(Сноска. Мандала (круг, санскрит) - геометрический символ сложной структуры, который интерпретируется как модель вселенной, «карта космоса». Это сакральный символ, используемый при медитациях)

- Да ничего я не скрытничаю! Ишь, выдумали! - старик нервно заерзал в кресле. – И потом, вы и без меня все знаете. Или почти все.

- Так давайте обсудим, - предложил Семенченко. – Вдруг вскроются неизвестные кому-то из нас факты.

Загоскин закашлялся и кашлял долго, хватаясь за грудь. От стакана с водой, принесенной сыном, отказался.

- Папа, ты принял сегодня прописанные таблетки? – обеспокоился Михаил.

- Я не выжил из ума и все помню: когда принимать и что принимать. Не квохчи надо мной! - профессор справился с дыханием и, зыркнул на притихшую аудиторию: - Прошу учесть, что кашлял я не от смущения! Поперхнулся. Бывает.

- Мы не сомневаемся, конечно, бывает, - умиротворяюще произнес Белоконев. – Так что вам удалось вытащить из внешнего вида шкатулки и ее надписей?

Загоскин вздохнул:

- Есть несколько ключевых моментов. При отклонениях реальности от изначального замысла появляются некие «точки концентрированной силы». В них записаны характеристики смещения или перехода между мирами.

- Как записаны? – встрял Кирилл. – Посредством чего?

- Посредством чего, не скажу, для меня это все чистая магия. Я просто читал манускрипты, где описывался механизм появления подобных «точек», и по-дилетантски пытался перевести это на понятный мне тезаурус (*). (Тезаурус –зд.: специальная терминология) Так вот, шкатулка стала такой «точкой», потому что «некоторые предметы наделяются душой и поступают как живые». Последнее – цитата из «Гильгитской рукописи», (**) одной из тех, что нашли археологи в развалинах буддийской ступы Кашмира и поместили в библиотечное хранилище монастыря в Ладакхе. Ее датируют приблизительно шестым веком. Текст был составлен на санскрите, но являлся переводом более старого источника.

(Сноска **Рукописи Гилгита включены в реестр ЮНЕСКО «Память мира». Их несколько десятков, и не все они изучены и переведены. Они являются одними из старейших рукописей в мире, изготовленных из бересты, и старейшей коллекцией на санскрите, сохранившейся в Пакистане. Большая их часть хранится ныне в музее в Нью-Дели. Тексты включают знания по истории, медицине, литературе, военному искусству и др.)

Тут уж не только Кир, все присутствующие не удержались от громкого выражения охвативших их чувств. Белоконев с дрожью спросил:

- Как это? У предметов наличествует воля?

- Я истолковал фразу немного иначе, - снисходительно произнес Загоскин, довольный, что завладел всеобщим вниманием и не столкнулся при этом с огульным недоверием. – Живые люди способны перемещаться между мирами, это факт. Но есть нюанс: случайным образом они способны переместиться и уцелеть только в том случае, если в новом мире нет и никогда не было их копии. Невозможно войти в портал и встретить там самого себя. Это запрещено. При физическом контакте будет взрыв или чего-то столь же катастрофическое. Неодушевленных предметов это не касается, но если какой-то предмет вдруг обретает свойства живого – а это происходит из-за сконцентрированной в нем праны – то, перемещаясь, предмет меняется на аналог. Прана – не совсем душа, и предмет, ею наполненный, не разрушается.

- Не понял, - откровенно признался Белоконев.

- А я понял! – воскликнул Кир. – У шкатулки появилась своеобразная аура, которая изменила ее свойства. И теперь при путешествии через портал она не путешествует в прямом смысле слова, а сливается со своим местным прототипом. Без взрыва.

- Ну да, - кивнул профессор одобрительно, - молодой человек прав. Шкатулка превратилась – или ее превратили – в реперную точку, существующую во всех мирах одновременно. Она – индикатор. Если индикатор меняет часть своих свойств, то это означает: вы попали в другой мир.

- А при возвращении домой шкатулка станет прежней? – уточнил Семенченко.

- Полагаю, что да. Если я однажды вернусь в старый мир, откуда пропал во время катаклизма на острове Ява, то моя шкатулка снова потемнеет. Ведь именно так ведут себя индикаторы. «Точки концентрированной силы» указывают на местоположение в мирах Мультивселенной.

- А люди? Они меняют свойства?

- Люди не меняются. Они всегда одни и те же. У путешественников остается все тот же цвет глаз, цвет волос, прическа… Но повторяю, нельзя переместиться в близкий мир, похожий на ваш, если в нем живет и здравствует ваша копия. Как понимаете, это дискредитирует саму идею путешествий, потому что интересны как раз близкородственные миры. И что же делать, если необходимо попасть именно туда, где мало отличий?

- Убить прототипа? – предположил Кир, казалось бы, наобум

Но профессор неохотно подтвердил:

- Только, чтобы убить, надо войти в контакт. А чтобы войти в контакт, надо иметь там своего лазутчика, а где его взять? И древние ученые придумали выход.

- Какой? – спросил Белоконев.

- Солнечный нож. Это же очевидно! На Яве, когда мы с Кайной открыли портал в древнем храме Паданга и переместились, нам крупно повезло. Наши копии погибли под руинами во время разрушительного урагана, и мы заняли их место благодаря пурбе. Со стороны этого никто не заметил.

- Выходит, вы пришелец из параллельного мира?!

- Я дважды путешествовал. На Яве было второй раз, а первый случился на Мадагаскаре. Пурба оба раза спасала меня, но в Анкаратре она не стала помогать моим товарищам. Я много размышлял над этим, и у меня лишь одно объяснение: это паршивое стечение обстоятельств. Жрец Мписидики встретился сам с собой, отсюда и тот взрыв. Возможно, его прототип находился в момент контакта поблизости, и они, так сказать, аннигилировали. А вот мой старинный друг Расамюэль просто погиб, его душа не выдержала перехода, а тело рассыпалось в прах спустя несколько часов. Кстати, его местный аналог ненадолго пережил его. Как оказалось, после нашей встречи он заболел и умер. Он только и успел передать мне заговоренную шкатулку для пурбы.

- А вам повезло, потому что у вас был Солнечный нож?

- Возвращаясь, я попал в автомобильную аварию. В новом мире мой прототип не выжил бы, но я, пришедший на его место, выкарабкался в больнице. И никто не заметил подмены, потому что равновесие Мультиверсума не нарушилось.

- Вот почему с Володей Грачом столько проблем, - тихо пробормотал Белоконев. – Мы вышли из-подо льда, и мир нас принял, потому что считал живыми. Мы все имели шанс выжить, кроме Володи. Володя погиб на войне задолго до событий в Антарктиде, и об этом знало множество людей. Но подождите! – заволновался он. - Это что же получается? Пурба убивает копии, чтобы оригинал благополучно пережил путешествие?!

- Не просто же так Солнечный нож выполнен в виде ножа, - жестко ответил ему Загоскин. – Физическое перемещение – это крайность, а для крайности характерны крайние меры. При этом я нахожусь в более выигрышном положении. У меня была пурба, которая меня выручила, а у вас пурбы не было. И неизвестно, как вам это аукнется – всем без исключения, не только Грачу. Я даже могу допустить, что пресловутая диффузия – это реакция на вас. Неисправное Черное солнце подпитывает вас, но не спасает. Оно оттягивает агонию.

- Как все это жестоко!

- Людям не следует уподобляться богам и ходить между мирами. Боги – те имеют право, их потому и называют бессмертными. А вот люди должны расплачиваться кровью. Кровь – это жертва. Это энергия, направленная на то, чтобы заклеить дыры и восстановить равновесие. К сожалению, энергию нельзя получить просто так, из ничего. Солнечный нож развоплощает, высвобождая энергию души. Чем больше энергии, тем легче пришельцу встроиться в новые реалии. Тайная «Гильгитская рукопись» даже рекомендовала заранее насыщать Солнечный нож жертвенной кровью, чтобы ее точно на все хватило.

- Неужели требовалось убивать невинных?! – воскликнул Белоконев, шокированный. – Принести в жертву нескольких людей ради благополучия одного путешественника?