– Вы тоже не рискуйте. Парковая,8 – последняя из Ваших новостроек, – неудачная попытка пошутить донеслась уже с порога. Именно это обстоятельство спасло жизнь незадачливому сотруднику. Но слова еще долго звучали в сознании, доводя до бешенства и сбивая рабочий настрой. Возвращался домой в постконтуженом состоянии. Горели несколько проектов, утром ждала командировка за тысячу километров. На поздний вечер была назначена встреча, а на душе смута:

– И чего здесь надо? Немодный поселок. Старый. А Парковая – необжитое, самое зажопье, буферная зона между фамильными особняками и степью, что кишит муравейниками и клещами. Это по официальной версии здесь пустующая резиденция Гордонов. И моими стараниями здесь никто меня не видит и не знает. Только попробуйте покуситься на мое уединение… – припарковался у ворот, вышел из машины, и взгляд прикипел к одинокому силуэту. Я даже растерялся. – А ты как сюда попала?

Особняк Гордонов – закрытая частная территория, огражденная густым лесом от коттеджного поселка. Эта же персона попрала все мои блокировки.

– Эй? Какого черта?! Ты… – но я заткнулся на полуслове. Из глубины грудной клетки поднимался ком. Он достиг горла и превратился в плотоядное рычание. Первые спазмы. Асфиксия. Прикрыл глаза и смог вздохнуть…

Вдох, и хищника прошило жаждой. Инстинкты перекраивали естество. Вспышки извращенных сцен, стоны, крики будоражили сознание. Меня затягивало в альтернативную кровожадную реальность – эротический вампирский триллер, где жертвой была единственная личность. Холод овладевал вампиром. Двигаясь на ее тепло, я обреченно ощутил почти забытые симптомы превращения.

«Нет!» – рыча, вслепую выбирался из мутации. Сил хватило только на маскировку. Хищник рассматривал капот, на котором отчетливо выделялась свежая вмятина, копирующая по форме мой кулак, а равнодушная особа продефилировала мимо в метре от машины. Несколько шагов, и незнакомка обернулась, прищелкнула языком. Ужас мутации сменился шоком, когда на ее зов принеслась гигантская собака редкого мраморного окраса. Длинными пластичными пальцами хозяйка ласково потрепала телохранительницу по мускулистой шее, набросила на нее цепочку и скрылась за тополями.

«Это что такое было?» – медиум справлялся с оглушением, оценивая своего агрессора: развиваемые ветром смоляные локоны, гибкая фигура, дерзко обтянутая черной кожей брючного костюма, дразнящий цитрусовый запах. Нет, не парфюм, а ее родной аромат – живой, отражающий эмоции носителя, который своим существованием словно бросал вампиру вызов. Закрыл глаза, и хищная натура взяла четкий след – ее зовущее тепло, что начисто снесло самообладание, оставив корчиться в агонии.

Проснувшийся монстр совершил рейд на аварийные запасы плазмы и уединился в заброшенном, мрачном бастионе с совершенной защитой и звукоизоляцией глубоко под гаражом. Несколько дней пыток, и я понял:

– Вот она, ситуация форс-мажор, ломающая жизнь. – Зверь пробивал истощенную броню, а я усмехался с каким-то извращенным удовольствием и бредил. – Мой темный Ангел… Стоп! «Ангел»?!

Ослепленный хищник уже рылся в корпоративной базе данных, поднял все архивы и текущие дела. Наконец, документацию и договор купли-продажи по коттеджу на Парковой, и застыл:

– А вот и хозяйка прилетела. – Хищник пожирал глазами фото на ксерокопии паспорта – скупой отпечаток, как гадательную тень того чуда, которое атаковало меня три дня назад. Вопреки закону о конфиденциальности я располагал о ней всей информацией, а независимое светило даже не предполагала о моем существовании. Обессиленно откинулся на изголовье кушетки, обтянутой кроваво-красной кожей, и похоронил себя. – Я не ошибся. Ты – Ангел. Мой. Персональный. Ангел возмездия.

Залпом осушив стакан, косяком заглушил воспоминания и провалился в сон. Через два часа оказался в офисе, маниакально вспоминая детали внезапного инсульта того похотливого сотрудника, который уже полгода, как был парализован.

