Мама спрятала лицо в ладонях, прикрыв образцами тафты и салфеток свою макушку.

Вот как она себя чувствовала на протяжении всей подготовки к свадьбе с тех пор, как папарацци жестоко атаковали ее вопросами, стоило нам только ступить на европейскую землю. Она просто последовала за мужчиной, которого любит, а ее изводили и осуждали на каждом шагу. Я знаю, что меня также обсуждали, но мама приняла на себя главный удар, и мне было ее так жаль. Это должны были быть самые счастливые дни в ее жизни, а она уже была готова чуть ли не отменить все это.

В целом, из нас двоих это я была той, кто все организовывал. Мама зарабатывала деньги, и все имущество было записано на ее имя, но я оплачивала все квитанции. У меня были записаны даты, по которым нужно оплачивать счета за дом и за машину. Если кабель интернета переставал работать, я звонила в интернет-компанию. Если счет за электричество казался слишком высоким, именно я ругалась по телефону с теми идиотами, пока не достучусь до них. Я записывала нас к стоматологу, я следила за тем, чтобы масло в машине вовремя менялось. Не то что бы моя мама вела себя как ребенок, она была человеком, который вел себя абсолютно в соответствии со своим возрастом и который содержал нас. Но я также была частью семьи и хотела сделать свой взнос, насколько мой мозг позволял мне это делать. По правде говоря, я наслаждалась ведением учета всего, если можно, так сказать.

— Потому что ты — это их сказка, мам. Ты женщина, которой хочет стать каждая маленькая девочка. Хочет, чтобы ею увлекся какой-нибудь красивый принц, — сказала я и немного взмахнула руками. — Она посмотрела на меня, в глазах застыли слезы. Я понимаю, как трудно все это для нее сейчас. — Да ладно тебе, смотри. Тебе оплатят все расходы за день, в котором ты осуществишь свои самые сумасшедшие мечты. Самые знаменитые люди захотят быть частью этого торжества, включая в себя банкетный стол, платья, туфли, макияж… Знаю, все это утомительно, и к каждому принятому тобой решению будет особо пристальное внимание, но да ладно тебе. Кому есть дело до того, что эти люди думают? Ты сможешь получить все, что захочешь, сможешь быть настолько экстравагантной, насколько пожелаешь. И затем, когда день подойдет к концу, все равно останутся два человека, которые полюбили друг друга. Давай сделаем это, давай повеселимся!

Я улыбнулась уж слишком лучезарно, но все это было, чтобы поднять маме настроение. Наконец она села и выровняла спину. В ее худой фигуре начала читаться наша уверенность семейства Рэндольф.

— Хорошо, ты права. Боже, как мне удалось вырастить такого крутого ребенка?

— Во всем этом твоя заслуга, мам. Но, должна признать, я довольно крутая, да, — и я беспечно пожала плечами, будто действительно так думала.

Она вытянула руку и обняла меня за плечи.

— Нам очень повезло, и мне нужно перестать жаловаться о подарках, которые нам достаются просто потому, что некоторые люди придурки.

Она сказала это с британским акцентом, что заставило меня рассмеяться, потому что она работает над ним уже не первый день, но все равно выходит ужасно.

— Да, нам повезло. Какого цвета ты хочешь, чтобы была эта ткань?

Мы начали просматривать все образцы, начиная от тканей, платьев, видов цветов и заканчивая подготовкой всего остального. На все у нас ушло минут тридцать. Мама на самом деле, казалось, была в восторге от некоторых решений, которые она принимала. Например, ей очень понравились сырные стейки мини-филли в качестве закуски к коктейлям. Мы настояли на том, чтобы на торжестве присутствовало что-то и из нашей культуры тоже, Беннет очень поддержал эту идею.

— Как на счет списка приглашенных? — мама подняла на меня взгляд, пока я просматривала в телефоне примеры тиар, которые прислал мне на почту ювелир, работающий с королевской семьей.

