Просторный конференц-зал постепенно заполнялся, негромкие голоса сливались в мерный гул: высказывались самые различные гипотезы по поводу причины, заставившей начальство собрать коллектив в этот утренник час. Младшии научный сотрудник Бурд, грузный астматик, цедил сквозь зубы:

- Совершенно доверительно: нас перебазируют на периферию…

- Но почему? - возмутился техник Юсупов. Осторожно присев на краешек стула, он вытянул длинные ноги. - Профиль нашего института таков, что…

- При чем здесь профиль, - раздраженно перебил Бурда. - Просто городские шумы и колебания искажают показания приборов. Вам как инженеру это должно быть известно. А там на лоне - идеальные условия: твори, экспериментируй, пробуй.

- Я урбанист до мозга костей, - шептал за спиной Алехина Смоленцев. - Меня нельзя на периферию. Хотите, чтобы я превратился в живой труп? Сделайте милость: оторвите Антея от городского асфальта и бросьте на лоно природы.

- Ты что, не в состоянии прожить без театра? - обернулся к нему Алехин. Упаси боже,

- изумился Смоленцев. - Меня гораздо сильнее привязывает к городу утепленный туалет. Что касается театров, то я годами в них не заглядываю.

- Ну, тогда все ясно. Тебя не тянет на природу потому, что ты сам - ошибка природы,- подытожил Алехин.

- Уверяю вас, Юлечка, - убеждала в другом конце зала молоденькую лаборантку Надежда Сергеевна Богачева,-вы меня знаете, я никогда не ошибаюсь.- И, понизив голос, выдала полушепотом: - Нас собрали из-за Шулакова, который ушел от жены. К вагоновожатой седьмого маршрута.

- Что вы говорите! - восхитилась Юлечка, предвкушая сенсацию. - Кто бы мог подумать! На вид вполне приличный мужчина, в батнике ходит.

Старший научный сотрудник Карамазов, худощавый блондин с большими залысинами, вытирал носовым платком потеющие ладони: больше всего на свете он боялся сокращения штатов, хотя работал в институте давно и был на хорошем счету.

- Слияние или сокращение, как вы думаете? - обратился он к Алехину.

- По-моему, ликвидация, - успокоил его Алехин и повернулся к сидевшему сзади Заботину.- Как вы полагаете, Михаил Сергеевич?

Миша грустно улыбнулся. - Боюсь, Павел Иванович, что я один из виновников этого собрания, - вздохнул он.

- Ты? - удивился Алехин. - Каким же образом ваша персона попала в фокус дирекции, минуя непосредственное начальство, сиречь меня?

- Я опять опоздал сегодня на девять минут.

Заботин жил далеко от института и обычно выходил из дома за час до начала работы. Этого времени вполне хватало, чтобы добраться до института. Правда, за Каревым, который жил в доме напротив, заезжала «Волга», однако он никогда бы не решился попросить, чтобы его взяли в машину. Но после того, как мама оказалась в больнице, режим его изменился. Теперь он вставал в шесть, варил еду и мчался в больницу -домашняя пища существенный стимул для выздоровления, тем более, что готовить он умел с детства. Халат он брал с собой и без особого труда проникал в эти ранние часы в больницу. Антонина Андреевна уже несколько дней лежала одна в маленькой двухместной палате, ее соседка отказалась в последний момент от операции и, несмотря на уговоры врача, уехала домой.

Мама уже почти не вставала, похожая на маленькую желтую птицу, она смотрела на сына отрешенно, все время молчала и, иногда ему казалось, не узнавала его. Но сегодня, когда, покормив ее с ложечки, он украдкой бросил взгляд на часы восемь, и хотел встать, она положила ему на колено высохшую ладонь и задержала.

- Как продвигается твоя работа? -Все хорошо, мама.

- Я хочу знать подробности. Отзыв получил из Москвы?

- Все будет в порядке, - уклонился он от ответа.

- Ты должен закончить, не бросай, доведи до конца. - Из ее правого глаза медленно скатилась на подушку слеза. - Ради меня…

… Однако некоторые товарищи, - донесся до Заботина голос директора института, -не сделали выводов из тех замечании, которые они получили, и, по-видимому, расценили эти предупреждения как слабость администрации, ее склонность к всепрощению. Глубокое заблуждение. Нарушители трудовой дисциплины препятствуют нормальной деятельности института, и пусть никто из них не обольщается - их поведение мы будем оценивать со всей строгостью. Только расхлябанностью и недисциплинированностью можно объяснить то чрезвычайное происшествие - взлом сейфа, -которое произошло у нас недавно.

