— Алиса! Алиса, не покидай меня! — вдруг закричал Кирилл, крепче сжимая мою руку.

Наверно, я выгляжу совсем паршиво, раз он закричал. Впервые я услышала в его низком, уверенном и спокойном голосе нотки паники. Впервые я пожалела, что не рассказывала ему всей правды. Интересно, смогу ли я снова встереться с ним?

— Не забывай меня… — мой голос был тихим и безжизненным.

Не в силах больше держаться, я закрыла глаза и приготовилась к потере сознания и переселению. Меня тут же окутала густая тишина, нарушаемая лишь звуком моего прерывистого дыхания. Некоторое время спустя, помимо своего дыхания я услышала чей-то голос. Прислушавшись к нему, я смогла различить свое имя.

— Алиса…

— Алиса…

Кажется, это голос Кирилла. Даже ускользая в небытие, я все равно слышу его. Надеюсь, его голос навсегда останется в моей памяти.

— Алиса…

Голос Кирилла усиливался. Довольная тем, что могу его слышать, я расслабилась и представила, что захожу в реку, ложусь на спину и полностью отдаюсь течению.

Покой. Я спокойна. Я приняла свою судьбу — судьбу потерянной души.

— Алиса!

Голос прозвучал прямо над ухом. Расслабленность тут же ушла. Я напряглась и, сопротивляясь течению, направилась к берегу.

— Алиса! Очнись!

Слова прозвучали настолько громко, что от неожиданности я не удержалась на ногах и упала в воду, которая оказалась обжигающе холодной. Заработав руками и ногами, я поспешила вынырнуть, сделать глоток воздуха и открыть глаза. Голос Кирилла был уже настолько громким, что у меня заболела голова. Направив всю энергию в руки и ноги, я сделала рывок и вынырнула из воды. Сделала пару отчаянных, жадных глотков воздуха и наконец открыла глаза.

Я была готова ко всему, но только не к тому, что снова увижу перед собой лицо Кирилла. В панике он тряс меня за плечи и выкрикивал мое имя, пока я не открыла глаза. На мгновение он замер, внимательно всматриваясь в меня, а потом схватил обеими руками мое лицо и спросил надтреснутым голосом:

— Ты как?..

Все еще не особо понимая, что произошло, я медленно подняла вверх руки и пошевелила пальцами. Я определенно осталась в своем теле, но почему? Помню, как из-за переполняющих меня эмоций моя душа приготовилась к переселению. Помню, как Кирилл отчаянно звал меня и крепко держал за руку.

Неужели?..

В голове сразу всплыли слова шамана: «Вовсе не гормоны сдерживают наш недуг, а человек».

Я вновь взглянула на Кирилла, который ждал моего ответа.

— Все хорошо, — прошептала я.

В глазах Кирилла появилось облегчение. Он громко выдохнул, сполз на пол и прислонился спиной к дивану. Прикрыл лицо руками и глухо что-то пробубнил. Я поднялась на локтях и спросила:

— Что?

Кирилл отнял руки от лица и, задрав голову, чтобы видеть меня, повторил:

— Я чуть не сдох от волнения!

— Прости-и-и, — протянула я, обвив его крепкие плечи руками и уткнувшись носом в его шею. Запах лаванды и цитруса окутал меня с головы до ног.

Так вот, как пахнет любовь?

— Одними извинениями ты не отделаешься, — заявил Кирилл, поглаживая меня по рукам. — Теперь я хочу знать о твоей болезни все. Без утайки.

Я недовольно сморщилась. Правда ему не понравится, однако и дальше утаивать все от него тоже не стоит. Если все ему не рассказать сейчас, то потом либо он узнает все от моих вездесущих родителей, либо эта тайна будет постепенно расти, превращаясь в огромную пропасть между нами.

Вздохнув, я сжала кулаки и сползла на пол, поближе к Кириллу. Сняла с себя куртку и ботинки, которые до сих пор были на мне, поджала ноги под себя и, снова вздохнув, начала рассказывать все с самого начала. А именно с моего первого переселения в умственно-отсталую девочку.

