– Кошка?! – моё сердце пропускает удар.

– Да! Такая здоровая, пушистая. Я видела, как она забежала в дом!

Я поспешно вскакиваю. Стараясь, чтобы голос не дрожал, предлагаю помощь в поисках.

– Буду очень признательна, – благодарит Галина Викторовна. – Тимур Алексеевич будет недоволен, если мы её не найдём.

А меня словно кто-то за язык тянет:

– Это всего лишь кошка. Ну подумаешь, побегает по дому.

К счастью, я вовремя прикусываю язык, когда натыкаюсь на удивлённый взгляд домработницы.

– Я и не имею ничего плохого к кошкам. Но слово хозяина дома – закон.

– Да, конечно, – решаю не спорить. Мы выходим в гостиную, и я сразу иду к лестнице: – Посмотрю, пожалуй, на втором этаже. А Вы здесь, хорошо?

– Спасибо, Амина Юрьевна, – вновь благодарит меня женщина и, опустившись на пол, заглядывает под мебель, негромко подзывая кису: – Кыс-кыс...

Я несусь на второй этаж. Не уверена, что кошка могла забежать сюда, но мне нужно проверить Лизу...

Девочка всё ещё крепко спит, и я, оставив её в кроватке, выхожу в коридор и заглядываю во все комнаты, двери которых открыты. И зачем-то дёргаю за ручку каждую закрытую дверь. Некоторые из них поддаются, иные попросту заперты на ключ, но это значит – кошки там нет.

Минут через десять понимаю – её вообще здесь нет. Ведь я обшарила практически каждый угол.

Хотя...

Возвращаюсь в комнату Лизы. Обе двери – и моя, и Игнатова – распахнуты. Моя-то понятно, почему, а вот его... Хотя, наверное, это он с непривычки. Вряд ли раньше жил по соседству с любопытной журналисткой.

Сначала я проверяю свою комнату и почти молюсь, чтобы кошки тут не было. Ну не могла же она сразу прямо к ребёнку прибежать!

Потом иду к комнате Игнатова. Замираю на пороге и опасливо заглядываю внутрь. Не уверена, что мне можно туда заходить, и я даже не помню, было ли что-то в договоре по этому поводу. Но выбора всё равно уже нет.

Вхожу в его спальню, и мой взгляд сразу цепляется за коврик возле кровати. Сердце уходит в пятки, а глаза удивлённо расширяются.

Ну, конечно! Где же ей ещё быть?! Кошка пришла прямиком к тому, кто её явно недолюбливает. И, скорее всего, сразу выкинет на улицу, как только заметит.

Я стремительно приближаюсь к ней и тут же замечаю ещё кое-что. Представшая перед глазами картинка заставляет закипеть от злости.

Мало ей было забежать в дом, так она ещё и с хозяйскими вещами решила поиграть!

Ящик тумбочки возле кровати приоткрыт, на полу валяются часы и шариковая ручка, а ещё какой-то истерзанный клочок бумаги. Сама же кошка крепко спит. Вот же засранка какая!

Прежде чем схватить кошку на руки, разглядываю часы. Верчу их в руках, пытаясь рассмотреть, нет ли каких-то сколов на стекле, но вроде всё в порядке. А вот ручка немного погрызена.

Вздохнув, убираю часы в ящик и тянусь за листком.

Боже... Надеюсь, там нет ничего важного... Ведь и его, и ручку мне придётся выбросить. Они – прямое доказательство того, что здесь было какое-то животное!

Подношу листок к лицу, пробегаюсь взглядом по строчкам – и мои глаза расширяются от того, что я вижу... Помотав головой, вновь перечитываю. Это рецепт. Название лекарства мне неизвестно, но можно загуглить. А вот на печати отчётливо можно прочесть «Психиатрическая клиника».

В голове сразу возникают догадки и подозрения, и с моих губ невольно срывается:

– Не может быть!

Глава 12

Тимур

– Тимур Алексеевич?! – восклицает ошеломлённая Галина Викторовна, повернувшись на звук моих шагов.

Я застаю её в гостиной в весьма странной позе – на коленях возле дивана.

Она поспешно вскакивает, одёргивает длинную юбку и говорит уже спокойнее:

– Вы так рано сегодня.

– Некоторые дела отменились, – отвечаю размыто. – Вы что-то потеряли? – киваю на диван.

– Нет, – поспешно выдыхает домработница и тут же исправляется: – То есть да. Игрушка Лизочки туда закатилась.

– Тогда я могу подвинуть, – вызываюсь помочь.