Ага, вот и его фамилия прозвучала в приказе, который зачитывал директор.

Строгий выговор. Хорошо, что мама не слышит. Сколько раз он опоздал? Три или четыре? Вообще-то все правильно. Опаздывать нельзя - это ясно.

Оживленно обсуждая фамилии «именинников», сотрудники спускались из зала вниз по лестнице, к своим рабочим местам. - Да, брат, такие пироги получаются, -дружелюбно похлопал его по плечу Алехин. - Будильник, наверное, сломался?

Заботин никому не говорил, что случилось с мамой. А почему он, собственно, должен рассказывать, ведь его никто не спрашивал! И теперь он кивнул головой:

- Да, сломался…- Алехин недоверчиво посмотрел на него.

Возвращаясь с проводов на пенсию полковника Азимова, Арслан и Николаи решили пройтись пешком. После душного зала, в котором проходила торжественная процедура, было приятно идти под мириадами лениво падавших снежинок. У южан особое отношение к снегу, его ждут долго и, когда он наконец выпадает, набрасываются на него с жадностью: ведь надо успеть сегодня вволю накататься на санках, коньках и просто на ногах по раскатанному льду, а то, неровен час, выйдет завтра среднеазиатское солнышко, разогреет землю -и зиме конец. Жди потом до следующего раза.

- Я недавно прочел в журнале любопытную заметку, - сказал Арслан. - В один из судов Англии поступило заявление о разводе. Муж просил расторгнуть брак на следующем основании: он и его жена - страстные поклонники детективного жанра, все новинки жена читает первой. Читая после нее, муж в самом начале книг и, где-то на пятой или десятой странице, узнает имя преступника, написанное аккуратным почерком его дражайщей половины. Самое интересное, что суд нашел этот довод убедительным и развел их.

Соснин расхохотался.

- Ты что-то хотел этим сказать, не правда ли? - перестав смеяться он строго посмотрел на заместителя Туичиева.

- Только то, что я на тебя не рассержусь и в суд не подам, если ты мне напишешь интересующую нас фамилию… - на полном серьезе ответил Арслан,- Соснин захватил рукой горсть снега и попытался засунуть его Арслану за отворот шинели, но тот вовремя успел увернуться.

- Почему, когда провожают на пенсию, обязательно дарят часы. Да еще очень громкие чтобы спали чутко. Дарили бы автомашины? - смеясь, спросил Арслан.

- Чтобы вставали бодрыми среди ночи, нехотя ответил Николаи, но и часами игнорировать не следует. Ты не прав.

- Почему я не прав?- ответил Арслан. - Для чего пенсионеру часы, подумай сам. Смотреть на них и жить без надежды? Надо каждому живущему на дому пенсионеру дарить велосипед и в обязательном порядке записывать в секцию. Пусть катается и чувствует, что жизнь продолжается. - А то -часы! - фыркнул Николаи.

- Да это, если хочешь, безнравственно… - Неловко брошенный кем-то из ребят снежок попал в Николая, прервав его обличительную речь. Он остановился, стряхнул с шинели снег и погрозил в сторону убегавших мальчишек.

- Вот ведь сорванцы, - улыбнулся Соснин. - Палят по милиции. Так вот, как говорят спортивные комментаторы, я продолжу свою мысль.

- Не надо, - взмолился Арслан. - Давай лучше подумаем, кто же произвел замену сейфа: Карев или Алехин.

- Ага, как это понимать? Уже с полчаса шагаем, а Арслан лишь раз вспомнил об интересующим нас деле. Хм. К чему бы это, -сказал Николаи оборачиваясь.

- Надо повнимательнее и осторожно обратить внимание на окружение и семейство Каревых и Алехиных.- и я, решил немного прощупать их. - Может, думаю, с этой стороны что-либо прояснится.

Вот тогда и пришлось познакомиться с сыном Карева. Зовут Вадимом, а в обиходе сокращенно - Дик. Учится на первом курсе. Парнишка умный, но несколько избалованный. То он начальнику ЖЭКа сосульку в спальню бросит, да еще прямо на кровать, то сынишку его на целый день уведет и оставит записку, что ребенок похищен и не будет отпущен, пока не отремонтируют отопление в доме. Но это мелочи, детские шалости, по сравнению с его непомерными расходами. Подружке своей Нонне кольцо в ювелирном за двести семьдесят рублей купил, ресторан, разумеется, и все сопутствующее ему. Откуда у него деньги?