Знаете, чего Крис стоит затащить меня в постель? Щелчок пальцев. Так и есть. Если она в лёгкой полупрозрачной блузе или сногсшибательном платье, щелчок пальцев сработает. Меня возбуждает не сама Крис, а её запястья. Она о моей слабости в курсе. Потому, когда Крис в одежде, не скрывающей запястья, щелчок пальцев окажется приятным бонусом. Ну знаете, второй вишенкой на торте. На её запястья я могу смотреть несколько часов не отрываясь. Прохлада собирается внутри, хотя ты сидишь в помещении без кондиционера с закрытыми окнами, тянется сперва к глазам и быстро опускается к члену. Её запястья перед глазами. Тонкий силуэт и выпуклая шишка забрали всё внимание. А потом Крис щёлкает пальцами. ЩЁЛК. Типа как сигнал, призывающий к действию. В такие моменты я еле сдерживаюсь, чтобы не кончить.

Я вскарабкался на Крис сверху. Вставил в неё член и ритмично заработал тазом. Вперёд-назад. Вперёд-назад. Крис постанывает, говорит: глубже. Я же и так стараюсь изо всех сил. Мой член как бы ограничен в размере и возможностях.

– Глубже!

Я не выдержал:

– Ты не Марианская впадина, куда глубже?

Короче, я выкладываюсь по полной, держу приличный ритм. Вперёд-назад. Вперёд-назад. Кровать даже слегка поскрипывает. Правая рука Крис тянется за телефоном, быстро нащупывав его, подносит к лицу. Типа секс не так интересен, а вот сообщения от уёбков разных очень даже. Я спрашиваю, всё ли так? Она кивает и говорит:

– Всё классно. Ударь меня или поцарапай! – Она говорит это, не смотря на меня, – Быстрей, я сейчас кончу!

Ну, ладно. Я выкручиваю ей сосок, но она даже не скорчилась от боли, так и продолжив пялиться в экран. Я слышу, как ей приходят уведомления о новых сообщениях. Она открывает эти уведомления. Теперь я слышу мерзкие щелчки клавиатуры, непрерывистые и быстрые. Крис отправляет ответ.

Я бью её, как она и просила. Не сильно, чтобы не оставить синяка, но и не совсем хило. Мы тут кончить всё-таки пытаемся, ясно?

– Ударь ещё, давай!

Я ей говорю, чтобы она убрала телефон. Это не на пользу моей эрекции. Она смотрит на меня, улыбается, подмигивает. Никогда она мне не подмигивала. Что это, блядь, значит?

– Мне ускориться или как?

– Не знаю, можешь ускориться.

– Как это понять?

– Что?

– Вот ты мне подмигнула нахуя? Чтобы я ускорился?

– Не еби голову. Просто делай, что делаешь.

Думаю: ну ладно, продолжим.

– Ты там сам скоро? – спрашивает Крис. Телефон она не убрала.

– Ага.

– Ударь меня ещё!

Я бью Крис ещё раз и в этот момент кончаю. Она вроде как тоже, потому что только сейчас убрала телефон, забившись в конвульсиях.

– Хорошо вышло, – говорит Крис. Она снова поднесла телефон к лицу.

Я говорю:

– Могла дождаться, когда я свалю в ванну. Ну знаешь, проявить маленькое уважение ко мне.

– Чем ты недоволен?

– Ты прикалываешься? Кто, блядь, пялится в экран во время секса?

– Тебя это задело? – Крис убрала телефон под подушку. – Прости, я уточнила про сегодняшний ужин. О, и билборды, кстати, уже переданы Бульдожьей морде, я говорила?

– Или ты типа так намекаешь, что у меня член маловат?

Я решил быстро одеться и свалить отсюда.

– Тебе, может, кофе со сливками? Успокоишься.

– Размер неважен, ясно? Важно умение пользоваться членом.

– Я думала, ты знаешь, что это полный бред.

– Чего?

– Размер важен и у тебя он подходящий.

– Подходящий – типа удовлетворительный?

– Вполне. Да. У тебя вполне подходящий и удовлетворительный член.

Злюсь больше, потому что удовлетворительно значит, что я молодец, но на большее рассчитывать не надо.

Напоследок я говорю:

– Нечестно, что у вас у всех пиздёнки одинаковые.

