Паша опешил было, но тут же ответил как ни в чем не бывало:

– Никаких проблем.

– Пойми, я не хочу снова оказаться легковерной дурой, – сказала она и, взяв предложенную им руку, поднялась на ступеньку.

– Что ж, справедливо.

– Нам еще предстоит обсудить платья, – добавила она, блеснув глазами, когда он уселся рядом.

– Как угодно, – промолвил Паша с едва уловимой улыбкой на губах.

Платья уже лежали упакованные в экипаже.

– После визита к адвокату.

– Согласен.

Она вернулась. Паша добился своего.

Шарль Дудо был молод, красив и умен. В его облике – цвете волос и глаз, но главным образом в немалом росте – угадывалось его нормандское происхождение. В его жилах все еще текла кровь древнего викинга. Но после нескольких минут общения с ним его дипломатия и познания в области законодательства затмили великолепные внешние данные. Трикси не понадобилось много времени, чтобы понять, что Пашу с адвокатом связывали не только деловые, но и дружеские отношения.

Успокоившись после разговора с Шарлем, Мари принесла Трикси извинения.

– Паша рассказал мне о вашем ужасном несчастье. Не нужно извиняться, – заверила Трикси женщину с теплой улыбкой.

– Паша едва не задушил меня за то, что я невольно вас расстроила, – произнесла Мари, покосившись на Пашу.

Шарля эта история немало позабавила. Несмотря на смуглую кожу и легкомысленный вид, Паша обладал редкой способностью выглядеть ангелом во плоти.

– Не совсем так, – мягко возразил он. – Полагаю, Шарль, ты убедил Мари, что освобождение Гюстава не за горами, – сменил он тему разговора, не намереваясь публично обсуждать свои чувства к леди Гросвенор.

– Насколько это возможно при наличии той информации, что у нас имеется. Как я уже упоминал ранее, учитывая наши дипломатические отношения с Турцией, – подхватил Шарль, – мы не можем давать безусловные гарантии, хотя Гильемино на нашей стороне и все должно пройти более или менее гладко. Сегодня пополудни я отправлю послу депешу. – Он подал Паше карту. – Точное местонахождение Гюстава пока неизвестно, хотя последнее сообщение от него пришло из Патрога. Как ты знаешь, на каждом шагу придется давать взятки. Вероятно, это займет некоторое время, но, думаю, в две недели мы уложимся. Затем, устранив обвинения в предательстве и шпионаже, договоримся о цене выкупа за Гюстава. Обмены такого рода имеют широкое распространение. – Шарль ободряюще улыбнулся Мари. – Если все сложится хорошо, уже в этом месяце Гюстав вернется в Париж.

– А при каких обстоятельствах он попал в плен? – поинтересовался Паша, разглядывая карту.

Адвокат пожал плечами:

– Мари сообщили об этом ее римские друзья, но мы не знаем, насколько достоверна полученная информация. Их отряд находился под командованием Делижоржи, когда угодил к туркам в засаду.

– Когда это было?

– Три или четыре недели назад.

Паша нахмурился. Он дважды побывал в Греции с 1821 года, когда там началась война за независимость. В турецкой тюрьме заключенный мог умереть гораздо раньше. Три-четыре недели слишком большой срок.

– Ты можешь поторопиться? – Это был скорее приказ, чем вопрос.

– Все упирается в деньги, mon ami[3], – ответил Шарль, откинувшись на стуле.

– Время – главный фактор, – заметил Паша и сложил карту.

– Гильемино мне обязан. В течение десяти дней он получит наше сообщение.

– Используй один из наших кораблей.

– Уже использовал.

– Меня, вероятно, некоторое время не будет в городе, но я оставлю сведения о моем местонахождении, чтобы в случае крайней необходимости меня можно было найти.

– Думаю, что сам справлюсь.

– Не знаю, как тебя благодарить, Паша, – прочувствованно сказала Мари. – Я не знала, к кому обратиться. Его семья от него отвернулась, и мои собственные обстоятельства…

– Поблагодаришь меня, когда Гюстав вернется, – вежливо перебил ее Паша. – Тогда мы съездим на выходные в Аржантей и попируем на славу.