— На счет чего? — я была отвлечена, поэтому не заметила и не услышала намека в ее вопросе.

— Они дали тебе приглашение, где написано «плюс один»?

Вот теперь я отложила телефон.

— Почему бы они приписали мне плюс один? Я буду бегать там как сумасшедшая, чтобы ты оставалась спокойной и счастливой.

Мама нахмурилась.

— Но это тоже твой день, на котором ты должна веселиться и которым должна наслаждаться. И если тебе действительно нужно будет заниматься всеми этими вещами, то день выйдет не очень хорошим. К тому же, кажется, у тебя появился… друг, с которым бы ты хотела отметить этот день.

В ее выражении лица так и читалась эта притворная скромность, но я видела ту хитрость, что спряталась за ней. Поэтому на меня накатило дурное предчувствие. Мне совершенно не нравилось куда она вела.

— Эм, едва ли можно сказать, что у меня здесь есть друзья.

— Но во время регаты мне так не показалось, — мама сделала глоток чая, а у самой глаза светились от любопытства.

Я закатила глаза и уставилась на свой чай. Кто-то из обслуживающего персонала принес его сюда. Это одна из вещей, которая делается здесь каждый день после обеда, вне зависимости от того просят их об этом или нет. На самом деле, я начинала привыкать в этому. И испитие чая в обед оказывало на меня успокаивающий эффект.

Только не сегодня.

— Мы с Ашером не друзья. Мам, я просто… знакома с ним, потому что мы в одном классе.

Она издала звук, намекающий, что эти слова не убедили ее.

— Ну, мальчик не выглядел так, будто он «просто из твоего класса». Ты ему интересна, дорогая. И он милый, действительно милый. И это делает из меня даму, которая любит пареньков помоложе, но я говорю это в самом обычном и не странном смысле слова, которое только может быть. Возможно, наступило время, чтобы ты позволила себе немного повеселиться. И я также сейчас выгляжу как самый худший родитель на планете, предлагая это, но, знаешь, ты так ответственно подходишь к своей жизни… Многие сорокалетние женщины так не делают. Тебе нужно немного сумасшествия.

— Кто бы мог подумать, что это будет нормальным разговором матери и дочери, который состоится между нами?

Но ее слова затронули частичку моей души, которая была совершенно неизученной и в принципе казалась другим измерением для меня. В тысячный раз, с тех пор как я переехала сюда и пошла в школу Уинстон, я спросила себя почему я до сих пор не рискнула выбраться из своего маленького безопасного шара разумности?

Мама наклонилась и взяла меня за руку.

— А мы и не нормальные люди. Посмотри на нас.

Она указала на зал торжеств, в котором мы сидели. В том, который располагался прямо в центре Кенсингтонского дворца. Ну знаете, в котором мы живем.

— Возможно ты права… но я не согласна на счет «плюс один».

— Но ты раздумываешь над этим! — нараспев произнесла мама.

Она была права. Я раздумывала над этим.

Находить чье-то слабое место или эксплуатировать их самые потаенные нужды, все это стало своего рода искусством для меня.

Я исключительно хорош в «чтении» людей. Я могу понять их мотивации и характер в течение пяти минут после знакомства. Это что-то вроде дара и проклятия одновременно. Я сразу же могу сказать какой человек мне понравится, или кого я, по крайней мере, буду уважать, а какой будет меня чертовски выводить из себя до тех пор, пока я не буду подальше от него.

Одна из вещей, которая совершенно сводит меня с ума это то, что я не могу «прочесть» Нору Рэндольф. Моей первой ошибкой было принять ее за типичного избалованного ребенка, которому внезапно достались слава и удача. Я понял, что ей было плевать на деньги. В школе, во время поездки в Париж, в любое другое время, когда я видел ее, она ни разу не заговорила о дорогой обуви, украшениях или каких-нибудь дальних путешествиях. Норе только хотелось посмотреть на Эйфелеву башню или на регату, или вообще просто учиться.