Дмитрий тоже встал, потому что ему не понравилось, что француз стал смотреть на него сверху вниз.

- Я стал владельцем ваших сокровищ совершенно законно, - сказал он, - это веский аргумент в мою пользу. Считается, что вещи с аурой сами выбирают своих владельцев. Учтите это, когда станете голосовать.

Дмитрий снова блефовал, но француз воспринял новое заявление спокойно. Он почти по-военному отвесил ему молчаливый кивок и вышел.

Москалев смотрел в закрывшуюся дверь, ощущая, как его отпускает напряжение. Нажав на кнопку селектора, он попросил секретаршу заказать букет цветов подороже и отправить его Миле Сперанской по домашнему адресу.

- Часиков в девять пусть ей курьер отнесет, - велел он, - и запиши текст для открытки: «Самой прекрасной и умной девушке на свете с надеждой на скорую встречу». И ниже мой номер сотового.

- Все будет сделано, Дмитрий Сергеевич, - прощебетала секретарша. – Еще какие-нибудь указания?

- Еще пригласи ко мне Игошина из художественного отдела с образцами последней коллекции. Меня интересуют кулоны, браслеты, брошки – пусть отберет самые стильные, какие обычно нравятся молодым девушкам. Я выберу из них подарок.

- Этот подарок приложить к букету?

- Нет, разумеется! – Дмитрий раздраженно передернул плечами. – Я сам ей вручу.

Он должен был видеть ее глаза в тот миг, когда преподносит золотой шедевр стоимостью с московскую квартиру на окраине.

Мила будет его, он получит ее во что бы то ни стало. И она не просто покорно раздвинет перед ним ноги, но станет его ступенькой в будущее. Его личным пьедесталом.

17.5

17.5/7.5

Свадьба планировалась пышная. Москалев был доволен, что все повернулось наилучшим образом, и не скупился. Мила купалась в его внимании, он заваливал ее подарками, сочинял ей оригинальные комплименты и делал все, чтобы его золотая рыбка не сорвалась с крючка.

С ее отцом он встретился сначала по скайпу, и это случилось, кажется, еще до того, как Мила успела доложиться родителю о том, что ей сделали предложение руки и сердца. Сеанс организовал де Трейси. С приятным удивлением Дмитрий узнал, что отец невесты и впрямь важный человек в иерархии тайного общества – аж целый командор Российского филиала «Клуба собирателей», возглавляющий некий Совет Метрополии Храма Незримых Солнц.

- Мне передали, что вы горите желанием влиться в наши ряды, - без обиняков начал будущий тесть. – Что ж, я навел о вас справки, и с учетом того, что пурба, обладающая собственной волей, предпочла вас, я даю вам позволение внести в казну нашего Клуба щедрое пожертвование.

- Польщен, - сказал Дмитрий. – Позвольте лишь уточнить, насколько щедрое?

- Настолько, насколько подскажет вам ваше сердце.

- Понял, - кивнул Москалев, отмечая про себя оригинальный способ клянчить членские взносы. И попробуй ослушаться! Но ничего, все вернется к нему сторицей. – Илья Владимирович, возможно, вам успели намекнуть, что я намерен просить у вас руки вашей дочери. Мы с Милой любим друг друга и…

- О дочери мы поговорим в следующий раз, - остановил его Сперанский. – Сегодня я бы предпочел услышать о том, что вы готовы предложить нам.

- Еще одно пожертвование? На регулярной основе?

- Сосредоточимся на вашем ювелирном бизнесе. Кажется, вы получили лицензию на добычу самоцветов на Южном Урале?

- Все верно, - Дмитрий не отрицал. – Но этот бизнес я веду не один, а с партнером. Его фамилия Сергеев...

- Партнера втягивать в наши отношения не будем, - быстро произнес Сперанский. – Собственно, и полудрагоценные камни нашему Клубу без надобности. А вот о драгоценных я бы вопрос рассмотрел.

- Что именно вам нужно: изумруды, наверное?

- Сапфиры.

Дмитрий кивнул:

- Это можно решить. В России нет крупных месторождений, в которых сапфир может добываться в промышленных масштабах, но отдельные самородки встречаются у подножия Ямантау и Иремеля. Сбыт таких минералов жестко контролируется государством, поэтому мы отчитываемся буквально за каждый камешек. Навариться на каких-то схемах будет сложно.

