До того я бывал в порту только один раз — когда прибыл в Антарту. Тогда это было второе самое суетливое место на материке. Суда приходили и уходили каждый день, а вездеходы между портом и «Январём», казалось, сновали круглосуточно. С того момента, как добыча упала, здесь должно было стать потише, но я совсем не ожидал увидеть это место абсолютно безжизненным.

Порт был мини-городком, бо́льшим чем любая станция, но всё же уступавшим размерами «Январю». И постройки здесь, в основном, были из дерева. Порт строился первым и на скорую руку. Шолла так и не реконструировал его. Поселение находилось в небольшой бухте среди расположившихся вокруг скал. Над городком возвышался маяк, ставший своеобразной достопримечательностью — с архитектурными памятниками в Антарте дела обстояли плохо. Но он был первым строением, которое замечали все прибывавшие на материк.

Когда мы начали спускаться по склону, и из тумана, окутавшего берег, появилась башня маяка, на меня нахлынули ностальгические чувства. Не сказать, чтобы они были приятными. Тогда я был доволен, что наконец-то вырвался из Лакчами, из этого круговорота лицемерия и надменности. Но в те дни меня ещё терзали воспоминания о ситуации, из-за которой я покинул родной дом. Я чувствовал себя опозоренным. Подъезжая к порту сегодня, я удивился тому, что мне потребовалось всего около года жизни здесь, чтобы почти позабыть всё, что произошло в Лакчами. Впрочем, в свете последних событий, я всё чаще возвращался к этим воспоминаниям.

В порту нас никто не встретил. Поселение было пусто, а на причале стояло лишь одно небольшое судно. Но вся таинственность этой ситуации быстро улетучилась, как только мы добрались до телефона. Маги поколдовал с коммутатором и смог установить связь. Менаги сообщил, что отдал распоряжение всему персоналу порта эвакуироваться. Они погрузились на два других корабля, принадлежавших Антарте, и вышли в океан, ожидая радиопередачи о том, что угроза миновала. Стоило полностью лишить бандитов транспорта, но после революции у нас осталась полноценная команда вообще только для одного судна. По прикидкам Менаги, зэков стоило ожидать в течение двух-трёх часов. Он сказал, что мы должны укрыться в зданиях рядом с въездом и атаковать бандитов, как только они заедут в порт.

«Январь» передал, что бандиты убили всех работников «Источника». Вайша и до этого, похоже, догадывался, что Чиута мёртв. Но, услышав новость от Менаги, он закрыл глаза и, кажется, на минуту просто прекратил дышать.

— Мне жаль… — сказал я, закончив разговор с «Январём» и не зная, как проверить, жив ли Вайша вообще.

Он ничего не ответил, лишь полоснул меня взглядом так, будто это я был виновен в нападении на «Источник». Вайша поднялся, проверил, заряжено ли ружьё, которое он всё это время не выпускал из рук, и впервые за последние часы хоть что-то произнёс:

— Я хочу, чтобы они сдохли. Что для этого нужно делать?

В этот момент я был вынужден признать, что понятия не имею, как устроить засаду. Впрочем, на помощь вновь пришёл Виктор Лассон.

— У кого-нибудь есть опыт в подобных делах? — спросил он.

Как выяснилось, отобранные Катаном люди проходили военную подготовку, но никто из них не участвовал в реальных боях.

— Я могу помочь, — сказал мне Лассон.

— Вы? — удивился я.

Честно говоря, на подходе к порту, я несколько подрастерял свой боевой настрой. Как раз из-за того, что понял свою полную некомпетентность в военном вопросе. Поэтому я был рад возможности поручить командование кому-нибудь другому.

— Мне приходилось участвовать в подавлении мятежей в колониях Норвальда, — отметил Лассон.

— Тогда будет лучше, — сказал я, — если вы возглавите всю эту… — я неуверенно покрутил руками в воздухе.

— Операцию?

— Да, операцию, — ответил я уже в полной растерянности.

— Никто не против? — спросил он, обращаясь к остальным рабочим. Они лишь отрицательно помотали головами, хотя и не все, кажется, были в восторге от того, что ими будет командовать норвальдец. Мы были в одной лодке, но он всё же оставался чужаком.

— Хорошо, — сказал Лассон, — тогда я хочу взглянуть на то, что мы имеем.