Автомобиль медленно катился по обледенелой дороге вдоль центральной улицы. Праздничные огни. Рождественские каникулы. Народ ликует. Я же буксую в депрессии пятый месяц. Вывеска любимого кафе. На фоне загазованности в морозном воздухе гуляют запахи кофе, хвои, выпечки. Сцедил зевок и… вывихнул челюсть. В пяти метрах яркой доминантой взмыл дразнящий померанец. Повеяло теплом… Монстра парализовало.

Автомобиль еще следовал прежним курсом, а в дверях кафе появилась дива. Жажда опалила глотку. Машинально дал по тормозам. Кроссовер осел. Леди в нерешительности остановилась. Тяжелый этюдник съехал с плеча. Она поставила подрамники на снег, поправила темные очки и накинула капюшон короткой шубки. Я не мог сдвинуться с места. Леди такое умышленное преграждение восприняла по-своему. Пока она подходила к машине, хищник бесновался, уловил прикосновение пальцев к корпусу – мгновенно обуздал себя и заготовил самый циничный образ.

Девушка открыла дверь, и меня атаковало спокойное мягкое контральто:

– Простите. – Ее запах с мороза ударил прямо в хищный вомер. Не отрываясь от навигатора, кивнул, вцепился в руль. Девушка настороженно рассматривала сноба. – Вы, случайно, не за мной? Что-то долго на этот раз. А на улице морозно.

Я едва сдержал неуместную улыбку. Сегодня столбик термометра не опускался ниже десяти, но для южной дивы такая температура была чревата угрозой обморожения. Юное создание зябко повело плечами, и мой сарказм себя исчерпал, демона с его извращениями выбило на периферию. Медиум повернул к ней голову, успел сделать вдох, и ее запах странно изменился.

Психотропная дымка свежей сдобы, корицы, шоколада и ванили затопила легкие. Рот наполнился слюной. В ушах – треск дров в камине среди морозной вьюжной ночи и ее сонный выдох: «Милый». Я завис. Обнаженное расслабленное тело подо мной. Родные пальчики вплелись в мои седые волны. Язык скользнул по теплой коже. Тягучие, неспешные движения на самой грани взрыва переросли в ритмичные, глубокие толчки. Еще. Чуть-чуть. Почти. Жадное полное погружение и…

«Черт! – опустил голову, закусил губу. – Что же ты такое?».

Включился. Бросил взгляд на часы. Для обычного человека эта сцена уложилась в пару минут линейного времени, но для медиума минуты могли обернуться вечностью. Я растворился в этой атмосфере, вобрал ее тепло, влекущие флюиды и… ощутил себя скитавшимся по пустыне сорок лет, евреем, вставшим перед Иорданом и со священным трепетом взирающим на обетованный Ханаан…

«Мое. Заберу себе…», – монстр неосознанно потянулся к ней, и на бульвар вырулил Nissan Juke с шашками. Ресницы девушки затрепетали.

– Как неловко. Я не уточнила номер машины. Еще раз, извините. – она бережно захлопнула дверцу и помахала такси. Добротно прокуренный субъект с готовностью выскочил из кроссовера-коротыша и уже обхаживал клиентку. Та только отворачивалась от угодливого водителя. Я еле сдерживал агрессию в отношении неожиданного интервента, но когда определил на ее личике болезненное выражение, изумленно уставился на свою пачку сигарет. «Простите, увлекся», – действуя на инстинктах, смял сигареты, отдуваясь за все косяки и бонги с травкой.

– Да вы богема? Откуда ж, барышня, вы в праздник и с таким-то багажом?

Преграждая дорогу, хищник отслеживал, как увесистый скарб юной леди загружали в джип. Где-то на задворках сознания зверь перетирал свой галлюцинаторный бред. Но воинственного монстра интересовал только «территориальный конфликт» вокруг «обетованной, и вероломно отчуждаемой земли». Южная звезда прятала носик в белоснежной шубке и мурлыкала:

– Да, я рисую. Зимняя сессия в зените. Так что мне не до праздника. – Дивный голос затихал. Девушка села на переднее сидение. Кроссовер не дождался, пока я уступлю дорогу и отъехал задним ходом. Хищник стоял заснеженным мемориалом, преодолевая наваждение: «Владеть!». Ревность, жажда и какое-то фоновое наслоение, природу которого не мог определить, образовало странную диффузию.