Сперанский поморщился:

- Никакого криминала! Еще этого не хватало. Я целиком и полностью за легальные продажи, но это должны быть особенные камни.

- Насколько особенные?

- Я слышал, у вас работают хорошие ювелиры. Я вышлю вам схемы огранки и изображения украшений, по которым они должны будут работать. Посмотрите и скажете потом свое мнение: справитесь или нет.

- Да я и сейчас скажу вам, что справимся, - самоуверенно ответил Дмитрий. – Вы не пожалеете, что будете иметь со мной дело. А что насчет вступления в Клуб?

- Посмотрим, - сказал Сперанский. – Ждите моего письма.

- Зачем вам сапфиры? – позже спросил Москалев у де Трейси.

- Не просто сапфиры, а черные сапфиры, - ответил француз. – Черные сапфиры особого химического состава и с особой огранкой.

- Это как-то связано с загадочным русским зеркалом, которое вы безуспешно ищете? Там в центре тоже помещался какой-то сапфир.

Де Трейси усмехнулся:

- Воистину, у вас язык без костей. Так, кажется, у вас в стране величают болтунов?

- Обижаете, Антуан. Я знаю, с кем можно это обсуждать, а с кем нельзя.

- Надеюсь, вы не обсуждали это с невестой? По нашим правилам женщины не допускаются в ближний круг. Если Командор узнает, у вас будут неприятности, а свадьбы не будет.

- С Милой я это не обсуждал, - разъяснил Москалев. - Догадался, что она ни сном ни духом о грандиозных возможностях своего дражайшего папочки. Для нее он работник дипломатического корпуса и не более того. Даже не чрезвычайный посол.

- Вам хочется иметь возможности, как у тестя? – хитро сощурился француз.

- А кто бы отказался?

- Вы получите место в Клубе, но путь наверх займет десяток лет. И сначала вам предстоит пройти посвящение.

- Моего щедрого пожертвования в ваш фонд не достаточно?

- Конечно, нет. Вы должны лично засвидетельствовать свою преданность нашей идее.

- Это обязательно?

- Если вы хотите построить карьеру как безусловный рыцарь Храма Незримых Солнц, вам стоит начать со смирения.

- Смирения? – Дмитрий криво улыбнулся. – Да уж, это и впрямь серьезно.

- Да. Вы должны повиноваться приказам командора и его мастеров. Вам будут давать поручения. Не только касаемо камней, но и другие, более… - Трейси щелкнул пальцами, подбирая слова, - неожиданные. И лишь когда мы убедимся, что на вас можно положиться во всем, тогда и начнется ваш взлет.

- Лишь бы он начался наконец, - буркнул Москалев.

Он хотел бы понимать, чем именно занят в России де Трейси. Сначала Дмитрий полагал, что тот гоняется за артефактами, но пурба по-прежнему оставалась у него, договоренности были достигнуты, а француз все не уезжал. Верней, ненадолго пропадал куда-то, ловко уходя из-под наблюдения приставленного к нему соглядатая, отсутствовал несколько дней, а потом как ни в чем не бывало входил в его рабочий кабинет.

К слову, в офисе де Трейси также ловко избегал внимания охраны и проникал в кабинет словно вездесущая тень. И ладно бы он обманывал одну только секретаршу, но ведь и электронные системы слежения ни разу его не засекли. Ни камеры, ни накачанные телохранители, мимо которых обычно не пролетала и муха, не видели француза в упор.

Вот и в тот знаменательный день де Трейси возник перед ним совершенно неожиданно и принялся цитировать стихи:

- «Влекомый страстью к истине, в Саис

Пришел однажды юноша, который,

Стремясь постигнуть тайную науку

Египетских жрецов, уже прошел

Немало ступеней к высотам духа;

Но рвался он вперед неудержимо,

Учитель отвечать не успевал

На все его вопросы. «Чем владею, -

Твердил он, — если не владею всем?

В познанье есть ли много или мало?

Ведь истина — не чувственная радость,

Которой мы, как суммою, владеем:

Порою — меньшей, а порою — большей.

Нет! Истина от века неделима!» (*)