— Откуда такие?

— От деда. Бабушка рассказывала, что он работал на фабрике, где делали елочные игрушки, вот и натаскал. Это все, что осталось. Многие разбила моя криворукая сестра Светка.

— У тебя есть сестра? — Я подошла поближе и уселась на подлокотник дивана рядом с Кириллом.

При упоминании сестры он сморщился.

— Противная девчонка. Жутко навязчивая, да к тому же еще и страшная болтунья.

Это я уже поняла. Она разбалтывала мне все, что касалось Кирилла, когда я спрашивала о его здоровье. Однако, не смотря на недовольную мину, Кириллу нравилось рассказывать про сестру. Это было заметно по его блестящим глазам, перед которыми, наверно, вставали образы Светы. Поэтому я продолжила задавать вопросы о ней.

Разговорившись, Кирилл поведал мне много смешных историй из их детства, а также подробно описал характер и пороки Светы. Я много смеялась и пару раз даже чуть не упала с подлокотника, но Кирилл успевал меня поймать. Когда я чуть не завалилась в третий раз, он ловко схватил меня за талию и больше своей руки не убирал, таким образом аккуратно поддерживая меня.

— Она первая ко мне в больницу прилетела, — задумчиво сказал Кирилл, глядя на наряженную елочку. — Верещала как сумасшедшая. Позвонила Никите и Олегу, черт-те что наплела про меня — оба приехали мгновенно. Олег даже бросил командировку. Кудахтали надо мной, как родители.

Услышав слово «родители», я невольно поерзала на месте. Страшно тянуло расспросить его о них, узнать, что же произошло после того, как пропал его брат. Из снов я только поняла, что после его исчезновения Кирилл больше не общался с матерью и отцом.

— А что твои родители? — как можно невиннее спросила я.

Глаза Кирилла, до этого блестевшие, мгновенно потускнели. Рука, что придерживала меня за поясницу, напряглась.

— Мы не общаемся после…

— После? — спросила я замерев.

Доверится или нет?

Кирилл молчал. Однако, когда я уже хотела печально вздохнуть, он тихо сказал:

— После того, как из-за меня пропал мой младший брат, Ромка. Я за ним не уследил, и он куда-то сбежал. Мы так долго его искали, но без толку. Потом пошли слухи, что в нашем районе орудует маньяк — после Ромки пропали еще три мальчика. Двоих вскоре нашли, но они ничего толком не сказали, только ревели навзрыд. Пару напряженных месяцев я прожил с родителями, а потом ушел к бабушке. Не смог выносить ненавистных взглядов матери. С тех пор общаюсь только с сестрой.

Он устало откинулся на спинку дивана, будто этот рассказ вытянул из него все силы. Я встала и, ободряюще коснувшись его плеча, подошла к стене с гирляндами. Наклонилась и вставила вилку в розетку. Проследив за мной, Кирилл удивленно вскинул брови.

— Не грусти! — нараспев произнесла я, указав на мигающие разноцветные огоньки.

Кирилл сложил руки на спинке дивана и, положив на них голову, уставился на меня.

— Я вот одного не пойму, — после недолгого молчания сказал он. — Почему мне кажется, что я знаю тебя уже давно? Почему откровенничаю с тобой, как с давним другом? Почему мне спокойно рядом с тобой? Может, ты рождественский ангел? Иди дух Рождества, который пришел направить меня на путь истинный?

Засмеявшись, я замотала головой.

— Я простая девушка, поверь. Во мне мало чего необычного.

— Ну, я бы с этим поспорил, — не согласился со мной Кирилл. — А что ты мне расскажешь о своих родственниках? Где ты живешь?

— Хмм. — В задумчивости я потеребила веточку Мисс Хвои, от чего висящие на ней игрушки мелодично зазвенели.

Мне не хотелось рассказывать о своей жизни. Ничего интересного в ней не было. Однако увидев заинтересованное лицо Кирилла, я помимо своей воли начала рассказывать ему о себе, упуская, разумеется, свою болезнь.

Меня словно прорвало. Я жаловалась на маму, которая решила меня нормального веселого детства и подростковой суеты, запретив ходить в школу и гулять далеко от дома. Жаловалась на бабушку, которая и слово поперек не могла сказать своей дочери. Кирилл молчал и внимательно слушал меня, а потом задал логичный вопрос:

— Ты болела? Почему с тобой обращались, как с дорогим фарфоровым сервизом?

