(Сноска. Иоганн Фридрих Шиллер «Закрытая статуя в Саисе» («Das verschleierte Bild zu Sais», перевод Е. Эткинда).
- Это что это? - озадачился Москалев. – Вам месяц май в голову ударил?
- Это я о вас, - улыбаясь, пояснил де Трейси. – Радуйтесь, Дмитрий Сергеевич. Весьма скоро вы, как шиллеровский юноша, влекомый страстью, войдете под своды Храма Саиса. (*)
- Саис – это где? – еще больше озадачился Москалев.
- Саис – это в Египте. Некогда Саисский храм был самым величественным хранилищем Знания, куда стремились попасть все мудрецы мира. Побывал там и Платон, который после общения с жрецами поведал людям об Атлантиде. Внутри храма находилась статуя Изиды, закутанная в покрывала, которые ни один смертный не имел права снять. Помните, как у Шиллера? «Я то, что было, есть и будет: никто из смертных не приподнимал моего покрова». Покрывала Изиды – это сокровенность тайны, герметичность знания. Вы знаете, что означает «герметичность»? А что такое теософия? (**)
(Сноска. Саисский ном – одна из сорока двух областей Древнего Египта, расположенная в дельте Нила. Его столицей является город Саис, ныне не существующий. Храм в Саисе посвящен Изиде, лунной богине, сестре и супруге бога Осириса. Миф об Изиде рассказывает, что когда бог Сет убил Осириса, Изида смогла его оживить, после чего зачала от него сына Гора. Воскресив мертвого мужа, Изида получила статус владычицы преисподней, а бог Ра открыл ей свое истинное имя, что дало ей доступ к полному пониманию высшей магии, в постижении которой ей помогал бог Тот (Гермес). Все секретные учения носят название «герметических» в честь наставника Изиды Гермеса Трисмегиста («Трижды великого»).
**Теософия – это религиозное учение, основанное в конце XIX века русской иммигранткой Еленой Блаватской, называвшей себя посланницей тибетских мудрецов. Это учение представляет собой сплав египетского многобожия, иудейско-христианского монотеизма и греческого философского идеализма. Его элементы встречаются практически во всех религиозно-философских учениях древности от брахманизма и древнееврейской каббалы до розенкрейцеров)
- Знаю, - отрывисто сказал Дмитрий, - но к чему вы мне все это говорите, никак в толк не возьму?
- Гермес еще и покровитель торговли, а вы хотели стать богатым.
- Я уже достаточно состоятелен, - неожиданно оскорбился Москалев, - хотя упрочить состояние, конечно же, не откажусь. Я уверен, что ваш Клуб – та самая реальная сила, что влияет на политику и лоббирует интересы своих сторонников.
- Это безусловно так, - улыбнулся де Трейси, - потому что у нас в Обществе своя иерархия. Если в обычной жизни человек занимает высокопоставленный пост, то это не гарантирует, что и в «Клубе собирателей» он автоматически оказывается наверху. Скорей наоборот. Мы охотно сотрудничаем с полезными людьми, с публичными людьми, позволяя им приобщиться к нашему братству, хотя в силу их ограниченности им редко удается подняться выше звания простого мастера.
- Но все они что-то имеют с того, - уточнил Дмитрий, - что-то выгодное для себя, не так ли?
Он не обольщался, будто свадьба с дочкой Командора принесет ему все на блюдечке и немедленно, но хотел понять размер пирога.
- Разумеется, - ответил де Трейси. – Прежде всего мы гарантируем нашим братьям неприкосновенность. Вы, наверное, и сами замечали, как некоторым высокопоставленным чиновникам удается все время выходить сухими из воды, несмотря на серьезные ошибки и ненависть к ним в среде народа. Однако их никогда не увольняют, а если требуется кого-то убрать, то его переводят на аналогичную должность или даже с повышением. Мы не разбрасываемся своими братьями.
- Хорошие гарантии.