– Как прошлым летом. Воспоминания заставили ее улыбнуться.

– На этот раз непременно научим тебя управлять парусом.

– Не уверена, что это возможно. Паша широко улыбнулся.

– В таком случае мы останемся там до тех пор, пока не добьемся успеха. – Паша перегнулся через стол и пожал Шарлю руку. – Ты отправишь Мари домой? – После того как Шарль кивнул, Паша подал руку Трикси. – Нам предстоит длинный путь, – обратился он к Шарлю и Мари. – Так что мы с вами прощаемся. Леди Гросвенор спешит как можно быстрее возвратиться домой.

Попрощавшись со всеми должным образом, они покинули контору адвоката и в скором времени Париж.

На первой почтовой станции за городом Паша сказал:

– Если хочешь добраться до Кента за три дня, мы не будем останавливаться.

– А как ты, не возражаешь?

– Ничуть.

– Тогда я согласна, – обрадовалась Трикси. Она не могла дождаться, когда наконец достигнет Берли-Хаус.

Они мчались на предельной скорости, меняя лошадей на каждой почтовой станции в рекордное время. Грумы и возницы Паши, имея все необходимое снаряжение и расписанный маршрут, работали дружно и слаженно. Паша, чтобы чем-то занять себя в дороге, пил, но Трикси от такого времяпрепровождения отказалась и только дивилась его способности потреблять столько вина.

– Тебе что-то не нравится? – спросил он, перехватив ее пристальный взгляд, когда раскупорил третью бутылку.

– Нет, просто… я… нет, конечно же, нет, – ответила она с некоторым напряжением в голосе.

– Просто больше нечего делать, – заметил он непринужденно. – И не волнуйся. До восьмой бутылки со мной не будет никаких проблем.

При этих словах кровь отлила от ее лица.

– Значит, тебя это все же беспокоит, не так ли?

Паша покрутил бутылку в ладонях.

– Я тебя совсем не знаю, – произнесла она сдержанно.

– Алкоголь фактически на меня не действует, так что не беспокойся.

– Прости. Дело в том, что… видишь ли, у моего мужа были проблемы, когда он выпивал.

– Ты бы предпочла, чтобы я не пил? Неожиданная мысль для мужчины, привыкшего коротать время за всевозможными пирушками. Его друзья удивились бы, услышав, что он согласен отказаться от спиртного.

– В этом нет необходимости, – тихо пробормотала Трикси. – Я хочу сказать… я уверена, что мне не о чем беспокоиться. – Она виновато улыбнулась. – Немножко забыться не помешает.

– Забудемся вместе? – преложил он, протягивая ей бутылку.

– Не сейчас.

Паша Дюра ей не муж, так что сравнение было нелепым. Словно прочитав ее мысли, Паша сказал с улыбкой:

– Обещаю вести себя хорошо.

И он сдержал обещание, оставаясь истинным джентльменом, несмотря на количество опустошенных бутылок. С природным обаянием он вел с Трикси непринужденную беседу, развлекая ее рассказами о своей семье и скорректированными историями из собственной жизни. Он и ей задавал вопросы, но они не были сугубо личными или нескромными.

Когда, быстро пообедав на почтовой станции, они снова вернулись в экипаж, Трикси, удивленная его умением держать себя в руках и врожденной галантностью, заметила:

– Ты великолепно воспитан. Можно даже подумать, что женщины тебя не интересуют.

Их разговор за едой и в карете носил непринужденный светский характер, был вежливым и безупречно учтивым.

– Я просто считаю часы, дорогая. Знаю, что ты спешишь. А я могу подождать.

– Вот уж не думала, что распутные личности способны себя контролировать, – обронила она.

Раскинувшись перед ней на подушках, с небрежно повязанным галстуком, спутанными темными волосами и томным взглядом, Паша был просто неотразим.

– Этот распутник способен.

– Я заметила.

– Не хочешь ли где-нибудь остановиться? Я сгораю от желания. – Он посмотрел на нее в упор и увидел, что она колеблется.

– Не могу, – произнесла она наконец.

Паша знал, что ей не терпится поскорее оказаться дома.