Фиалковые глаза Милли наполнились грустью. Она часто-часто моргала, чтобы не заплакать. Но еще не хватало, чтобы Герман видел ее слезы. Не дождется!

– Я всё поняла, Герман. И не буду больше докучать тебе своей любовью.

Тряхнув чёлкой, Милли чмокнула Германа в нос, обняла его серебристыми крыльями, а потом расправила их и взлетела высоко, под самый купол сиреневых искарских небес.

«Тоже мне, причину нашел. Наверное, всё еще любит ту девушку, – думала она, толком не видя, куда летит, из-за слёз, все-таки хлынувших из глаз. – Я бы за ним даже в Мир Людей полетела, не испугалась бы. Если любишь, примешь любой облик, лишь бы быть рядом с любимым. А в девушку превращаться и я умею, проходили».

Герман хотел было лететь следом, но передумал. Вздохнув еще раз о своем неумении общаться с дамами, тем более совсем уж нежного возраста, он полетел в свой замок, закрылся на все засовы и с трепетом открыл Магическую книгу.

Папа Грелл не вылезал с заседаний Совета Семи, поэтому мама Лисси решила повоспитывать дочку сама. Заглянув в комнату Милли, она застала ее грустно лежащей на ковре. Лисси взяла быка за рога:

– Милли, не слишком ли много времени ты проводишь с Германом?

– Вовсе нет, мама! – обиженно ответила дочь. – Пока шли битвы, я ухаживала за ранеными. А сегодня… Лучше бы я его не встречала! Он сказал, что я еще слишком мала, чтобы думать о любви. Он меня не любит, мамочка!

И прекрасные фиалковые глаза юной драконицы вновь наполнились слезами. Лисси простерла крыло и ласково укрыла дочку. Тщательно подбирая слова, она заговорила:

– Герман прав, Милли. Ты еще подросток, тебе и тысячи лет нет. Вырастешь, и у тебя с Германом всё сложится. А может, сердечко твое откликнется на зов совсем другого дракона.

– Я не смогу так жить, мама. Я вся изведусь. Позволь мне слетать в Прохладные горы, к прорицательнице Астинарии. Не отпустишь, улечу без спроса, ты меня знаешь. Я всё продумала. Наземный путь идет через лес, имеющий нехорошую славу. Но я пролечу над ним как можно выше на большой скорости. И вообще. Темные драконы днем не летают, а остальные существа нам, драконам, не опасны.

– Хорошо. Только надень вот это, – Лисси протянула дочери рубиновый браслет. – Спокойной ночи, Милли! Всё будет хорошо, я уверена.

В своих покоях Лисси задумалась, как сообщить мужу о намерении Милли. Грелл ни за что не отпустит дочь в опасный полет. Но тогда Милли замкнется и перестанет доверять родителям. Подростковый возраст такой сложный. Тяжело отпускать любимое чадо, но не отпускать еще хуже. Тревога Лисси нарастала.

Грелл сразу прочитал мысли супруги. У них не было друг от друга тайн.

– Пусть летит, Лисси. Девчонка подросла, а мы всё думаем, что она маленькая у нас.

– Но, Грелл, опасно же!

– А ты разве не летала к Асти гадать на женихов?

– Но тогда не было войны, Грелл.

– Кроме темных драконов, никто Милли не опасен. А они днем спят, – повторил Грелл слова дочери.

«Как они все-таки похожи, отец и дочь», – вздохнула Лисси.

***

Милли проснулась рано. Ей не терпелось отправиться в путь.

– Мам, а зачем браслет? Я вчера забыла спросить.

– Подарок для Астинарии, – ответила Лисси. – С пустыми руками к прорицательнице не ходят. Хоббиты пирожки несут, козье молоко, фрукты, гномы посуду и хозяйственную утварь. Мы, драконы, любители драгоценных камней и самоцветов, их и дарить предпочитаем. К тому же рубин, по легенде, считается застывшей кровью дракона.

– Я думала, оберег какой-то.

– Ты сама себе оберег. Будь умницей, девочка. К вечеру ждем.

Лисси обняла дочь, потерлась носом о ее щечку, и Милли полетела в сторону Прохладных гор.

Сначала Милли летела на большой высоте, так что лес далеко внизу казался расстеленной шкурой лохматого зверя. Потом ее разобрало любопытство. Что это за лес такой, о котором ходит дурная слава? Что за чудовища в нем живут? А если спуститься чуть ниже, чтобы хоть что-то разглядеть? Ведь у нее крылья, всегда можно взмыть ввысь и улететь от опасности. Сказано – сделано.

Теперь Милли летела, чуть ли не касаясь верхушек могучих дубов, и вертела головой в надежде наткнуться на что-то интересное. Попадались симпатичные полянки с ручьями, на которые так хотелось опуститься, прогуляться по мягкой траве. Но она же обещала маме не искать приключений! Ничего опасного или странного не попадалось. Дубы сменились хвойными деревьями, полянок стало меньше.

Вздохнув, Милли уже хотела взмыть повыше и лететь побыстрее к Прохладным горам, но вдруг заметила странное шевеление среди сосен. Спустившись ниже, она услышала плач и увидела драконьих детенышей, связанных между собой какими-то клейкими веревками.

– О боги! Финни, это ты? И братьев маленьких с собой потащила! Мало тебе шрама на крыле?

Милли зубами перегрызла странные липкие веревки и освободила Финни и ее младших братьев, Святлла и Всевлла. Пришлось повозиться, чтобы отмыть их в ручье.

– Рассказывайте, в чем дело.

Оказалась, Финни с братьями решили проверить, правда ли есть чудовища в здешнем лесу. «Прямо как я», – подумала Милли. Полетав и никого не обнаружив, приземлились на поляну.

– Хотели немножко поиграть в прятки, и сразу домой. И тут чудовище как выскочит! И стало плеваться в нас. А у него не слюни, а веревки липкие. Мы даже не успели взлететь! – всхлипывая, проговорил Святлл.

Милли учуяла шевеление в кустах и храбро сунула морду туда, слегка пыхнув на всякий случай огнем. В кустах сидело нечто мохнатое и многоногое, напоминающее черного паука, ростом с гнома.

– Что, слюна кончилась? – рыкнула Милли. – Я тебе покажу, как маленьких обижать!

– Не убивайте меня, пожалуйста! Я детишек не ем. Я Качубра, пещеру охраняю. Хотел их напугать, чтобы к пещере не приближались.

– Почему я должна тебе верить?

– Пойдемте, покажу.

В крутом склоне, спускавшемся к ручью, действительно было что-то вроде входа в пещеру.

– А что там?

– А я почем знаю. Маг Анаким наложил на меня заклятье охранять вход и никуда не отлучаться. Если бы драконята не подошли так близко, я бы их связывать не стал. Знаю я их. Не успеешь оглянуться, всю пещеру перевернут, а мне отвечай. Так что прости, светлая драконица. Служба. Я уже и сам их развязывать собирался, да ты опередила.

– А что за чудовища в этом лесу водятся? – поинтересовалась Милли.

– Да в общем никаких особо страшных чудовищ здесь нет. Ну, лисы медведи, кабаны. Русалки есть, кстати. Это Анаким слухи распускает, что лес нехороший. У него замок здесь недалеко, а он не любит, когда его тревожат. Магические дела тишину да уединение любят.

Вернувшись в Искар и сдав драконий выводок с рук на руки обрадованной маме, Милли даже не стала выслушивать слова благодарности. Времени было в обрез. Когда она подлетела к домику прорицательницы, дневное Нислу уже садилось за горизонт.

***

Домик Астинарии был слишком мал для того, чтобы в него могла войти даже такая не слишком крупных размеров драконица, как Милли. Поэтому ей пришлось принять человеческий облик. И вот молоденькая девушка-крестьянка, одетая в красную юбочку с высоким корсажем и вышитую белую блузку, с браслетом из рубинов на левой руке, робко постучалась в дверь прорицательницы.

На стук никто не ответил. Постучав несколько раз, причем с каждым разом всё громче, и покричав «Есть кто живой», Милли изо всех драконьих сил пнула дверь ногой. И дверь открылась.

Мертвая тишина встретила Милли. И темнота, в глубине которой светились красноватые злобные глаза, пар шесть, не меньше. В комнате висел запах, от которого хотелось убежать без оглядки. Запах страха.

– Асти, – тихонько позвала Милли.

В ответ чьи-то невидимые мохнатые когтистые лапы схватили Милли, скрутили ей руки за спиной и по ступенькам потащили куда-то вниз, в подвал. Тяжелая дверь захлопнулась.

В подвале было еще темней, чем наверху. Милли сжалась в комочек, опасаясь нападения. Сердце громко стучало, мешая различать хоть какие-то звуки.