Говорю:

– Только так люди перестанут натягивать настоящее на будущее.

Если война – двигатель прогресса, то смерть – двигатель познания.

Когда гильотина отрезала Бобе голову, экран почернел. Я смотрю на Бобу, а он бьётся в конвульсиях. Смотрю на показатели. Страх зашкалил в момент смерти. Ещё чуть-чуть, и Боба помер бы от сердечного приступа. Прикиньте, он мог умереть из-за страха умереть.

– Что происходит? – Кричит Биба.

Я говорю:

– Нормуль всё. Такое бывает. Он скоро придёт в себя.

Боба продолжает биться в конвульсиях. Руки и ноги вывернуло в разные стороны, изо рта пошла бархатного цвета пена, глаза на выкате, вены вздулись. Ну не знал я, что у него так быстро случится сбой.

– Отключай его! Ему нужна помощь, не просто так ведь в конвульсиях бьётся!

– Рано. – Говорю я

– Отключай! – Кричит Крис.

– Рано.

– Серьёзно, отключи его от Koknar!

– Ещё рано.

Кто-то хватает меня за плечо.

БЕРИ ЕГО В РОТ! ДАВАЙ, СУЧЁНЫШ, СГОДИСЬ ХОТЬ НА ЧТО-ТО!

НЕТ.

БЕРИ!

Зрение сузилось. Руки задрожали. Дыхание затруднилось.

Когда я пришёл в себя, Крис уже поила Бобу водой и проверяла пульс.

– Зачем ты сделала это? – Спрашиваю.

– Потому что ты мудак последний.

Из-за её рукава выглядывают запястья. Кажется, я напугал их. Ну знаете, они скукожились и побелели, потеряв свою неизвестную, гипнотическую красоту.

Биба говорит:

– И что мы будем делать? – Он точно недоволен.

– Давайте в моём кабинете всё решим. – Говорит Крис. Потом она посмотрела на меня, типа мне то в её кабинет можно и не приходить.

– Я точно заберу у вас очки. – Продолжает Биба. – Вы набрали двадцать очков, я заберу половину. И я не думаю, что эта игра подходит хоть кому-нибудь.

– Остынь, мужик.

– Сам остывай. Никакой опасности, так? А я опасность вижу. И вы мне не ответили, что в ампуле?

Звучит высокочастотный писк. Он должен извещать о смерти, но… блин, не думал, что услышу его. Мы все закрыли уши, но не особо помогло, а ещё через секунду прозвучала цифра 12.

– Что происходит? – Кричит Биба.

Крис немедленно рванула к лифту, я за ней, а за мной Биба и Боба – два долбоёба.

Говорю:

– Вы бы, парни, подождали нас здесь, а?

Биба проталкивает меня в лифт. Крис нажимает кнопку и двери закрываются.

Заходим в комнату 12. Я то уже знаю, что мне пиздец.

– Что произошло? – Узнаёт Крис.

– Он умер. – Говорит проверяющий.

– Как умер?

– Я не знаю, он отыграл свою сессию, а потом… ну он поднялся и, – хлопает в ладоши, – БУМ. Рухнул.

Крис подходит к мониторам. Биба и Боба рядом со мной.

– А чего сердцебиение такое мощное? – Спрашивает Крис.

– У всех новых прототипов так.

– А?

Проверяющий смотрит на меня, потом на Крис.

– Новые прототипы. У них больше ампула, ну и, соответственно, доза. Воот.

Я подхожу к трупу, а это Давид. Когда-то он хотел сделать вторую игру с ощущениями, но продал свой дом и поджог машину. Таким образом он хотел покончить со старой жизнью и начать новую, с Koknar.

Крис спрашивает:

– Что за новые прототипы? Какого хуя тут происходит?

– Не-не-не, Крис, всё это потом. – Смотрю на проверяющего. – Принеси мне три шприца с водой.

– Ты что делаешь? – Крис совсем потерялась. Глаза у неё, знаете, по странному забегали и голос ослаб.

Смотрю на Бобу и Бибу, говорю им выйти.

– Вы что-то мутите? – Биба тычет в меня пальцем. – Нельзя в хоккей играть по футбольным правилам. Помните, как мы всё обсуждали? Напомнить, может, все детали вашего договора с нашим Комитетом?

Говорю:

– Я помню их.

– Вот и отлично. Вы согласились играть по нашим правилам, нехуй сейчас строить из себя промокшего котёнка.

– Я не строю из себя котёнка и причём тут, блядь, хоккей с футболом?

– У вас новые прототипы, а мы об этом не знали. Большое нарушение, ребятки. Очень большое.