Он вышел из здания, и мы гурьбой последовали за ним. Виктор направился к вездеходу и открыл кузов. Внутри стоял сумрак, но даже в нём были видны загустевшие лужи крови на полу. Впрочем, Лассон не обращал на это никакого внимания. Он забрался в кузов, чтобы вытащить снаряжение. Сгрузив нам ружья, он обнаружил пулемёт под одной из скамеек.

— Вот это да! — воскликнул Лассон, — Тот придурок, что тащил его на «Зарю», наверно, считал себя невероятно крутым парнем!

Мы перенесли всё оружие в главное здание порта и разложили на полу вестибюля.

— Итак, — сказал Лассон, — у нас по винтовке на каждого и примерно по двадцать пять патронов. Пара дисков к пулемёту. Надо сказать, мы неплохо укомплектованы. Идём!

Он снова вышел наружу, а мы неотступно следовали за ним, не произнося ни слова. Лассон направился на маяк и начал быстро забираться наверх, а мы еле поспевали. Вытащив нас на верхнюю площадку, он начал описывать нам картину, тыкая пальцем в разные стороны:

— Довольно удобно, всего две дороги, — он указал на склон, по которому мы спускались, — обе с одной стороны. Они сливаются и ведут к въезду с юго-востока. Вряд ли зэки прибудут откуда-то ещё, но мне нужен один человек здесь, на маяке, на всякие случай. Вдруг они захотят нас удивить. Кто-нибудь умеет пользоваться пулемётом?

Он говорил быстро и уверенно, что несколько успокаивало. Хотя его тон был неожиданным. Чувствовалось, что этот человек знает, что делает. Я привык к довольно медленному темпу Катана, а из Лассона слова сыпались просто ливнем. На его вопрос никто не ответил.

— Хорошо, — продолжил он, — тогда я буду здесь. Кое-что в плане господина Менаги придётся изменить.

Я вопросительно посмотрел на Лассона, а он продолжил:

— Если мы окружим их в порту, то можем попасть друг в друга в перестрелке. И дадим им шанс выскочить и укрыться в зданиях. Нужно встретить их на подъезде. Подпустим поближе, чтоб были как на ладони. Видите? — он указал на дорогу. — Перед въездом — сплошная равнина. Подпустим метров на пятьдесят и изрешетим. Идём!

Он начал спускаться обратно. Двигался он так же быстро, как и говорил. Из-за этого мы чуть всей гурьбой не покатились по лестнице, пока старались не отставать. Лассон пробежал через здание, примыкавшее к въезду с западной стороны, а потом вышел из него и завёл нас в строение напротив. Обе постройки оказались складскими. Ближе к выезду в них находились просторные комнаты с конторскими ящиками. Сами склады были забиты бочками с топливом.

— Окна выходят на обе стороны, — сказал Лассон, наконец остановившись. — Здесь расположимся. По двое у каждого окна. Идём!

Он снова вышел и вернул нас в вестибюль администрации, пол которого всё ещё был усеян оружием и патронами.

— Ты, — обратился Виктор к Ижу, — раздавай остальным оружие. По винтовке на человека. Проверь, заряжены ли. Если пусто — давай пять магазинов. К тем, где есть патроны, давай четыре.

Он снова заговорил со всеми:

— Мекат будет со мной. Занимаете свои позиции и не высовываетесь. Когда они объявятся, я отправлю Меката к вам, чтобы он сказал, с какой стороны идут. Если они приедут с запада — в быстром темпе перебегайте в противоположное здание. Если выйдут с юга — делитесь поровну, половина идёт туда. С того момента будьте наготове. По моему сигналу разобьёте стёкла прикладами и откроете огонь по вездеходу.

— По какому сигналу? — спросил Галаш.

— Я начну стрелять, — ответил Лассон.

Больше вопросов ни у кого не возникло.

— Отлично, разбирайте оружие, — приказал Виктор.

Пока люди брали винтовки, я потянул Лассона за рукав и тихо сказал:

— Я не умею этим пользоваться!

— Что? — спросил он. — Разве Оша взял тебя с собой не потому, что ты умеешь обращаться с оружием?

— Да, — ответил я, смутившись, — я ходил на охоту с отцом в Лакчами, но там были совсем другие ружья. Те были двуствольными и открывались сзади. А эти выглядят иначе.