Конечно, от себя не убежишь, но что, если этой «себя» давно нет? Ту Аню уже не вернуть, а новой вряд ли удастся стать, безуспешно цепляясь за призрачное прошлое. Возможно, Скров – ключ к разгадке. Искомый ответ на вопрос: кем мне суждено быть?

– Ты представляешь, вылет отложили ещё на сорок минут! Этот город явно не хочет меня принимать, – я устало валюсь на диванчик и утыкаюсь Женьке в плечо.

– Опять ты про свой дурацкий сон, – фыркает парень. Мне приходится выпрямиться, когда он дергает рукой, захлопывая книгу. – Рейс задержали из-за непогоды, а твои сны – следствие переживаний из-за переезда в малознакомый город. Дело обычное.

– Ну да, видеть целую неделю один и тот же сон – «дело обычное».

Женька недовольно закатывает глаза. Оборонительно скрещиваю перед собой руки, готовясь к долгой нудной лекции по психологии. Но мой бывший ограничивается лишь ёмким высказыванием:

– Если постоянно думать одну и ту же мысль, то да, она и ночью не отпустит тебя, – после чего возвращается к чтению.

Напряжённое молчание прерывает вернувшаяся из кафетерия Лика.

– Вы опять поцапались, да? – сразу догадывается подруга. – Что на этот раз?

– Ничего, – отвечаем мы одновременно с одинаково небрежной интонацией.

Девушка устало вздыхает и протягивает мне стаканчик с ароматным капучино. Знает, как подмазаться. Делаю большой глоток, игнорируя неприятное жжение кипятка, и блаженно прикрываю глаза. Раздражение отступает. Отпиваю ещё немного для закрепления результата и возвращаю напиток хозяйке.

– Ну, – с улыбкой тянет она. – Теперь расскажешь?

– Мой сон вовсе не дурацкий, – выпаливаю в сторону Женьки. Он недовольно поджимает губы, но голову не поднимает из принципа.

– Про сад и бабушку с отцом?

Какими бы ни были намерения Лики, её участливость меня подкупает, так что я вываливаю на подругу все свои опасения.

– Ещё и рейс задержали, разве не странно? – добиваю финальным объяснением. Женька едва заметно сжимает кулаки: теперь в меньшинстве.

– Может, ну его к чёрту, этот Скров? Оставайся в Москве, мы тебе… – но закончить Лика не успевает. Женька вскакивает с места, роняя книгу с громким стуком. Несколько человек заинтересованно вскидывают головы, почуяв назревающий конфликт.

– Нет, Лика, даже не заикайся об этом, – рявкает Женька на девушку и, крутанувшись на пятках, нависает надо мной. – А ты выкинь уже эту мистическую ерунду из своей головы и осознай, наконец, что пути назад у тебя нет. Всё, ты три часа назад сдала квартиру. Поэтому сядешь в чёртов самолёт, улетишь в свой замшелый Скров и там найдёшь новый смысл жизни, ясно?

– Ясно, – бездумно повторяю я, слишком заворожённая непривычно тёмным оттенком его небесно-голубых глаз.

– Хорошо, – смягчается парень и, подняв несчастного Кафку с пола, садится на место. Больше мы эту тему не поднимаем.

В самолёте меня снова преследуют смутные видения, но на сей раз Женька дал мне настоящее снотворное, так что вторая половина пути проходит для меня незаметно. Скров встречает проливным дождём. До парковки приходится бежать, прикрываясь косухой, хотя это ни черта не помогает, из-за порывов ветра капли постоянно меняют направление. Таксист, видимо, отследив меня по навигатору, выбегает навстречу и помогает донести чемодан и рюкзак с ноутбуком и документами. Пашка заверил, что посуда и бытовая техника в его квартире есть, так что много вещей я брать не стала. Верхнюю одежду, книги и бытовые мелочи Женька отправит следом.

Днём город кажется другим. Серым, унылым и холодным. Впрочем, дело, скорее во времени года и погоде, нежели во времени суток. Водитель не спешит завязывать разговор, чему я несказанно рада. Приятно блуждать в своих мыслях, глядя на сменяющие друг друга микрорайоны с торговыми центрами, парками и скверами. Примерно через полчаса водитель перестраивается в левый ряд и останавливается на перекрёстке, пропуская стройный поток автомобилей. По возвышающемуся впереди надземному переходу, который Пашка обозначил как ориентир, понимаю, что мы у цели. Солярис ловко виляет в прогал между двумя одинаковыми панельками приветливого персикового оттенка и, доехав до угла, огибает один из них – тот, что справа. Если я всё правильно поняла, за третьей линией новостроек располагается берег реки Скровянка. Пашка говорил, что набережную только недавно открыли. Надо бы побывать там до окончания выходных, но судя по тому, что дождь не стихает ни на минуту, больших надежд возлагать не стоит.

Я прощаюсь с краснолицым усатым дедулей и, поставив ему в приложении пять звёзд, замираю перед домофоном. Сразу после приземления мне пришло смс от брата с подробной инструкцией. Значит, квартира номер четырнадцать, зовут Кристина. Ладно. Заливистая трель играет ровно два такта, прежде чем в динамике сквозь характерное шипение пробивается требовательное «Кто?».

– Здравствуйте, это сестра Павла Огарского, он должен… – но меня наглым образом прерывает характерный звук открывающегося подъезда.

Первые две секунды я ожидала жильца, решившего выйти наружу, но когда на пороге никто не появился, пришлось быстро схватиться за железную ручку и потянуть на себя дверь. Если бы мне пришлось звонить второй раз, моя новая знакомая была бы явно не в восторге.

Я натыкаюсь на неё, как только выхожу из лифта. Узнать её оказалось несложно, потому что выглядит девица именно так, как мне и представлялось. Белокурые локоны, мягко спадающие на плечи, узкое вытянутое лицо с бледной молочной кожей, большие голубые глаза, чуть вздёрнутый аккуратный носик и пухлые нежно-розовые губы. Даже в выцветшей синей пижаме с медвежонком она выглядит, словно топ-модель. И взгляд точь-в-точь как у них – холодный и высокомерный.

– Привет, – вежливо здороваюсь я. – Меня Аня зовут.

– Кристина, – чеканит она и протягивает связку ключей.

– Спасибо.

Девушка сухо кивает и, изящно крутанувшись на пятках, скрывается за дверью с маленькой золотистой цифрой «14». Я перевожу взгляд на соседнюю дверь и тяжело вздыхаю. Да уж, чёртова дюжина мне точно принесёт удачу.

Квартира Пашки не похожа на типичную холостяцкую «берлогу», уж слишком идеально предметы мебели сочетаются между собой. Некоторые цветовые решения явно намекают на то, что к дизайну приложила руку женщина, и, скорее всего, это наша бабушка. Потому что с любым другим человеком брат мог бы поспорить и настоять на своём.

За счёт монохромности и минимализма в интерьере габариты квартиры визуально увеличиваются. Прихожая небольшая, поэтому из мебели здесь только одностворчатый шкаф и примыкающая к нему полка для сумок и обуви, над которым висит вытянутое зеркало. Из прихожей, как в русской сказке, есть три пути: направо пойдешь – душ примешь, налево пойдешь – отдохнёшь, прямо пойдёшь – сытым будешь. Крохотная ванная (единственная комната с дверью) ограничивается компактным душем, вмонтированным в стену унитазом, мойкой и стиральной машинкой.

А вот третья комната включает в себя и гостиную, и спальню. Видимо, Пашке не хватило пространства, поэтому он занялся зонированием. Первым делом в глаза бросается большой диван с множеством маленьких подушек: жёлтых, как стулья на кухне, серых и белых с черным геометрическим узором. Рядом – аккуратный журнальный столик из чёрного стекла. Справа всю стену занимает вместительный гардероб. В нем я обнаруживаю дополнительные постельные принадлежности, гладильную доску и робот-пылесос. Хорошо, однако, братишка устроился.

Спальная зона отделена стеллажом, в центре которого большой плазменный телевизор с двусторонним экраном, чтобы смотреть можно было и из спальни, и из гостиной. Подобное чудо техники я вижу впервые, но учитывая феноменальные способности моего брата, пожалуй, удивляться не стоит. Помимо стеллажа комната зонирована небольшим подиумом. Вдоль окна, закрытого бамбуковыми жалюзи, стоит полутороспальная кровать, напротив неё – компактный компьютерный стол с выдвижным мягким креслом, конечно же, ярко-жёлтым.