– Кого ты слушаешь, Биба? Пизданутого работничка? Он новичок, Биба, а новички – они же типа тараканов, да? Их полно и большинство из них бесполезны. Брось, Биба.

– Ждите следующей проверки. И я тебе не Биба.

– Но ты сам так назвался.

– Я тебе не Биба, сука!

Он берёт Бобу за плечо и тащит к выходу.

Мне приносят три шприца с водой.

– Спасибо, теперь выйди. – Смотрю на Крис. – Я вставлю ему в вену три шприца с водой, чтобы замыть следы.

– Звучит не то чтобы логично, скорее бредово.

– Есть другая идея?

Крис молчит.

– Значит, так я и сделаю.

Я взял правую руку своего давнего конкурента и поочерёдно ввёл ему в вену три шприца с водой. Я всё начал, я и закончу.

Давид умер. Вот так взял и умер через полгода после Koknar. Не могу сказать, что его смерть сбила меня с ног или перепутала мысли. Нет, я в порядке, в полном порядке и сознании. Я подумал только об одном: осознал ли Давид свою смерть? Он понял, что умер не в Koknar, а тут? Возможно, Давид навечно застрял в его последней симуляции. Ну или для него наступила полная темнота. Пока я не знаю, что из этого лучше.

Когда скорая забрала труп, Крис сказала:

– Если приедут разнюхивать, нам пиздец.

Говорю:

– Я знаю.

– Я приду в себя, и мы поговорим. Я, ты и Совет директоров. Тебе надо объясниться.

Крис давно уехала, а ещё сижу тут, думаю про Давида, про Бибу и Бобу, и вообще про весь сегодняшний день.

А чего так холодно?

Температура на максимуме, но когда я трогаю свои руки, то холод такой, знаете, мощный, уверенный, как если бы Хельхейм был во мне. Ага, типа того.

Аж трясёт всего. ^{Пошли согреемся.} Я вышел из своего кабинета. Тёмные коридоры – протеин для фантазии. Я вроде как знаком с этими стенами, с картинами поп-арт, развешенными тут и там, с идеальным полом, не издающим звуки. Я знаю, где стоит кулер с водой и автомат со снэками. Короче, я знаю длинные коридоры Koknar. Но я их знаю при дневном свете. Ночью эти коридоры оживают. Или я сам хочу, чтобы они ожили. Типа мозг решил позабавиться. Я делаю шаг и этот идеальный пол противно скрипит, как старая заржавевшая дверь. Я делаю ещё шаг и стены сдвигаются. Они идут навстречу друг другу и плевать им, что расплющат меня. Ещё кулер булькает.

ГДЕ ТЫ?

Я Ж НАЙДУ ТЕБЯ, ПАДЛА!

Я оборачиваюсь. Там, конечно, никого нет. Захожу в лифт. Жму на кнопку. Двери закрываются.

Холод начинает сжимать суставы, из-за этого пришлось сгорбиться и согнуться в коленях. Захожу в комнату 12. Сажусь в новенький прототип Koknar, надеваю шлем, ввожу иглу в вену. Всё попадает в кровь, кружится там недолго, а потом, острыми краями царапая внутренности, разбегается по всему телу. Сперва боль, небольшая такая, после чего теплота. Наконец-то теплота.

Вокруг полно зевак. Все они одеты в бордовые плащи и чёрные маски. Я мотаю головой туда-сюда и замечаю табличку: Телефоны сдать на входе. Вход строго по билету! Хотят, чтобы этот момент остался в памяти людей, а не телефона. Видео, которое не сотрёшь. Их всех принудили к коллективному соучастию.

Я голый стою на четвереньках. Руки, ноги, голова – всё в кандалах. Кто-то из толпы зевак тычет в меня пальцем и хихикает. Я кричу, что член у меня не маленький, а вполне рабочий. Появляются женщины в бикини, в руках держат подносы с выпивкой и сладостями. Зеваки с большой охотой берут и выпивку, и сладости. Эти уёбки не станут смотреть такое зрелище на пустой желудок.

– Можно воды? – говорю я женщине в бикини.

Она мотает головой и уходит.

– Мне нужна вода, – кричу я куда-то. – Тут пиздец какая невыносимая жара.

Чтобы не происходило, Солнце всегда светит. Я завидую такой стабильности.

БУМ! Звук гонга. В мою сторону идёт здоровенный мужик, точь-в-точь похожий на Геракла. Рельефные мышцы, пышная борода, кудри на голове. В руках у него я замечаю железную грушу. Если не знать, что это, можно подумать о какой-нибудь приблуде, облегчающей сбор мусора или чего ещё. Палач обходит меня сзади и шлёпает по заднице. Толпа в восторге. Они кричат: