– Да, – не колеблясь ответил он.

– Тогда я не поверну назад.

Они смотрели друг другу в глаза. Остальные отвернулись. Слуги уставились в пол, а Плохиш Том вообще вышел из шатра. Тишина продлилась слишком долго.

– Хорошо, – сказал император, отводя глаза. – Я меняю приказ. Беременных женщин следует уведомить о том, что они и их нерожденные дети рискуют начиная с этой минуты.

Изюминка задержалась у карты, когда все уходили. С ней остались герцогиня, граф Вероны, Кайтлин и Сью.

В Верону не вернулся никто.

Легкая кавалерия Красного Рыцаря заполонила равнины вдоль Терно. Всадники двигались к долине Дарды, растянувшись на десять миль, и сжигали каждую деревню и хижину, на которые натыкались, разоряя равнину хуже армии Диких.

Пожары и хаос скрывали, что войско повернуло на запад, во Тьму. Почти две сотни телег катились по двум дорогам. Пересекая реку, отделявшую Тьму, все, кроме самых бесчувственных, испугались. Стало холодно, несмотря на яркое солнце.

Лагерь разбили с трудом. Кайтлин пришлось нелегко – император приказал, чтобы никто не ел и не пил ничего, кроме привезенного с собой. Казалось, что припасов не хватит. Но вениканские проведиторы оказались на высоте. Еду – хорошую, чистую еду – и воду раздавали солдатам. Мортирмир и Петрарка вызвались все пробовать, и Габриэль составил им компанию, став из всемогущего императора подмастерьем герметиста.

Он приказал не разделяться. Ходили по пятеро, даже в отхожее место. Все – солдаты, пажи, слуги, шлюхи – не расставались с оружием.

Все были настороже, и одного вениканского пехотинца зарубили свои же – от страха.

Император ушел в темноту с Харальдом Деркенсаном, Плохишом Томом и тремя нордиканцами. Они переходили от костра к костру. Он начал запоминать имена вениканцев и беронцев. У кухонного костра графских пехотинцев он прихватил с собой Томазо Лупи. Лупи неплохо говорил на местном диалекте, поскольку год прожил здесь земледельцем. У одного костра он представил императору своего тестя, у другого – деревенского голову.

Габриэль беспрестанно повторял про себя, что это нужно сделать и что они справятся.

Во второй раз он взял с собой Бланш, Кайтлин, Галаада и сэра Майкла. Женский смех радовал людей больше слов императора. Многие деревенские парни улыбались и расправляли плечи, и все умилялись младенцу.

Но все же утром оказалось, что вениканский доброволец покончил с собой, бросившись на меч, как делали во времена Архаики.

Габриэль отказался выступать. Он поехал к командиру мертвого парня вместе с герцогиней.

– Где те четверо, которые должны быть рядом с ним?

– Спят? – предположил командир.

– Ты разжалован, – сообщил император.

Мортирмир осмотрел тело. Юноша просто слишком сильно боялся Тьмы. Или войны. Или своего капитана.

– Ты же не можешь повесить всех четверых? – сказал Том Лаклан императору.

– А вот и могу, – недовольно ответил тот.

– Нет, тогда ты будешь как я. И тебя перестанут любить. Брось. – Он наклонился ближе. – Ты пугаешь людей.

– Как четыре человека могли недоглядеть за одним в лагере, где всем велено присматривать друг за другом? Если бы его захватил Некромант, нам уже пришлось бы сражаться!

– Пусть будет тебе уроком, – возразил Том. – Не надо откусывать больше, чем можешь проглотить. А их не вини. – На этот раз Том не шутил. – Вини себя.

Остановились рано, пройдя всего двадцать миль. Император приказал собрать телеги в круг, а трем отрядам своего войска велел уехать на полмили вперед вместе с нордиканцами и схолариями. Распределил часовых, забрался на большую бочку и созвал всех к себе. Пришло почти две тысячи человек.

– Друзья! – начал он. – Я привел вас в дурное место. Но вы знаете, что делать. Наши союзники не знают. Прекратите их дразнить, помогите. Поведайте о чудовищах, которых вы сразили. Скажите, что все не так плохо, ведь тут нет виверн и баргастов.

– Или чертовых бесенят! – крикнул Калли.

