— Очень больно, Джонни? — осведомился Клиф, с тревогой вглядываясь в лицо командира.

— Теперь я знаю, что чувствуют самураи при харакири! — выдавил из себя Грант.

— Богом проклятые гуки! Кажется, они бросили против нас мощные силы, — мрачно заметил Клиф.

— Не робей, старик! — попытался подбодрить его Грант. — Мы — точно иголка в сене, субмарина в океане!.. Вспомни операцию «Нассау»!

Эту операцию «зеленые береты» заучили лучше, чем историю битвы при Ватерлоо. Все они зубрили ее по полевому уставу ФМ-1. В ходе операции «Нассау» — разбуди любого офицера, он тут же отчеканит — британские войска окружили малайских партизан в болотах и джунглях на площади в сто квадратных миль. Израсходовав 60 тысяч артснарядов, 30 тысяч мин, 2 тысячи авиабомб, 1500 человеко-дней патрулирования и сидения в засадах, британские томми — а их было полсотни солдат на одного партизана — уничтожили… тридцать пять партизан. Тем не менее операция «Нассау» считалась столь успешной, что американцы, увязнув с самого начала во Вьетнаме, позвали в помощь своим советникам по контрпартизанской войне британских советников.

— Я предпочел бы, — сухо произнес Клиф, — играть роль охотника, а не травимого зверя!

— Зайца, Клиф, зайца! — уточнил Грант. — Ты никогда не слышал про «Банни-Боп»?

От неожиданности Грант и Шерман вздрогнули и тревожно переглянулись: вдали, в стороне старого лагеря, затрещали автоматные очереди. Гулкое эхо пророкотало по зарослям, отскочило от известковых скал.

Темное лицо Клифа вытянулось, блеснули белки глаз.

— Это в старом лагере, Джонни!

Грант слабо усмехнулся — в минуты опасности в нем почему-то всегда пробуждался юмор висельника.

— Помнится, Клиф, в Атланте ты славился как чемпион по марафонскому бегу. Надеюсь, ты в форме сегодня, чего нельзя сказать обо мне. Поторопи ребят: начинается кросс по пересеченной местности.

А голову гвоздила одна только мысль: «Мы были обречены с самого начала! Но я, словно страус, прятал голову в песок…»

В стороне старого лагеря прогремели один за другим два взрыва, и дважды глухо и тяжко охнули джунгли, гулко зарикошетило эхо в горах.

— Мины Клеймора! — вырвалось у Клифа. — Но кто же там взорвался на наших минах?! Неужели туда просочились Ви-Си?

Обе команды уже подготовились к отходу, когда прибежал Харди.

— Иисусе Христе на кресте! — прорычал он, задыхаясь. — Наши гуки пытались взять нас врасплох в старом лагере! Напали со всех сторон, да подорвались на минах Честэра! Я узнал этих треклятых горцев по красно-черным повязкам на голове. В руках — наши автоматы. Они несли их, как мотыгу, на плече! Еле ушел от них!

— Вперед, Харди! — прервал его Клиф. — Уходим на восток! Маршрут эксфильтрации номер четыре! Все по своим местам! Где Шин? Капитан! Пойдете с Честэром в арьергарде! Вперед! Скорее бы прилетели самолеты.

Но самолеты в тот день так и не прилетели… Полковник Фолькстаад сказался больным и не вышел на работу. Его искали дома — не нашли. Посылали радиограмму с нарочным в отель «Каравелла» и даже в ночной клуб «Баккара» — и тоже не нашли. Потом прошел слух, будто кто-то видел полковника на пляже в Ня-Чанге в компании «платиновой» блондинки.

Поведение горцев больно поразило Гранта, хотя теперь он говорил себе, что с самого начала в глубине души не верил в их пылкую любовь к американцам. Нет, гуки не стали чингачгуками!.. И не могли никогда стать. Фенимор Купер придумал Чингачгука, обманул Гранта. Ведь и во времена покорения индейцев туземных сынов Америки считали «навозом для белой расы»…

«Красные береты» беспокойно гомонили о чем-то своими тонкими голосами.

— Заткнитесь! — зло прикрикнул на союзников Клиф.

Клиф задал слишком быстрый темп. Грант еле поспевал за ним. Соленый пот нещадно ел глаза, насквозь пропитал одежду. Задыхаясь, Грант проглотил две «пеп-пилз», схватил Клифа за рукав:

— Сбавь темп, старик! Так мы быстро сойдем с трека. Держи темп сто восемьдесят шагов в минуту! Дистанция — восемь футов!

За первый час похода прошли около шести миль.

Десантники, растянувшись индейской цепочкой, спустились по каменистой оленьей тропе через три перевала в долину, где цвели пахучие небесно-голубые цветы и плавал жидкий туманец. Через долину пробирались ползком по густой траве, над которой летали огромные стрекозы. Клиф разбил сводный отряд на три группы по семь-восемь человек — одна группа ползла через долину, другие прикрывали.

Привал устроили только после захода солнца в бамбуковых зарослях. Было семь вечера. Звенели цикады. Грант сразу сделал себе внутривенный укол морфия. Он не смог ничего проглотить, кроме кусочка концентрированного, не тающего на солнце «тропического» шоколада. «Береты» подкрепились впервые за день. Джек Уиллард превзошел самого себя: подал на ужин из консервных рационов спагетти с мясом, сосиски с бобами.

— Приятного аппетита, месье! — с французской любезностью говорил Джек. — Еще президент Кеннеди отметил, что кухня «зеленых беретов» лучше кухни Белого дома!..

Грант подозвал к себе Уилларда:

— Возьми на учет все продукты! Расходуй их крайне экономно! Возможно, нам не удастся пополнить их. Что у нас имеется?

Уиллард перечислил консервированные рационы (яйца с ветчиной, рулет из говядины и свинины), конфеты, галеты, шоколад…

— Хватит с растяжкой на две недели, кэп! — подытожил он. — А нужно нам, чтобы выбраться в худшем случае — пешим порядком, не больше десятка дней, даже если заберемся в самые дебри, не так ли?

— Не знаю, Джек, не знаю…

Подошел радист.

— Будем связываться с Центром, кэп?

— Нет, — ответил за Гранта Клиф. — Сейчас выйдет луна, нам надо уйти как можно дальше!

Когда взошла яркая луна, они миновали террасы рисовых полей, где под ногами наливался молочным соком рис и чавкала жидкая грязь, перешли вброд несколько мутных каналов, проползли краем каучуковой плантации и вновь вошли в джунгли. Заросли в сто футов высотой почти не пропускали света луны. Пришлось сбавить темп. Было душно, как в турецкой бане. До головной боли пахло цветами и разнотравьем.

Никто из углубившихся в джунгли десантников не видел, как в рисовом поле, по дамбе которого они только что прошли, вдруг разбежалась рябью неподвижная, залитая лунным светом вода и из воды поднялись двое молодых вьетнамцев. Пропуская колонну, они дышали под водой через тростинки. Теперь они достали из темной воды две крохотные круглые, похожие на блюдца лодки, сделанные из бамбука и пальмовых листьев. Поставив колено на эту лодку, отталкиваясь, как на самокате, одной ногой, партизаны-разведчики быстро понеслись по водной глади…

К утру диверсанты набрели на полустертые джунглями развалины старого французского форта. «Белая зона», выжженная, выкорчеванная и расчищенная вокруг форта легионерами, буйно заросла. Прямо сквозь растрескавшийся цемент плаца, отполированного башмаками мертвых солдат Иностранного легиона, проросли бамбуковые деревья. Еще годик, и джунгли целиком проглотят эти жалкие руины некогда могущественной колониальной империи. Так, невольно подумалось Гранту, задолго до французов кануло в Лету и многовековое китайское иго на этой земле. Что-то будет с американскими крепостями и базами?..

На рассвете — около семи утра — повалились спать, укутавшись в москитные сетки. Только Честэр и горстка десантников сохранили достаточно сил, чтобы подвязать гамаки. Техасец Мак, ворча, повесил гамак для Гранта, а сам повалился рядом в траву и тут же захрапел.

Часа через четыре Уиллард разбудил всех. Однако за завтраком диверсантам испортили аппетит странные звуки, которые вдруг стали доноситься со всех сторон. Все поворачивали головы то в одну сторону, то в другую.

— В Африке дикари бьют в тамтамы, — угрюмо сказал Клиф, скребя ложкой донышко консервной банки, — а тут дуют в рог буйвола. Телеграф каменного века. Боюсь, что трубят в нашу честь!

«Красные береты» переглядывались почти с суеверным ужасом. Они слишком хорошо понимали зловещий смысл переклички буйволовых рогов.