Первые сутки после похорон, то есть в понедельник, честно прождала Марата дома, но он так и не приехал. На второй день отлучалась ненадолго, но Воронцов опять не появился. Вероятность того, что он решит навестить меня в среду, была велика, но я все равно уехала, потому что встреча с Виктором Олеговичем имела для моего будущего большое значение. Друг семьи и один из руководителей высшего звена фирмы Воронцовых обещал помочь мне, и не только советом, открыть свое дело. Надеюсь, Иванов меня обрадует, и той суммы, что мне причитается, хватит на открытие ресторана.

После разговора с Виктором Олеговичем домой возвращалась воодушевленная и окрыленная, от машины до крыльца не шла, а летела. Была бы уверена, что меня никто не услышит, запела бы.

– Настасья, как хорошо, что ты вернулась. – Не успела я переступить порог дома, как наткнулась на обеспокоенную Нину Васильевну, которая, по всей видимости, уже давно поджидала меня возле двери. – Я тебе звонила, звонила, но ты трубку так и не взяла.

– Простите, телефон был на беззвучном режиме, – повинилась я и в качестве извинений поцеловала женщину в щеку. – Я наших с вами любимых слоек с вишневым повидлом купила. Давайте пить чай.

– Позже, позже, Настасья, – замотала головой женщина. – Скорей ступай в гостиную, там Марат тебя дожидается. Сумку мне давай и иди. – Нина Васильевна торопливо стянула с моего плеча сумочку и, легонько подталкивая меня в нужном направлении, запричитала: – И как же ты, лапонька, забыла, что с Маратом встретиться договорилась? Он аж в лице переменился, когда узнал, что тебя дома нет. Я его и так отвлекала и сяк. Ох и злой же он!

– Марат всегда злой, – беззаботно подмигнула я женщине. – Это его обычное состояние. И о встрече с ним я не забывала, сам не захотел дату и время уточнить.

Нина Васильевна остановилась, положила руки мне на плечи и тревожно произнесла:

– Настасья, ты мне как дочь, послушай меня, я дольше на этом свете жила и Марата больше твоего знаю. Не вздумай перечить ему, глядишь, и в доме этом останешься, а может, он тебе еще чем поможет.

Блин, знаю, что расстрою Нину Васильевну, но признаваться когда-нибудь надо.

– Я в любом случае планирую переезжать, это не мой дом.

Женщина побледнела и схватилась за сердце.

– А я-то как без тебя? У меня же кроме тебя никого нет.

– Нина Васильевна… – Я приобняла женщину. – Ну не на северный же полюс я собралась. И вообще, если хотите, можете перебраться в городскую квартиру вместе со мной, места нам точно хватит. Правда, я не смогу вам платить прежнюю зарплату, но…

– Да какие деньги, бог с тобой, Настасья. Не стану я плату с дочери брать. Марат, – испуганно шепнула Нина Васильевна и резко от меня отстранилась. – Я же говорила, что Настасья скоро вернется.

Поворачиваю голову в сторону гостиной и демонстративно приветливо улыбаюсь.

– Здравствуй, рада тебя видеть, Марат.

– Поторопись, – сквозь зубы рычит мужчина, поворачивается спиной и уходит.

Закатываю глаза и иду вслед.

– Где ты была? – строго спрашивает Воронцов, как только мы остаемся наедине.

Сажусь на диван, неспешно подкладываю под локоть подушку, чтобы было удобно, и лишь потом притворно вежливым голосом отвечаю:

– Не твоего ума дело. Я не семиклассница, опоздавшая на биологию. Пропускай этот пункт и переходи сразу к главному.

Бьюсь об заклад, с Маратом так нагло лет сто никто не разговаривал. И его вытянутое лицо сказало мне, что я абсолютно права.

– Даже так?! – интонацией человека, принявшего вызов, отозвался Воронцов. Надо отдать ему должное, быстро от шока очухался. Я-то надеялась, он гораздо дольше в прострации будет.

– А ты как хотел? – сверкая улыбкой, пожала плечами я. – Грубишь, будь готов услышать грубость в ответ. Закон общения.

Марат продемонстрировал свой самый зловещий оскал, неторопливо подошел к дивану, стоявшему напротив меня, присел и закинул ногу на ногу.

– Ты беременная? – спросил Марат и так пристально посмотрел, словно ответ должен был высветиться у меня на лбу.

