– Да ну на хрен, – сказал Золотой. – Он же все равно император. Ну и какая разница? Заткнись, Харальд, и пей.
– Да! – согласился Беловолосый, который пил очень усердно.
Лакбон перебирал пальцами бороду.
– Ты же наймешь нас снова, когда стаешь императором?
– Я уже месяц назад отправил почтовую птицу, – сказал Габриэль.
– Отлично, – решил Деркенсан. – Пусть вороны пируют на теле старого императора. Нам нужен дракон.
Габриэль знал, что нордиканцев легко принять за детей: такие они простые и жестокие, до смешного. Прямо как их родичи, горцы. Поэтому он надолго задумался.
– Дракон появится в самом конце, – серьезно заявил он. – И у него будет только одна попытка.
– Но наши топоры окажутся впереди твоих щитов, – сказал Беловолосый.
– Ты уже продумал план? – просиял Деркенсан.
– Друзья, – тихо произнес Габриэль. Говорить с нордиканцами было непросто. Они всю жизнь сражались и вообще местами походили скорее на Диких, чем на людей. Не получалось поверить, что Деркенсан – лучший друг юного Мортирмира. – Это не простая война.
– Простых войн не бывает, – расхохотался Беловолосый. – Даже если Бальдр Гнилое Нутро крадет корову у Лодира Криворожего, это все равно сложно. Много сторон, много лиц, много трусов, много жадных.
– Эта война больше похожа на попытку пройти через болото… – пояснил Габриэль, с трудом подбирая слова, – чем… Чем на обычную войну.
– И? – спросил Деркенсан.
– Если я все правильно сделал, если мы победим во всех сражениях и отгадаем все загадки, в конце у нас будет один шанс призвать дракона. Один. Все может свестись к одному мечу или топору. – Он посмотрел в ледяные глаза, горевшие, как северное сияние.
– Ага, – сказал Золотой. – Значит, тебе нужны мы. Я хочу убить дракона.
– И отомстить? – спросил Деркенсан.
– Месть – для сосунков, никогда не целовавших женщину, – рассмеялся Беловолосый. – Убей дракона, и тебя запомнят навсегда.
– Что тут происходит? – спросил Плохиш Том, бесшумно выходя из темноты.
– Думаем, как убить огромного дракона.
– Я в деле, – решил Том.
– Выпьем за это, – сказал Золотой и встал. Все нордиканцы встали. Габриэль тоже встал. Они выпили.
Часом позже Гэвин лежал на животе, голый, а Габриэль ощупывал его зудевшее плечо, где росла чешуя.
– Очаровательно! – сказал он. – Крошечные чешуйки.
Гэвин двинул брата локтем в бок так, что Габриэль задохнулся.
– Прекрати!
– Мэри нужен рыцарь, а не чудовище в чешуе.
– Ну, ты будешь довольно красивым чудовищем. Да, чешуи становится больше. Как будто твое тело наконец нашло способ ее выращивать. – Он потыкал брата иглой. – Лучше кольчуги.
– Я тоже заметил, – признался Гэвин. – Черт! Я хочу жениться.
– Я думаю, нужно спросить у мастера Смита. И, может быть, у Гармодия. Брат, я согласен, что это важно, но давай сначала займемся чумой. Из Брогата пришли дурные новости, а Мортирмир чуть не падает.
Гэвин слез с кровати.
– Знаю. Чувствую себя сволочью. Но… Господи, это очень страшно. Я готов смириться с одним плечом, но это…
– Понимаю.
Проснулись с рассветом. Габриэль подумал, что его отряд никогда не выглядел так хреново. Рыцари сидели на клячах, упряжь вовсе никуда не годилась: даже у Гэвина оказались разные уздечка и седло.
– В Эднакрэгах кожа гниет на глазах, – пояснил Гэвин.
– Не знаю, впечатлим ли мы королеву или насмешим, – сказал Габриэль. Он сам позаимствовал простые доспехи в гостинице. Тоби и его собственное снаряжение путешествовали вместе с королевой.
Но знамена развевались на ветру, а выучка отряда не оставляла желать лучшего. С ними вызвались пойти несколько дюжин пажей. Похмельные стрелки выползли их проводить, а потом снова повалились спать. Ехали четверками. Королевский эскорт встретили около полудня – встали по обеим сторонам дороги двумя ровными шеренгами. Салютовали проезжавшей королеве и ее сыну, опуская копья.