Хлопаю дверью и ухожу. Я поднял голову вверх. Солнце светит, впрочем, как и в любой другой день. Тут ничего удивительного. Смотрю на билборды. Первые четыре со мной. Я хорошо загримирован, одет в дорогой костюм, на моём лице улыбка успешного человека. Важного члена общества. Я держу шлем под мышкой, указывая на надпись внизу: Умри с нами и проснёшься завершённым! Koknar ждёт тебя!

Чуть дальше стоят билборды, выделенные для Бульдожьей морды. Крис живёт в респектабельном районе, где билбордов и без того мало, а пропихнуть сюда морду политика – страшное мозгоёбство, типа как учить женщину водить. Всё потому что люди, живущие в этом районе, не хотят залазить в политические джунгли, где священник с консерватором спорят о том, что хуже – аборт или современная музыка? Где леваки тихо мямлят о свободе слова, поглядывая при этом по сторонам: яд или транквилизатор может прилететь от куда угодно. А ещё в этих джунглях есть Трансгуманисты с пушками вместо рук и лазерами вместо глаз. Когда они сойдутся в битве, ни у кого не будет времени, чтобы встать между священником, консерватором, леваком, Трансгуманистом, и взвесить их пиздёж. Не будет такого шанса. Прихлопнет со всех сторон.

А как же, конечно их прихлопнет. Они живут тихой и размеренной жизнью. Знаете, слишком тихой и размеренной, чтобы принимать быстрые решения.

Прихлопнет со всех сторон.

Так что люди, живущие в этом районе, решили отстраниться от политической жизни самым простым способом: запретить тут всё политическое. Новости, агитации, слухи, собрания – нахуй всё. Люди в этом районе мечтают о зелёном газоне и счастливой пенсии с внуками, лабрадором и красным полусладким. Звучит круто, но им пришлось бороться за право быть аполитичными. Раньше, если сюда приезжал чиновник, люди, мечтающие о зелёном газоне, выстраивались на въезде длинной цепочкой, крича в громкоговорители: Мы вне политики! Пожалуйста, уезжайте отсюда!

Так продолжалось до памятного, для живущих здесь людей, митинга. Кажется, один из чиновников хотел продвинуться по иерархии вперёд, стать по-настоящему важным пиджаком, и приехал в этот респектабельный район поебать головы. Ну знаете, объяснить, почему мир устроен так, а иначе, и зачем этому миру нужны такие, как он.

И жильцы всех этих приличных, ухоженных, больших домов, вышли на митинг. Они делали так сотни раз. Подготовили плакаты, громкоговорители. Перед выходом они выпивали стакан с двумя сырыми яйцами – убрать першение в голосе. Они выстроились как обычно – длинной цепочкой, кричали тому чиновнику, что кричали всей политике: Уходите отсюда! Тот чиновник оказался поехавшим, он приказал машине двигаться вперёд, на мечтающих о лабрадоре людей. Пострадал влиятельный старикан, из-за чего поднялся шум и всё такое прочее. И вот обе стороны решили договориться. Раз в год жители этого респектабельного района переводят на лицевой счёт нужную сумму и ни один чиновник или какая политическая новость сюда не попадут. Подписка или типа того, ясно?

И скажу так, аполитичность – штука не для бедных. Счёт живёт сногсшибательно.

Но мне удалось пропихнуть сюда Бульдожью морду. На трёх билбордах у него серьёзное лицо, потому что политика – не шутка. Рядом слоган: Я за перемены!

Я за перемены!

За какие, блин, перемены?

За все перемены, мой друг!

Кто?

Лично Я! Я за любые перемены!

За какие?

За все!

Он точно выиграет. Лёгкий слоган и милая мордашка, разве недостаточно?

Какой-то бездомный в инвалидной коляске подкатывает ко мне, смотрит на меня. Потом указывает на билборд и на меня.

– Да, это я, – говорю.

Он протягивает руку, чтобы я дал ему деньги.

– Деньги нужны?

Он кивает.

– Так найди работу, мужик.

Он мотает головой, держит руку, ждёт.

– Я серьёзно, мужик, найди работу.

Он стягивает с ног одеяло, и я вижу, что его ступни ампутированы.

– Брось, это отговорка. Я не дам тебе деньги, только потому, что у тебя ступней нет.

Он нахмурился.

– Но знаешь, я могу дать тебе адрес, где тебе помогут с работой. Скажешь, что пришёл от меня. Идёт?

Он пожимает плечами.

– Настрой у тебя неважный. Ты вообще разговариваешь?

Он мотает головой.