Но стоял великолепный весенний день, солнце ярко сияло в синем небе, украшенном пушистыми белыми облачками. Абблемону уже трудно было вспомнить весь ужас предыдущей ночи.

Около полудня из шатра вышел король.

– Ну? – спросил он.

Де Рибомон в великолепной драконьей броне стоял рядом с ним.

– Простите, ваша милость? – Абблемон не смог скрыть раздражение.

– Когда прибудет провиант? Когда мы сможем возобновить наступление?

– Наступление – сама суть нашей стратегии, – заметил де Рибомон. – Атаковать – значит захватить инициативу. С чем бы мы тут ни встретились, оно нас пугает. Тактика выжженной земли…

– Выжженной земли? – переспросил Абблемон.

Король махнул рукой.

– Де Рибомон разбирается в этих делах. Наш враг боится нас и поэтому увел всех людей и скот, чтобы лишить нас пищи.

– Мы должны надавить и навязать ему бой, – вставил де Рибомон. – Очевидно, что этого враг боится сильнее всего.

Абблемону стало нехорошо, что случалось редко. Он видел, что де Рибомон, его обычный союзник, стремится стать фаворитом. Ужас вчерашней ночи почему-то лишал старую игру всякой прелести. Как будто Абблемону не было никакого дела до всего этого.

Хотя и правда не было. Он боялся.

– Ваша милость, – сказал он. – Мы не знаем нашего врага. Прошлой ночью один из разведчиков вашей милости обнаружил на вершине холма старый форт. Он полон трупов.

– Вы это видели? – спросил де Рибомон.

– Трупов Диких.

– Тем лучше. – Король пожал плечами. – Ваш брат не так уж бездарен, когда речь идет о защите нашего королевства.

– А потом враг отступил на юг, – заметил де Рибомон.

– Если только он не пришел с юга. А Дикие идут именно оттуда, насколько мы знаем.

– Жаль, что вас так легко напугать, – сказал король. – Де Рибомон предлагает оставить вас командовать лагерем и отправиться на юг, напасть на врага.

Сэр Танкред Гисарме стоял в полном доспехе, как того требует закон войны, и держался очень прямо, несмотря на свои годы. До этого момента он хранил молчание, но тут заговорил:

– Ваша милость, очень безрассудно будет двинуться на юг, ничего не зная о враге, его расположении и числе.

Король едва взглянул на сенешаля.

– Старикам свойственна трусость.

– Ваша милость, я приму от вас любое оскорбление, – Гисарме приподнял бровь, – потому что вы – мой король. Но вы должны согласиться с тем, что я прожил достаточно, чтобы стать стариком, старым солдатом, который видел десяток великих битв и сотню мелких. Если я и трус, мои враги часто жалели об этом. Необходимо что-то разузнать о враге, прежде чем нападать.

– А я говорю, что ударить надо сейчас, пока у нас есть такая возможность, пока люди и кони сыты, – ответил де Рибомон.

– Вот настоящий рыцарь Галле, – заметил король.

– Сегодня уже поздно выступать, – сказал Абблемон. – И, возможно, армии не повредит выстроиться в боевой порядок на равнине перед лагерем. Чтобы лучше понимать свои действия в день боя. Выступайте завтра, ваша милость. К этому моменту с севера могут прибыть первые телеги с продовольствием.

Де Рибомон посмотрел на Абблемона так, как будто хотел сказать, что понимает эту игру.

Однако король согласился с Абблемоном:

– Вот теперь вы говорите верно. Начнем строиться к бою после дневной трапезы.

Как они и ожидали, на построение у королевской армии ушло несколько часов. Начали поздно, и последний вымпел занял свое место на левом фланге, когда солнце уже начало клониться к холмам.

– Почти пятнадцать тысяч человек, – сказал Абблемон. – Великолепная армия. Больше лиги длиной.

– Все на месте? – спросил король.

– Не считая пары десятков оруженосцев и легких всадников, да еще охотников, которые ушли на разведку.

Армия представляла собой прекрасное зрелище. Пока тени высоких сосен, растущих в долине, не упали на них, солдаты стояли в относительной тишине. В какое-то мгновение Абблемону показалось… только показалось… что за ними кто-то наблюдает. Или что какая-то злобная армия вдруг появилась на равнине прямо перед ними.