Королева рассмеялась от радости, остановилась, поблагодарила многих – например, Изюминку и Фрэнсиса Эткорта, которого поцеловала. Он покраснел, как свекла.
– Губы теперь можно не мыть, – сказала Изюминка слишком громко. Сэр Данвед заревел и шлепнул себя по бедру, сэр Беренгар странно посмотрел на него.
Королева пригласила сэра Майкла, сэра Габриэля, сэра Гэвина и сэра Томаса Лаклана ехать рядом с собой. Леди Мэри поцеловала Гэвина при всех, и сотня рыцарей радостно завопила, увидев этот поцелуй. Сэр Майкл взял на руки младенца-сына и поцеловал жену. Габриэль помахал Кайтлин, и она немедленно повернула коня в его сторону.
– Я видела Бланш! – сказала она. – Едет вместе со слугами в обозе. Габриэль, я прекрасно знаю, что это все равно как быть рабыней!
Габриэлю очень захотелось рассыпаться прахом на месте.
– Я позову Бланш, – нежно улыбнулась королева. – А вы – госпожа сэра Майкла?
Королева восстановила справедливость. Когда появилась Бланш, сэр Кристос как раз описывал королеве смерть императора и поражение его армии.
– Но многие тысячи были спасены, – сказала королева и подмигнула Бланш, которая в силу явного сговора половины дворян Альбы ехала рядом с Габриэлем и поминутно заливалась краской.
– Да, – кивнул сэр Кристос. – Северянин, имперский офицер, командовал арьергардом. Вместе с пришедшими из-за Стены и выжившими схолариями они смогли предотвратить побоище.
– Я бы хотела познакомиться с этим офицером. – Королева посмотрела на Габриэля.
– Сэр Яннис Туркос пока еще не вернулся, – ответил тот с поклоном.
По дороге королева задавала вопросы о великолепном, пусть и не совсем естественном пейзаже Зеленых холмов и пустошей. Прискакал ее брат, восхитился рекой с форелью, рассказал об окситанских рыцарях, которые больше трех недель ехали на север, следуя какому-то таинственному призыву. Процессия миновала остатки стада, свернула с главной дороги и поднялась на первый из высоких холмов, отгораживавших коровники и овчарни вокруг гостиницы. Брат королевы и сэр Майкл обменялись вызовами на поединок, а королева сказала сэру Габриэлю:
– От меня не ускользнуло, что вы собрали в этих горах почти все силы альянса.
– Да. Я думаю, что теперь мы в полной мере осознаем природу и масштаб угрозы. Нужно держать совет и прийти к соглашению. И начать действовать.
– И устроить турнир, – с некоторым удивлением добавила она. – Вы отдыхаете от войны, играя в войну.
– Да, – рассмеялся он. – Только тут куда меньше риска для жизни и куда больше вина и возможностей поспать.
– Расскажите, что вас пугает? Пока не начался совет.
– Коротко говоря, ваша милость, с мором могут справиться только Амиция, Гармодий, лорд Керак и Мортирмир. Тут я мало чем могу помочь, если только они не просят у меня силы. Что касается всего остального и войны, то тут надо рассказывать многое. Я нанесу вам визит завтра, скорее всего. – Он улыбнулся Бланш, а та отвернулась.
– А что вы собираетесь делать с императорской короной? – спросила королева.
– Принцесса Ирина направляется в гостиницу. Полагаю, ее мнение имеет значение.
Бланш прикусила губу.
– Кстати, – довольно грубо сказала королева, – мне не понравится, если новый император немедленно потребует от меня клятвы верности, сэр Габриэль.
– Прошу прощения, ваша милость, – вдруг сказала Бланш, развернула лошадку и отъехала в сторону, держась очень прямо.
Габриэль понимал, что она злится. И еще понимал, что не может поехать за ней.
А потом решил, что все-таки может.
– Прошу меня простить, ваша милость.
Он выслал чужого коня сначала в рысь, а потом и в галоп. Рыцари королевской стражи расступились, и он догнал Бланш.
– Прости! – сказал он.
– Ты не мог бросить королеву.
– Мог. Я не собираюсь жениться на Ирине, милая. Но не могу принять корону, которую она считает своей, без некоторого обсуждения. – Он взял ее за руку.
– На нас все смотрят.
– Да. Поэтому поцелуй меня, как Мэри поцеловала Гэвина. Тогда они поймут, зачем смотрели.