Я вздохнула, ломая пальцы на руках, и сдавленно кивнула.

— Тогда это их оправдывает.

— Отчасти.

Кирилл хотел сказать что-то еще, но я демонстративно отвернулась от него и подошла к окну. Снова сыпал снег, и я не могла этому нарадоваться. Последние пару лет Новый год мы встречали с весенней погодой. Неужели в этот раз у нас будет снег?

— Погулять бы, — тихо прошептала я, любуясь кружащими снежинками под фонарями.

Словно маленькие балерины в пышных пачках они танцевали незамысловатый танец, медленно оседая на землю, к тем снежинкам, что уже завершили свое падение.

Сзади послышалась возня, а затем громкий стук.

— Блин! — выругался Кирилл.

Повернувшись, я увидела, что он хотел подняться, но один костыль уронил и теперь пытался пододвинуть его к себе с помощью второго.

— Ну и куда ты намылился? — тоном мамочки просила я.

— По нужде, — раздраженно бросил он, тщетно пытаясь подтянуть костыль.

Я подошла к парню и демонстративно повела перед ним плечом. Он непонимающе уставился на меня.

— Пошли, отведу тебя.

— А там ты мне тоже поможешь? — ехидно поинтересовался Кирилл.

Мои щеки тут же вспыхнули жаром. Потупив взгляд, я неловко кашлянула. Подняла костыль и протянула его Кириллу.

— Спасибо, — буркнул он и заковылял в сторону ванны. Остановился, обернулся и сказал: — Хотя, кое в чем ты бы могла мне помочь.

Я в надежде вскинула голову. Кирилл провел рукой по подбородку.

— Мне бы не помешало побриться. Сможешь?

— Раз плюнуть! — заявила я, довольно улыбнувшись.

Кирилл смерил меня недоверчивым взглядом, однако позже, когда я закончила свою виртуозную работу, он провел по лицу рукой и, глядя в зеркало, одобрительно присвистнул.

— Ты как будто всегда этим занималась.

Ну да, пришлось несколько раз побрить твое заросшее колючее личико.

— Твой подбородок мало чем отличается от моих коленок, — вслух сказала я, промывая станок под водой.

Если честно, мне было даже немного обидно, что я так быстро справилась со своей задачей. Было что-то очень приятное в том, как я направляла станок по изгибам его челюсти, как аккуратно смывала с его лица пену, а потом легкими движениями наносила лосьон. Все это время Кирилл внимательно следил за мной, а я всеми силами пыталась не смотреть ему в глаза, потому что знала, что в противном случае я в них утону.

— Представляешь, меня вроде как обокрали, — как бы между прочим сказал Кирилл, рассматривая себя в зеркало. Перед тем, как его побрить, я привезла в ванну крутящийся стул на колесиках и поставила его перед раковиной, имитируя парикмахерскую.

— Почему «вроде как»? — спросила я.

Промыв станок, я убрала его в шкафчик и присела на край ванны.

— Когда я вернулся из больницы, то заметил, что пропало кое-что из одежды и бытовых вещей. Например, бритвенный станок и гель для душа. Такое впечатление, что я куда-то собрался, но потом оставил где-то эти вещи. И бумажник, кстати, тоже пропал.

— Может, ты действительно куда-то собрался, — предположила я, размышляя, как аккуратно намекнуть, что бумажник может быть в кармане его куртки. — Ты же почти не помнишь, что с тобой произошло, как мне сказал Никита.

Кирилл кивнул.

— Все как в тумане. Однако у меня почему-то осталось чувство, будто кто-то помимо меня управлял моим телом. Знаешь, это как интуиция. Вроде не понимаешь, почему так не надо делать, но все же прислушиваешься и не делаешь, а потом радуешься, что послушался. Вот так и тут. Я просто это чувствую. — Он коснулся рукой груди и сморщился.

Интересно, если он узнает, что в его теле была я, он изменит свое отношение ко мне? Скорее всего, да. Думаю, ему будет очень противно. Ведь это как будто тобой попользовались, испортили и выбросили.

— Может, посмотрим фильм? — внезапно предложил Кирилл. — Или ты опять утупишься в свой телефон? Неужели там так интересно?