Приблизившись к дивану, хватаюсь за край днища и, приподняв немного, переставляю назад. Под ним ничего нет.

– Наверное, я ошиблась, – машет рукой Галина Викторовна, и я ставлю диван на место. – Простите, Тимур Алексеевич. Я, пожалуй, пойду, распоряжусь насчёт обеда.

Смущённо опустив голову, собирается уйти, но я её останавливаю.

– Галина Викторовна, мне бы хотелось знать Ваше мнение об Амине.

Да, мне важно мнение домработницы, потому что она уже давно как член семьи. Работает у нас больше пятнадцати лет и давно заслужила моё доверие.

– Она хорошая девушка, – искренне отвечает домработница. – И с Лизочкой у них идиллия.

Всё! Больше мне знать ничего и не нужно. Я даже друга из органов притормозил, чтобы он не спешил с расследованием по Беловой. Решил, что даже какая-то мелочь может разрушить моё расположение к ней. Даже что-то незначительное способно стать поводом усомниться в новой няне и начать копать дальше. Паранойя, которая мне присуща, никогда ещё до добра не доводила. В конце концов, Амина пришла в этот дом от агентства с полным пакетом документов. Так что мне ещё нужно-то?

– Спасибо, – благодарю домработницу за ответ и направляюсь к лестнице.

– Тимур Алексеевич, – негромко окликает она, и я оборачиваюсь. – Могу я сказать Вам кое-что? Но это может Вам не понравиться.

Улыбнувшись, даю отмашку:

– Можно.

– Лизочке нужна мама, – Галина Викторовна делает несколько шагов ко мне. – Родная мама. Вы же это понимаете?

– Речь сейчас о Жанне? – невольно начинаю заводиться.

– Да, о ней. Может, ещё всё наладится?

– Нет, – отрезаю я. – Жанна там, где и должна быть. Ей нужна помощь, а не ребёнок. Все стадии жалости к ней я уже давно прошёл. Теперь просто пытаюсь помочь. И, конечно, с ребёнком наедине я её никогда не оставлю.

– Я поняла, – домработница опускает взгляд в пол и поджимает губы. – Простите, что лезу не в своё дело.

– Я не запрещаю Вам задавать вопросы, Галина Викторовна. – Просто давайте без иллюзий, ладно?

Она часто кивает и начинает пятиться. Потом разворачивается и быстро уходит на кухню. Задумчиво смотрю ей вслед, а потом всё же начинаю подъём по лестнице.

Почему я вернулся в такую рань? Всё просто, я отменил дела из-за Амины. Ну не смог я сегодня думать ни о чём, кроме как о её губах. Таких сочных, нежных, вкусных...

Этой ночью мы оба отпрянули друг от друга. Я понимал, что сам нарушаю договор с няней. Но ведь она отвечала на поцелуй. Да, я был напорист, но не заставлял её.

В общем, нам нужно поговорить об этом инциденте. А ещё мне всё-таки нужно извиниться за свои действия. Пообещать, что этого больше не повторится. И постараться выполнить это обещание...

Захожу в комнату Лизы и сразу вижу её в кроватке. Дочка сладко спит, пристроив маленькую ладошку на круглой щёчке. Я подхожу поближе, чтобы просто ею полюбоваться. Краем глаза замечаю какое-то движение справа, в своей спальне. Перевожу взгляд туда и с удивлением вижу Амину. Девушка сидит на корточках возле моей кровати.

Какого чёрта происходит?

Порывисто вхожу в спальню, и Амина оборачивается. Её глаза в ужасе расширяются. Она явно не ожидала меня сейчас увидеть.

– Тимур Алексеевич?!

Её реакция почти такая же, как и у домработницы. И она явно кого-то прикрывает собственным телом, потому что не двигается с места.

– Я Вам сейчас всё объясню! Только не ругайтесь! – начинает тараторить Амина, взяв на руки что-то пушистое.

Твою ж мать, это кошка! В моём доме!

Я так ошеломлён, что на несколько секунд подвисаю и просто смотрю на животное в руках няни. Она совсем обалдела, да?

– Эта кошка... Она просто забежала в дом, – Амина запинается, затем торопливо продолжает, приближаясь ко мне. – Я пошла её искать и нашла здесь, в Вашей спальне. Она только ручку успела погрызть, остальное вроде всё в порядке.

– Кошки сами в дом не забегают! – тут же отрубаю я. – Значит, её кто-то впустил... или проглядел, – дёргаюсь к двери. – Нужно спросить у Галины Викторовны.