– Что?! С чего ты взял?

– Настя, я задал тебе элементарный вопрос. Вместо того, чтобы пыхтеть и пучить глаза, просто ответь.

Кажется, до меня дошло, что именно упыря беспокоит и зачем он пришел. Марат и не собирался переживать, что я на наследство мужа права заявлю. Ведь я была Руслану всего лишь женой, но вот его кровный ребенок – дело иное. С младенцем на руках, о котором Руслан на момент смерти не знал, его завещание наверняка можно оспорить.

Молчала. Держала паузу. Другими словами, мучала упыря.

Любопытно, до чего бы докатился Марат, заяви я, что в положении? Деньги предложил бы взамен на аборт? А если бы я отказалась, за волосы к врачу потащил бы?

Хотя это неважно, я не беременна, а интересуйся Воронцов здоровьем брата, то знал бы, что нервничать не стоило. У Руслана не только ноги парализовало, но и все, что находится ниже пояса.

– Нет, – наконец выдала я, а то еще мгновение, и Марат к пыткам мог прибегнуть, чтобы ответ заполучить.

– Хорошо. – Видимо, отпустило, по крайней мере, позу он поменял на более расслабленную, откинулся на спинку дивана и по-мужски широко ноги расставил. – Теперь я хотел бы узнать о твоих планах на будущее.

Вот зачем так строить вопрос? Спросил бы прямо – когда уберешься из моего дома.

– Завтра переезжаю в квартиру, большая часть вещей уже там, – сказала я и на всякий случай решила уточнить: – Имею в виду свои личные вещи, не подумай, отсюда ничего не брала. Так что завтра дом в полном твоем распоряжении.

Марат нехорошо так прищурился, черты лица заострились. Чем он опять недоволен? Тем, что еще вчера не переехала?

– Тебе полагается солидная сумма. Как ты намерена ею распорядиться?

Этот допрос когда-нибудь закончится?

– Марат, а тебе не кажется, что это исключительно мое дело? Если ты боишься, что я все деньги профукаю, а потом пойду у тебя клянчить, то уверяю, этого не случится.

– Мой брат оставил тебе средства, чтобы ты и без него могла жить безбедно, – начал объяснять Воронцов, причем таким тоном, как будто я непроходимая дура. – Моя обязанность – проследить, чтобы его воля была исполнена.

– На эти деньги я планирую открыть ресторан, – сказала я, чтобы Марат наконец выяснил, что хотел, и убрался.

Воронцов ехидно так рассмеялся. Другой реакции на свои слова я не ждала.

– Анастасия, если тебя кто-то когда-то целых два месяца учил варить борщ, это еще не означает, что тебе обязательно надо иметь свой ресторан. Да будет тебе известно, ресторанный бизнес – один из самых рисковых. Даже профи часто не справляются. Ты прогоришь однозначно. Я помогу тебе разместить деньги так, чтобы они работали и приносили стабильный доход. – Последнюю фразу Марат произнес так, словно после нее я должна упасть на колени и в знак благодарности за величайшую милость облизать его туфли.

Фу, гадость какая…

– Мне не нужна помощь. Впрочем, как и советы. Открыть ресторан – моя давняя мечта, я от нее не откажусь. Ну а чтобы тебя успокоить, скажу: я заручилась поддержкой опытного в делах человека, так что надеюсь…

– Чьей именно поддержкой?! – рявкнул Воронцов, да так громко, что, кажется, стекла в окнах дрогнули.

Если бы Иванов заранее не дал мне зеленый свет в случае вопросов со стороны Воронцова называть его фамилию, я бы ни за что не сказала. Но Виктор Олегович уверял, что из-за помощи, оказанной мне, у него проблем с Маратом не возникнет, поэтому с чистой совестью я сообщила:

– Иванова Виктора Олеговича. Достаточно профессиональный человек? Подойдет? Или ты и своего первого заместителя забракуешь?

– Иванов? – рассматривая что-то на стене и явно раздумывая над чем-то своим, протянул Воронцов, а после его взгляд вновь вернулся ко мне. – И когда же вы, попугайчики, спеться успели?

– Если ты не забыл, то именно Виктор Олегович представлял интересы Руслана в фирме после аварии. Часто у нас бывал. И мы не спелись. Я глубоко уважаю Иванова как человека и считаю его своим другом.