— Это замечательное место. Видишь, я думала, что это у нас дома куча блошиных рынков, но ни один из них не сравнится с этим великолепием.

— «Блошиный рынок»?

Ашер будто пробовал на вкус это слово, неуверенный хорошее оно или плохое. Я засмеялась над его кислым выражением лица.

— Практические тоже самое, что и здесь… Много торговцев, продающих продукты или какие-то товары. Но оно даже и рядом не стоит с продукцией высшего качества. Как правило, все размещается где-то на большом поле, а продавцов друг от друга отделяют палатки.

Ашер все еще стоял в недоумении, поэтому я нежно похлопала его по спине.

— А знаешь, что? Не бери в голову. Так куда мы сперва пойдем?

Он улыбнулся, немного ехидно, и потянул меня к двери.

— Люблю это место. Пойдем.

Это, конечно, не были индейка с пюре, но мы начали с пробы сыра, от вкуса которого мне хотелось стонать. Я никогда в жизни не пробовала такие нежные и сливочные сыры. Бри и Чедер с небольшим количеством желе и еще какими-то штуками, которые я даже выговорить не могу, были такими великолепными на вкус, что мне не хотелось уходить оттуда.

В конце концов, мы ушли, осмелившись войти в магазин, стоящий напротив магазина с сырами.

— У них самая великолепная свинина по-корейски, которую я ел за всю свою жизнь.

Я склонила голову набок.

— Не знала, что твои пристрастия в еде имеют такой диапазон. Думала, ты питаешься только коробочной едой.

— Что? Ты полагаешь, что если я хожу по всем этим скучным ужинам, где подают одни стейки, то у меня ограниченный вкус? — он притворился очень уязвленным.

— Ну… да, — я не смогла сдержаться и у меня вырвался смешок. — Приятно осознавать, что у тебя все же есть эта жилка с любовью к уличной еде. Мне нравится любая азиатская кухня, но у меня особо не было возможности решиться и сходить куда-то, пока я здесь.

— Тогда позволь мне, принцесса.

Продавец в магазине приготовил нам мини-сэндвичи со свининой по-корейски, красным луком и краснокочанной капустой. Он вылил на тарелку соус, который показался мне на вид острым, и у меня начали течь слюни. Мы взяли сэндвичи на вынос и сели за столики под стеклянным куполом.

— О мой бог, — воскликнула я.

— Круто, правда? — спросил Ашер с набитым ртом.

Я кивнула и кусочек сэндвича вывалился прямо у меня изо рта на подбородок. Я ужасно покраснела, пристыдившись, что выгляжу как животное, поглощающее фантастическое создание у себя в руке. Ашер просто немного рассмеялся. А после, наклонился и слизнул упавший кусок с моего лица. Затем его губы поднялись выше, пока не остановились на моих губах, оставляя на них острый поцелуй.

— Это даже лучше, чем мой сэндвич. Вот, дай мне свой, — он улыбнулся с закрытыми глазами и облокотился обратно на свой стул.

Сердце провалилось в желудок и сделало сальто, покоренное его чарами и ртом.

Доев сэндвичи, мы зашли еще в парочку магазинов, рассматривая винтажные футболки с логотипами старых групп, а потом в магазин, где продавалось мыло ручной работы и вина со всей Европы. Держась за руки, мы прошлись по всему «Лиденхолл-маркет». Этот день стал одним из лучших с тех пор как я переехала в Лондон. А мы, по сути, ничего не делали кроме как ели и разговаривали с Ашером.

Под конец дня и спустя один клюквенный пудинг, я сидела, прижав голову к плечу Ашера в такси по пути домой. Никто из нас ничего не говорил, потому что молчание не тяготило, да и слова были лишними в тот момент. Мне было так уютно, когда он обнимал меня, защищая от тряски в машине, лавировавшей в пробках. Мне кажется, я никогда в своей жизни не чувствовала себя так.

Я уже упоминала об этом, но раньше я никогда особо не понимала, чего хочу. Конечно, я всегда была умной, но у меня никогда не было четких мыслей на счет того, куда я хочу, чтобы меня привела эта дорожка. У меня никогда не было близких друзей, хотя по большей степени я искала хотя бы одного. У меня никогда не появлялось острой нужды стать борцом или миротворцем, или принимать вообще какие-либо решения.