Мое сознание было заперто в поврежденном мозге целый месяц. Я не могла произнести ни слова, лишь мычала и выла. К телефону меня не подпускали, мысли постоянно путались. Казалось, что все это страшный сон, в котором ты хочешь закричать, но никак не можешь этого сделать. Когда я, наконец, вернулась в свое тело и рассказала, что со мной произошло, мама с бабушкой начали показывать меня самым известным врачам, каких только находили. Однако нам помогла не современная медицина, а знахарство.

Я не стала подробно рассказывать обо всех моих переселениях. Упомянула лишь тот факт, что в телах мужчин мне ни разу быть не доводилась. Помолчав немного и собравшись с духом, я рассказала, как недавно переселилась в Кирилла. Мне было страшно смотреть на него, я не знала, что выражает его лицо — брезгливость, ненависть, непонимание, недоверие?..

Рассказывая о событиях из недавнего прошлого, я нервно заламывала пальцы, глядя на свои тощие коленки. Я не скрывала своих чувств — говорила все, что было у меня на душе. Как я сначала была ошеломлена переселением, как привыкала к его телу, как видела сны из его прошлой жизни. Не забыла рассказать и о том, как я по нему скучала, как переживала, как звонила его сестре и представлялась коллегой по имени Катя. Закончила я свой рассказ на моменте, когда пришла в его дом и соврала, что я сиделка.

Воцарилось гробовое молчание. Мне все еще было страшно взглянуть на Кирилла, и я, сжавшись еще больше, уткнулась носом в коленки. Гнетущее молчание давило. Тикающие настенные часы вдруг стали настолько громкими, что мне захотелось вскочить и выкинуть их из окна.

Внезапно Кирилл зашевелился. Вытянул подогнутые под себя ноги и тихо вздохнул.

Я затаила дыхание, ожидая от него дальнейших действий.

Спустя примерно минуту он отстраненно заметил:

— А я думал, что за Катя с работы мне никак не может дозвониться…

— Я назвала первое имя, что пришло в голову, — пробубнила я в колени. — Не угадала?

— Неа.

— А ту, что звонила и орала в трубку писклявым голосом, как зовут? — Я отчаянно пыталась держать разговор на плаву.

Голос Кирилла мне не нравился. Отстраненный, безжизненный, почти холодный. Так он разговаривал со мной в нашу первую встречу. Правда, сейчас в его голосе не было презрения. Может, еще не все потеряно?..

— Карина, — спустя некоторое время ответил Кирилл.

— Ну, чуть-чуть промахнулась, — попыталась пошутить я.

Но Кирилл не посмеялся. Лишь хлопнул в ладоши и, неуверенно поднявшись, бросил:

— Мне надо все обдумать, а ты пока отдохни. Выглядишь не очень.

С этими словами он оставил меня одну, а сам направился в кухню и громко хлопнул дверью. На автомате я убрала куртку и ботинки, переоделась в домашнюю одежду и, забравшись под одеяло, свернулась комочком. Спать совершенно не хотелось, но отдохнуть все же следовало. А еще позволить Кириллу побыть одному и обдумать мои слова. Интересно, он мне поверит?

Вопреки своим желанием, я все же задремала, а когда проснулась, почувствовала страшную жажду. Будучи уверенной, что Кирилл в кухне, я направилась в ванну, чтобы выпить воды из-под крана. Тихо пройдя мимо закрытой кухни, я распахнула дверь в ванную и обомлела. Кирилл стоял передо мной полностью без одежды. По счастливой случайности его достоинство было скрыто за полотенцем, которое он держал в руке.

— Ой, божечки! — пискнула я, отворачиваясь.

Тихий смешок Кирилла донесся до моих ушей.

— С чего вдруг стала такая стеснительная? — ехидно поинтересовался он. — Ты же все это уже видела и даже использовала.

Последнее слово прямо-таки сочилось ехидством.

Я повернула к нему голову, чтобы кинуть на парня злобный взгляд, но тут же пожалела об этом. Вместо того чтобы взглянуть на его лицо, мои глаза почему-то опустились к обнаженному торсу. Мне хотелось убежать, но ноги словно приросли к полу, а глаза не могли оторваться от широкой груди Кирилла и идеальных кубиков пресса. По телу прокатилась волна жара, и я почувствовала, что краснею. Вот же позор…

Взяв себя в руки, я с трудом переключила свое внимание с тела Кирилла на его лицо.

— Не видела, — глухо буркнула я, стараясь не отводить глаза в сторону.