- Вне сомнения. Во-вторых, членам Клуба не грозит разорение, их финансовое благополучие только растет, благодаря заведенным у нас финансовым порядкам. В-третьих, каждый полезный член Общества получает приоритетное право для продвижения по карьерной лестнице. Публичные люди становятся звездами первой величины и влияют на повестку дня, а непубличные довольствуются правом создавать эту повестку. Но есть еще и четвертый бонус. Это знания. Вы даже не представляете, Дмитрий Сергеевич, сколь разнообразна Вселенная и какие фантастические тайны считаются утерянными, но на самом деле хранятся в недрах наших библиотек. Эти знания вам никто не передаст, кроме нас. Так что вы, мой дорогой друг, очень правильно сделали, решив примкнуть к нам.
Дмитрий кивнул и отвел глаза. Если честно, он порой сомневался, что поступил разумно. «Клуб собирателей» мнился огромным монстром, таящимся в темноте. Можно жить спокойно, не ведая о его существовании, но если знаешь о нем, о том, что он следит за тобой миллионами глаз и тянет к тебе тысячи невидимых щупалец, спокойной жизни уже не будет. Как и спокойного сна – кошмары ночи оживут, стоит только подумать, что ты каким-то образом посмел навредить этому монстру. Накажут тебя или нет, потребуют услугу в обмен на досадный проступок или сразу откусят голову – этот страх был гораздо сильней любых иных страхов.
Но ведь и выгода очевидна! Если монстра гладить по шерстке и ублажать, он будет грозен лишь по отношению к твоим врагам.
- Более того, - продолжил де Трейси свои откровения (вне сомнений, тщательно выверенные), - вам повезло, что вы выбрали верную сторону вовремя. Мир стоит на краю, он гибнет, и чтобы спасти его, необходим Новый Порядок.
- Это уж как водится. Хотите выступить в качестве глашатая Апокалипсиса? – не удержался Москалев. – Не стоит, я вас и без того прекрасно понял.
- Я вовсе не приукрашиваю степень запущенности деструктивных процессов, - словно бы обиделся де Трейси. – Катастрофу вы не пропустите, поверьте, она начнется с глобального события, которое даст понять, что жить по-старому больше невозможно. Обесценятся валюты, рухнут экономики, и правительства изымут через банки все ваши активы, чтобы бросить в топку надвигающегося хаоса. Деньги будут бессильны. Наступит голод и беззаконие, отец пойдет на сына, а сын выступит против отца, и чтобы подавить волну насилия, придется действовать жесточайшим образом. Придется создать единое мировое правительство, одну валюту, необходимые законы и порядки, отвечающие новым правилам. Только так человечество выживет. И именно вам, Дмитрий Сергеевич, выпадет возрождать наш мир из руин. У вас нет иного выбора. С той самой секунды, как вы озвучили ваше желание служить обществу в наших рядах, дороги обратно для вас не стало. Отныне вы либо с нами, либо – нигде.
Этого и стоило ожидать.
Нет, Дмитрий всерьез не рассчитывал, что станет полновесным участником игрищ в первый же месяц, перейдя из разряда «мальчика на побегушках» в разряд истинных правителей, но... Жить он хотел, причем жить хорошо. Пришлось вживаться в роль неофита.
17.6
17.6/7.6
В один из вечеров его пригласили за город на выездное заседание «Клуба собирателей» российского отделения «Храма Незримых Солнц». Москалев прибыл и три часа варился в жутчайшем соусе из религиозно-мистической философии, сдобренной восточной приправой в виде элементов учения Бон и научной ересью о множественности миров, в которой Москалев ни хрена не понял.
Наконец Игорь Сперанский, отец Милы, прибывший ненадолго из Парижа, произнес речь о том, что отныне еще одному ученику стала доступна истина и что после итогового испытания новоиспечённый рыцарь Храма войдет в их братство навеки вечные. Он вручил обрадованному, что все закончилось, Дмитрию перстень – не такой, как у де Трейси, а поскромнее и со свастикой, здорово смахивающей на фашистскую эмблему.
Из-за этого сходства Дмитрий опасался носить перстень на людях, никто бы его не понял. Он сунул его в дальний ящик и забыл, надеясь, что тесть-командор не прикажет ему надеть нацистскую печатку на свадьбу.
Действительно, никто от него не требовал светить свастикой направо и налево, в этом смысле Дмитрий имел полную свободу. Но вот в другом…