– И чертовых бесенят. Расскажите, что сражались с Шипом. Ради всего святого, друзья. Помогите им пройти сквозь Тьму, потому что ходу еще десять дней, а они мне нужны.

Большинство знало этрусский достаточно, чтобы потребовать вина или сговориться с девкой, а кто-то не мог и этого. Но были еще Анджело ди Латернум, сэр Беренгар, мастер Юлий и отец Давид, которые говорили по-этрусски неплохо, а кто-то вроде Дубовой Скамьи просто понял, чего хочет капитан, и помог присмотреть за костром, наточить меч или найти дров. Уроженцы Новой Земли вдруг оказались повсюду – группами по пять.

Сэр Габриэль, его рыцари и дамы весь вечер бродили по лагерю. Утром мертвецов не нашлось.

Все проснулись еще до побудки.

– Еще два дня, – сказал император и буркнул себе под нос: – Или десять.

На горизонте поднялось облако пыли – возвращалась кавалерия. К полудню они уже ехали по обеим сторонам дороги. Вечером, тщательно проверив быструю горную речку с ледяной водой, проведиторы принялись наполнять бочки. Пажи поили коней.

Сэр Майкл не спал всю предыдущую ночь, как и было приказано. Сейчас он ехал вдоль строя, пока не нашел группу солдат, устроившихся в оливковой роще. Большинство спало. Бодрствовали только нордиканцы, сделанные, казалось, из стали.

Майкл лег рядом с императором и заснул.

Проснулся он, когда Габриэль пошевелился. Открыл один глаз:

– Пойдем ночью?

Габриэль только кивнул.

– Твою мать.

Лунный серп осветил мертвый пейзаж. Шевелились разве что птицы и насекомые. Было слишком тихо, и караулы тревожились.

Несколько суток никто толком не спал.

Двигались все равно быстро. Дорога оказалась хорошей, дожди не лили, телеги ехали по равнине почти с той же скоростью, что и всадники. Даже когда дорога начала неуклонно повышаться, взбираясь на первый холм, предвестник гор, тяжеловозы не потеряли темпа. Они лишь изредка останавливались, чтобы пожевать овса и попить воды.

Для кавалерии ночь выдалась тяжелой. Для пехоты – кошмарной. Усталость накапливалась, а вместе с ней страх и предчувствие беды. Леса стали казаться жуткими. Несколько раз стреляли прямо в деревья. В третий раз чуть не попали в одинокого вардариота, который потом долго распекал гильдейцев мастера Пиэла.

Но к рассвету они оказались у подножия высочайших гор, которые когда-либо видели. Дорога через перевал вилась, как змея. Укрытий не было. Валуны среди зеленых лугов громоздились друг на друга, достигая невиданной высоты. Радугой сиял великолепный водопад – почти в пяти тысячах футов над головой.

Сэр Габриэль подъехал к Зеленому отряду. Они держались в конце строя, в резерве. Командовала ими Изюминка, которая сейчас сидела вместе с Дэном Фейвором и Длинной Лапищей.

– Я уж думала, мы никогда не сделаем привала. Ваше величество.

Габриэль указал рукой наверх, на две высокие скалы, между которыми пролегал перевал.

– Мне нужно, чтобы зеленые захватили гору.

Изюминка покосилась на Длинную Лапищу, тот скривился.

– Да ты из ума выжил. Милорд. – Она сплюнула. – Прошу прощения, в горле пересохло.

Чтобы посмотреть наверх, ей пришлось запрокидывать голову.

– Без доспехов туда не залезть. И ты говорил, что Некромант не может удерживать эти перевалы.

– Я постоянно ошибаюсь, и ты мне об этом и твердишь все время. Мне некого больше просить. Хочешь, сам пойду.

Длинная Лапища фыркнул и размял руки, как будто собирался бороться.

– Сукин ты сын.

– Две мили карабкаться, – сказала Изюминка.

– Подумай так: если сделаешь это, сможешь сделать вообще что угодно.

– А где твоя тварь с крыльями?

– Берегу его на крайний случай.

– Пресвятая дева. Ну ладно. Снимайте доспехи.

Армия заснула, где сидела. Кто-то разжигал костры под деревьями и готовил чай – вода вскипала очень быстро. Раздали еду – в основном черствый хлеб, сыр и ветчину.