Ничего такого не случилось, и армия разбежалась куда быстрее, чем выстроилась, забилась за земляные стены и принялась готовить свою скудную трапезу.

За едой Абблемон выслушивал донесения разведчиков. Его старший егерь сообщил, что видел кроликов и, к западу, белок.

– Ничего крупнее кошки, – щербато оскалился он. – Ни оленя, ни медведя. А ведь это самая богатая дичью область на всем юге. Милорд.

– И людей тоже нет.

– Ни души.

Было уже поздно, но Абблемон хотел выяснить все.

– Окажи мне услугу. Найди этруска ди Браккио, попроси его показать, где он последний раз видел сбежавших солдат. Посмотри, сможешь ли ты их выследить.

– Старый след на сухой земле, милорд? Пожалуй, вы слишком сильно в меня верите. Я пойду, пока не наступила ночь… – Он помолчал. – Сбежавших, милорд? Это глупо. Никто в здравом уме не уйдет прямо сейчас. Я бывал во многих лесах, и здешний лес мне совсем не нравится.

Следующим говорил оруженосец, юноша из местных, который служил Абблемону. Он был бледен и смотрел дико. Сен-Кантен. Так его звали. Гаспар Сен-Кантен.

– Ну, Гаспар, дружок?

– У меня плохие новости, милорд, – сказал юноша деревянным голосом.

– Ну так говори.

– Я нашел… – Он подтянулся. – Я нашел… кажется, одного из курьеров милорда. Вот его кошелек.

Абблемон неожиданно для себя вскочил.

– Черт, – сказал он, но не так резко, как думал.

– Он и его конь…

– Успокойся, – тихо сказал Абблемон.

– Разорваны на куски! – выпалил оруженосец. – Господи. Я ничего подобного в жизни не видел. И все эти личинки и черви… – Вдруг он согнулся пополам, и его вырвало. – Боже мой, – простонал он. – Что-то неладно.

Слуги увидели оруженосца и немедленно принесли полотенца, тряпки и ведро воды. Запах был ужасен. У Абблемона запершило в горле, и он вдруг вспомнил.

Запах в форте на холме.

Черви.

Он отмел страхи в сторону. У него были более насущные дела, если уж курьеры не доехали до места. До этого момента он не понимал, что окружен.

Сен-Кантен стряхнул чужие руки и выпрямился. Двигался он С трудом. Абблемон положил руку на меч.

– Вот так, – сказал Сен-Кантен ровным мертвым голосом. Оруженосец стоял как-то странно, опираясь на одну ногу, как будто позабыл, как держаться прямо.

– Гаспар?

– Ты командуешь этими созданиями? – спросил Сен-Кантен.

– Месье Сен-Кантен?

– Нет. Ты командуешь этими созданиями?

Абблемон был умен, но не мог понять, что здесь происходит. Кроме того, что его оруженосец одержим каким-то демоном, не способным управлять телом как следует. В этот самый миг юноша сделал странный конвульсивный шаг, выбросив ногу вперед… как марионетка. Или как пьяный.

– Кто ты? – прошипел Абблемон. Все это было неподобающе… и омерзительно.

– Ты командуешь этими созданиями? Отвечай. Сейчас.

Сен-Кантен сделал еще один неверный шаг.

– Стража! – крикнул королевский фаворит.

Еще один шаг. Юноша качнулся к Абблемону.

Длинный, тонкий червь показался из одного его глаза.

За этим последовала целая вечность страха. Меч Абблемона вылетел из ножен. Он ударил вверх, отсекая тянущуюся руку, перерезая червя, а потом врубился в шею юноши. Удар был смертелен.

Оруженосец не умер. Рука тянулась к Абблемону, губы двигались.

– Ты командуешь…

Отвращение, ужас, гнев. Рука Абблемона никогда не была так тверда.

Голова Сен-Кантена отделилась от тела.

– Назад! – крикнул Абблемон, когда стражники вбежали в шатер. – Назад!

– Сьер д'Абблемон сошел с ума, – сообщил де Рибомон королю. – Он убил одного из своих оруженосцев, выслушав отчет о разведке. Все покрыто кровью.

– Абблемон всегда был себе на уме, – сказал король. – Но он – мой конь, и я буду ездить на нем, пока это доставляет мне удовольствие.