Крамской был доволен. Еще до своего выхода из Артели, почувствовав, что ее существование теряет всякий смысл, Иван Николаевич призывал товарищей «расстаться с душной и курной избой и построить новый дом, светлый и просторный». Он прекрасно понимал, что распад Артели неизбежен и что новое реалистическое направление искусства должно закрепиться в каких-то новых организационных рамках.

Художникам хотелось устраивать независимые от Академии выставки, пропагандировать свое творчество, знакомить с ним как можно больше людей. Вместе было легче отстаивать свои идеалы. Зимой 1868 года московский художник Мясоедов подал мысль об организации выставок каким-либо кружком самих художников. Ее приняли с большим сочувствием. Крамской, сам пришедший к тому же замыслу, и Ге деятельно занялись организацией нового художественного братства в Петербурге, Мясоедов и Перов ратовали за это дело в Москве.

2 ноября 1870 года подписали Устав организации, которую и назвали «Товарищество передвижных художественных выставок». «Новый дом» был построен. Он объединил лучшие художественные силы России той поры. Крамской - один из создателей Товарищества - стал главным его идеологом. Именно Ивану Николаевичу, в первую очередь, Товарищество передвижников обязано тем, что сделалось не просто выставочным объединением, а школой передового национального искусства.

Передвижники несравнимо шире, чем члены Артели, понимали свои основные задачи. Не случайно, если первый параграф устава Артели гласил, что цель ее - соединенными трудами упрочить и обеспечить материальное положение, то Товарищество закрепляло первым параграфом совершенно иную, более высокую цель: устройство передвижных художественных выставок, чтобы знакомить желающих с Русским искусством («Русское» было напечатано в Уставе с большой буквы), чтобы развить любовь к искусству в обществе и чтобы облегчить художникам сбыт своих произведений (этот естественно важный для всех момент ставился передвижниками на последнее место). Главное же, члены Товарищества стремились к тому, чтобы народ узнал отечественное искусство, и сами хотели как можно глубже познать жизнь народа, служить ему своим творчеством.

Уже первая выставка, открывшаяся в ноябре 1871 года, поехала потом из Петербурга в Москву, затем в Харьков и Киев. Жители четырех городов смогли побывать на художественной выставке. Судя по количеству проданных билетов, ее посетило 29 503 человека. По тому времени - число огромное. А так как люди неимущие допускались художниками бесплатно, то цифра эта на самом деле была много больше. Успех превзошел все ожидания. Радостные, воодушевленные, передвижники стали готовиться к следующей выставке.

Иван Николаевич писал давно задуманную им картину, свою программную вещь, которой суждено было стать центром всеобщего внимания на 2-й передвижной, стать одним из лучших его произведений.

Наверное, еще совсем недавно многие из вас читали народные сказки, в которых смелый и благородный витязь оказывается на распутье. Выезжает он в чисто поле, а там столб стоит, на столбе написано: направо поедешь - коня потеряешь, сам жив останешься, налево поедешь… прямо поедешь… Разные бывают варианты, что на каком пути случится. Но суть одна - герой должен выбрать правильный путь, чтобы удалось ему совершить доброе дело и победить силы зла.

Почему в сказках самых разных народов появился одинаковый сюжет - витязь на распутье? Да потому, что в основе сказок лежат вполне реальные, земные человеческие мысли и мечты. В жизни человек также постоянно оказывается перед выбором: как поступить, какое решение принять.

Христос в пустыне. Фрагмент.

1872.

Борьба добра и зла - вечна. Только в сказках добро всегда побеждает (в этом - воплощение мечты человечества), а вот в жизни нередко берет верх зло и люди гибнут в неравной борьбе. Но что всего удивительнее, они, порой, сами избирают путь гибели, лишь бы принести пользу остальным, лишь бы сделать мир хоть немного лучше. Именно такой, готовой пожертвовать собой во имя добра и справедливости, была передовая демократически настроенная интеллигенция, а значит, и Крамской. Нравственные вопросы глубоко волновали их. Эти люди горячо верили, что подлинная гражданская деятельность невозможна без готовности человека-борца, человека-гражданина принести себя в жертву во имя своих идеалов. Иван Николаевич, как и его современники, много размышлял над этим вопросом. Итогом раздумий явилась картина «Христос в пустыне», выставленная им на Второй выставке передвижников в 1872 году.

Посреди голой, безлюдной пустыни сидит на камне человек. Он погружен в глубокую думу. Ему предстоит выбрать свой жизненный путь. Зло, царящее в мире, человеческие несчастья и беды - вот что волнует его. Он жаждет для людей добра и справедливости. Но как этого достичь? Можно просто ненавидеть зло, превозносить добро и, однако, ничего не предпринимать, чтобы жизнь стала лучше. Так и проживешь на земле тихо, спокойно, вроде не изменяя своим убеждениям, но и не борясь за них. Можно самому творить добро, помогать несчастным - это будет честная, полезная жизнь, только многим ли в силах помочь один человек?

А можно ведь и бороться за свои убеждения, убеждать в их правоте других, поднимать людей на борьбу со злом. Тогда многие многим смогут помочь, а главное - откроют людям глаза на то, как переделать, улучшить жизнь всего человечества. В такой борьбе человека нередко ждет гибель. Ведь силы зла не станут мириться с тем, что он проповедует. Этот путь требует огромного гражданского мужества, нравственной силы. И человек выбирает именно этот трудный, трагический путь. Он решает обречь себя на гибель ради людей, принести себя в жертву во имя добра.

Так поняло картину передовое поколение той эпохи, восприняло ее как призыв к преодолению собственных слабостей, к выполнению гражданского долга. Много было споров о картине Крамского. Однако этот, основной, смысл был ясен всем. Христа на протяжении многих веков писали сотни художников. Но Крамской отошел от традиционного, религиозного, изображения. Образ, созданный им, гораздо более земной, человеческий, нежели божественный. Да и сам художник прямо говорил: «Я хотел нарисовать глубоко думающего человека».

«…Есть один момент в жизни каждого человека… когда на него находит раздумье - пойти ли направо или налево, взять ли за господа Бога рубль (то есть предать. - И. Н.) или не уступать ни шагу злу… - писал Иван Николаевич писателю Г аршину. - И вот у меня является страшная потребность рассказать другим то, что я думаю. Но как рассказать? Чем, каким способом я могу быть понят? По свойству натуры, язык иероглифа для меня доступнее всего».

Что значит «язык иероглифа»? Это - иносказательный язык.

Иносказательно, посредством евангельской легенды раскрывал художник тему гражданского подвига, тему положительного героя-борца за народное счастье. С образом Христа у Крамского и его современников связывалось представление о высокодуховной личности, постоянно помнящей о долге перед народом, о жертвенности ради него.

Не случайно поэт Плещеев, член революционного кружка петрашевцев, задолго до появления картины Крамского воспринял образ евангельской легенды точно так же:

Он шел безропотно и, на кресте распятый,

Народам завещал и братство, и любовь;

За этот грешный мир, порока тьмой объятый,

За ближнего лилась его святая кровь.

О дети слабые скептического века!

Иль вам не говорит могучий образ тот

О назначении великом человека

И волю спящую на подвиг не зовет?

А Некрасов, певец революционной демократии, написал в 1874 году стихотворение, читая которое можно подумать, что он создавал его, глядя на «Христа в пустыне» Крамского: