— Кажется, твой живот думает иначе, — заметил он. — Закажем пиццу?

Сначала я хотела согласиться, но потом вспомнила, что Кирилл больше любит домашнюю еду, чем ресторанную.

— Не стоит, — отмахнулась я, слезая с кресла. — Я что-нибудь приготовлю. Продукты есть?

Глаза Кирилла загорелись.

— Да, Никита затарил холодильник. А ты умеешь готовить?

— Угу, — соврала я и ушла в кухню.

Я почти каждый день видела, как готовит бабушка. Думаю, ничего сложного в этом нет. Осталось только вспомнить, что любит Кирилл.

Раздумывая над этим вопросом, я открыла холодильник. Пачка сосисок, яйца, сыр, масло, майонез, кетчуп и молоко. И это называется «затарил»?

Вздохнув, я достала яйца, кетчуп и сосиски.

Бабушка делает восхитительную яичницу по-французски. Правда, туда нужны помидоры и перец, но вместо этого я добавлю сосисок. Так даже вкуснее будет. Поставив на плиту сковородку, я разбила в миску яйца и взбила их. Туда же добавила порезанных сосисок и немного хлеба. Кажется, бабушка делала именно так…

Вылив на сковороду смесь, я прикрыла будущую яичницу крышкой и занялась приготовлением чая.

В дверь позвонили.

— Алис, открой, пожалуйста, — донесся до меня голос Кирилла.

— Конечно, — крикнула я и поспешила в прихожую, радуясь тому, что отношение Кирилла ко мне изменилось в лучшую сторону.

За дверью стояла полненькая дама средних лет. Поправив узкие очки, она добродушно улыбнулась и сказала грубоватым голосом:

— Здравствуйте, меня зовут Юлия Александровна. Я сиделка.

Приехали…

— Знаете, мы больше не нуждаемся в ваших услугах, — без раздумий выпалила я.

Ох, черт, что же я творю?!

Глаза Юлии Александровны округлились.

— Это как так? Ложный вызов?

— Что вы, нет, конечно, — замахала я руками. — Просто я в последний момент решила уволиться и самой заботиться о своем брате.

Сиделка смерила меня подозрительным взглядом. Поправив на плече раздутую сумку, она буркнула:

— Аванс не верну.

— Ничего страшного. — Я изобразила дружелюбную улыбку.

Юлия Александровна облегченно вздохнула.

— Ну и хорошо. Все равно оплата была слишком низкой для того, чтобы целые сутки следить за вашим братом.

— Сутки? — переспросила я. — Вы ночевать тут должны были?

Сиделка кивнула, а я неопределенно хмыкнула. Ох, во что же я ввязалась?

— Алиса! На кухне воняет! — услышала я громкий крик Кирилла.

Блин, яичница!..

Захлопнув дверь, я полетела в задымленную кухню, где страшно воняло гарью.

— Черт, черт, черт! — завопила я, не зная, за что хвататься.

Выключив огонь и сняв крышку, я сунула сковороду с черной яичницей под холодную воду, от чего повалило еще больше пара.

Закашлявшись, я начала активно размахивать полотенцем, чтобы разогнать смог в кухне.

— Окно открой, — послышалось сзади.

От неожиданности я вскрикнула и чуть не задела Кирилла рукой с полотенцем.

— Ты как сюда пришел? — удивилась я, разглядывая его среди дыма.

— Ну, тебе же сказали, что я не совсем немощный, — ответил Кирилл. — Эти палки немного, да помогают.

Тут я увидела, что он упирается руками на костыли. Внутри меня тут же что-то оборвалось. Нет, я правильно сделала, что отпустила сиделку. Из-за меня он теперь еле ходил, поэтому именно я должна искупить свою вину. Хоть на что-то сгодится моя жалкая и бесполезная жизнь.

Кирилл закашлялся, и я, очнувшись от размышлений, побежала открывать окно.

— А говорила, что умеешь готовить, — насмешливо заявил Кирилл, заглядывая в раковину. — Это хоть очистится?

Я повернулась к нему и пожала плечами.

— Может, все же закажем пиццу?

— Да, наверно, — расстроенно согласилась я.

Кивнув, Кирилл неуклюже развернулся и заковылял обратно в комнату, но на полпути остановился и спросил:

— Кто приходил-то?

— Свидетели Иеговы, — бросила я.

— А что так долго с ними разговаривала?

— Сказала им, что я язычница и попыталась убедить их во всемогуществе Перуна.

Кирилл весело хохотнул и вернулся в комнату. Я же осталась в кухне мыть пострадавшую сковородку и думать о том, как сказать родителям, что я решила остаться с человеком, чье тело недавно занимала.

К тому времени, как вся посуда, включая сковороду, была вымыта, я поняла, что маме и бабушке лучше не знать правды. Иначе они тут же приедут сюда, скрутят меня по рукам и ногам, и увезут домой. После такого, скорее всего, мне даже не разрешат гулять возле дома…

Кирилл сидел на прежнем месте, укрывшись пледом, и смотрел телевизор. Подойдя к дивану, я взяла рюкзак, вытащила кошелек и проверила наличку. Хорошо, что я заранее додумалась снять со своей карты внушительную сумму денег. Надеюсь, этого хватит на то время, что я решила остаться с Кириллом. Хоть бы он быстро поправится…

— Я заказал пиццу, — объявил Кирилл, поворачиваясь ко мне.

— Отлично, — отозвалась я, убирая кошелек назад. — Мне надо отойти ненадолго, ты справишься?

Серо-голубые глаза уставились на меня в немом вопросе. Я ждала, что он поинтересуется, куда я собралась, но Кирилл лишь кивнул.

— Запиши мой телефон.

Я послушно забила номер, который он мне продиктовал и, нажав на вызов, скинула после первого гудка.

— Я недолго, — пообещала я и, одевшись, схватила ключи с зонтиком и вылетела из квартиры.

Если я решила остаться, то мне надо было сделать две вещи: поменять симку и позвонить домой с уличного телефона.

Салон сотовой связи оказался в десяти минутах ходьбы от дома Кирилла. Без проблем купив новую симку, я тут же вставила ее вместо старой и перезагрузила телефон. Теперь, если мама попытается отследить меня по номеру, у нее ничего не получится. Если, конечно, она не засунула в мой телефон следящее устройство. Даже если так, деньги на новый телефон тратить не хотелось. Мне и так надо продержаться неопределенное время в чужом городе, а пользоваться картой уже было рискованно.

Выйдя из салона, я побрела искать телефонную будку. Не найдя ее, я зашла в мужскую парикмахерскую и вежливо попросила у бородатого дядьки разрешения позвонить с городского телефона.

После долгих гудков трубку сняла бабушка. Услышав ее голос, мое сердце екнуло. Наверно, если бы мне ответила мама, я бы так не переживала. Пусть я ее и любила, но все же она была тираном. Очень любящим меня тираном. Бабушка же всегда старалась защищать меня и постоянно прикрывала от мамы.

— Бабуль, это я, — прошептала я в трубку.

— Алиса! Но ты же… — пролепетала бабушка.

— Нет, я не дома. Бабуль, я не могу пока вернуться. Нет времени объяснять, но у меня все хорошо. Я сама ушла. Так надо. Иначе бы я задохнулась в этой клетке.

Бабушка охнула. Моя душа сжалась, но я продолжила:

— Стены давили на меня, я так больше не могла. Бабуль, прости меня и, пожалуйста, пойми. Я обязательно вернусь, но не сейчас. Не ищите меня.

— А если ты переселишься? — дрожащим голосом спросила бабушка.

Об этом мне совершенно не хотелось думать. Представляю, как грохнусь перед Кириллом, а потом очнусь в теле какой-нибудь бабульки и приду к нему. Привет, я Алиса. Можешь быть поаккуратнее с моим телом? Кстати, у меня синдром потерянной души. Это значит, что я могу прыгать из одного тела в другое. Я и в твоем теле была. Мне понравилось.

— Как-нибудь справлюсь, — ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно позитивнее.

— Обещай, что скоро вернешься! И обещай, что будешь звонить как можно чаще, — срывающимся голосом потребовала бабушка.

Я сглотнула вставший в горле ком и ответила:

— Обещаю.

— Наташа будет в ярости, — прошептала она, имея ввиду мою маму.

— Пока, бабуль, — сказала я и быстро повесила трубку.

В следующий раз наверняка нарвусь на маму, и тогда разверзнутся небеса. Бабушку жалко — мамина злость свалится в первую очередь на нее.

Что ж, переживать сейчас уже нет смысла — я приняла решение и менять его не собираюсь, каким бы ужасным по отношению к родным оно ни было.