Но быть с Ашером — это стало первым желанием, которое мне очень хотелось исполнить. То, в чем я нуждалась, по чему тосковала и чего страстно желала. И хотя меня это чрезвычайно пугало, в то же время — это чувство вселяло смелость. Зажигало огонь у меня внутри и заставляло приложить все усилия, чтобы иметь это… Постараться так, как я ни старалась никогда в своей жизни.

Также внутри я чувствовала успокоение, растекающееся по всему моему телу, например, как сейчас. Все в этом моменте было правильным, и я не собиралась с этим бороться.

Сезон каникул в Лондоне всегда становится временем громких празднований. Вечеринки и соответствующее времени года настроение. Все вокруг поют рождественские песни.

Черт возьми, как же я ненавидел это. В нашем доме это всегда были тяжелые месяцы, омраченные смертью матери. В это время года отец особенно часто лезет в свой бар за алкоголем.

Но в этом году мне пришлось притворяться. Я надел свой вязаный зелено-красный свитер и включил притворную любовь к рождественским фильмам и какао с маршмеллоу. А все потому, что мы с Норой были вместе. На самом деле вместе. И я уже был почти у своей цели.

— Знаешь, я никогда не посещал такие глупые мемероприяти. Делаю это только ради тебя, — я натянул бабочку на шею, злой от того, что снова приходится втискиваться в смокинг.

Это была правда. Я никогда не ходил на Зимний бал в «Уинстон», но в этом году собирался это сделать просто потому, что Нору никогда не приглашали на танец.

— Спасибо, что пригласил меня и что тебе приходится мириться со всеми этими торжествами. Я знаю, как много общего у вас с Гринчем.

— Я стану похуже Гринча, если ты хотя бы еще раз заставишь меня смотреть на этого неуемного Джима Кэрри в толстом зеленом наряде.

— Раньше я хотела жить в Ктограде, когда была ребенком, — она надела серьги и побрызгала себе на шею какие-то духи, которые стояли на комоде.

Я теперь частый гость в Кенсингтонском дворце после нашей удачной поездки в Швейцарию около месяца назад. Та ночь в моей комнате не только внушила ей доверие ко мне, но это также была одна из самых горячих ночей в моей жизни. Было что-то более сексуальное, чем просто трахать девушку, когда это касалось Норы. Ее невинность, ее неуверенность, когда я начал снимать с нее одежду, то как она открылась передо мной, когда ее с головой накрыл оргазм. Боже, я становился твердым каждый раз как начинал думать об этом.

А первый раз, когда она опустилась на колени передо мной всего неделю назад, продолжая смотреть мне в глаза в поисках указаний… Ну, где-то через несколько секунд я проиграл, стоило ее губам обернуться вокруг моего члена.

— Они нормально выглядят?

Нора повернулась ко мне и указала на ноги. Она хотела понять, считаю ли я достойным ее внешний вид, чтобы идти на танцы со мной. Хоть она и была умнее, чем вся наша школа вместе взятая и у нее был самый дерзкий рот, который я когда-либо встречал… в ней все равно присутствовала эта неуверенность школьницы, что делало ее еще более привлекательной.

Она блестела как настоящая снежинка. Ее серебряное платье футляр выгодно обтягивало стройную фигуру. Рыжие волосы были накручены и подняты наверх, локонами спадая на лицо, которые словно огонь пылали у ее щек.

— Ты выглядишь… вкусно, — я поднялся со стула, подошел к ней и укусил ее за кончик носа.

— Мило, — закатила она глаза, и как бы мне хотелось, чтобы мы остались здесь, и я бы смог показать ей насколько действительно вкусной она была.

Мы спустились вниз вместе, Нора держалась за мою руку, чтобы не упасть на своих высоких каблуках. Я постоянно вертел головой в разные стороны, что всегда бывало, когда я находился в этом здании в пытках высмотреть Беннета. Но сегодня они с Рашель были в Канаде на деловой встрече. Что-то подобное мне сказала Нора, расстроенная из-за того, что ее мать не сможет провести ее на первые школьные танцы.