В то же время самые разные источники фиксируют постоянные торговые, дипломатические, а иногда и военные контакты Аюки с Крымом и Азовом. Все это свидетельствует о том, что фактически калмыцкий правитель придерживался нейтралитета, выжидая, кто окажется сильнее. К примеру, в апреле 1693 г. прибывший от Аюки посол жаловался крымскому хану Селим-Гирею на нападения казаков и предлагал летом совершить силами крымцев, ногайцев и калмыков поход под Казань и поволжские города. Хан отвечал, что этим летом должен идти в Венгрию. Вместо себя он предлагал в помощь калмыкам отряд черкесов, а также вручил символические подарки — саблю, коня со снаряжением, четыре пищали и немного золота[992]. По сведениям османских источников, Селим-Гирей даже брал с собой послов «калмыцкого короля» во время визита в Адрианополь. Калмыки были представлены султану[993].
Очевидно, что для успешных действий против Москвы предлагаемой Крымом поддержки было недостаточно. Нейтралитет, сохранявшийся благодаря отсутствию у Аюки сил, необходимых для борьбы с Россией, был крайне хрупким. Даже в периоды относительно дружественных отношений постоянно имели место мелкие стычки, которые служили негативным фоном и неизбежно время от времени перерастали в более крупные столкновения.
Донские казаки постоянно ожидали нападения со стороны Аюки. По их утверждениям, зимой 1690 г. люди Аюки стояли вокруг Азова «в собрании» и ждали прихода хана из Крыма. Калмыками было подготовлено для похода 1600 человек, однако если бы хан пришел, Аюка послал бы 10 тыс. калмыков. Только узнав, что хана не будет, Аюка прислал к казакам посланцев с предложением о мире[994].
Одним из важных источников напряженности в русско-калмыцких отношениях были отъезды мелких калмыцких владетелей, недовольных Аюкой, на московскую службу. В начале 1690 г. откочевал на Дон к казачьим городкам Сереть-мурза, приведший с собой 300 человек «боевого люду», а также батыр Черкес со своими «улусными людьми», которых насчитывалось 500 человек «кроме жен и детей» (последний поссорился со своим братом при разделе отцовского наследства)[995]. Им была обещана «государева милость»[996]. Казаки рассматривали действия калмыков как выезд «на государево имя». Уже в начале 1690 г. Черкес вместе с донскими казаками участвовал в нападении на калмыцкие улусы[997]. Так он стремился усилить свое влияние среди калмыков.
В документах из фонда «Донские дела» РГАДА события, связанные с Черкесом-тайшой, описываются следующим образом. В своих посланиях в Москву казаки подчеркивали, что Черкес с улусными людьми «шертвовали в кругу» (то есть приняли присягу). Им было отведено для кочевья место между Доном и Северским Донцом. Однако на Черкеса напал его брат Мункотемир, который убил 14 казаков и 30 калмыков, взял в плен многих черкесовых людей и верховым городкам «учинил разоренье». И хотя Мункотемира удалось отогнать, ущерб от его нападения оказался огромен. 2 августа 1690 г. в отписке из Царицына «по доезду толмача Микишки Алексеева», который посетил именовавшего себя тайшой Черкеса, сообщалось, что Мункотемир «со своими и аюкиными калмыками» увел 2000 человек с женами и детьми. После этого у Черкеса осталось всего 100 человек (очевидно, речь шла о годных к войне мужчинах). Из казаков погибли атаман Василий Кутейников и 10 человек рядовых казаков. При этом нападавшие потеряли 40 человек.
Черкес, боясь новых нападений, попросил построить ему городок на р. Бузуке, между Доном и Северским Донцом, на острове. По государеву указу 21 июля 1690 г. на Дон была послана грамота, в которой было велено удовлетворить просьбу калмыцкого тайши. Казаки построили городок и «обметали» его надолбами, а для Черкеса возвели собственные «хоромы». Кроме того, Москва потребовала от Аюки, чтобы он не посылал войска на Черкеса, которому, в свою очередь, были направлены грамоты с указанием о примирении с верховным калмыцким князем.
Аюка имел на происходящие события собственную точку зрения. Он писал в Москву, что Черкес после смерти отца осердился на брата и съехал на Дон с казной. Мункотемир не хотел кровопролития, а приходил, желая видеться с ним и говорить о деле. Казаки же с Черкесом его не пропускали и держали «в осаде». На дальнейшее сотрудничество Москвы с тайшой Аюка смотрел скептически. Он считал, что от Черкеса государям добра не будет, так же как и от Чагана, который сначала пришел на службу, а потом превратился в противника.
Казаки решили не оставлять без ответа поход Мункотемира на Черкеса и разорение казачьих городков. «Не стерпя задора аюкиных людей», они во главе с атаманом Филиппом Сулой ходили на калмыков, живших ниже Черного Яра на Волге и взяли 15 человек «калмыцкого и едисанского полона». На сторону калмыков встал астраханский воевода боярин князь Никита Иванович Приимков-Ростовский. Описал в Москву, что казаки явились под Красным Яром и «гоняют за татары с ружьем», а на заставе на Круглом острове «у гулящих людей» в лодке пойман казак, приехавший из стана донцов ниже Черного Яра, которые хотели идти на кочующих по р. Бузану татар. Воевода посылал к казакам для уговоров четырех стрельцов, однако те отказались менять свои планы. Тогда на казаков были посланы полковник Григорий Кохановский и два приказа стрельцов. Полковник, едучи к Красному Яру, взял в степи еще троих казаков, которые ехали «неизвестно для чего». В допросе они сказали, что отпущены с Филиппом Сулой. Встреча стрельцов с отрядом Сулы не прошла мирно. Явившийся в лагерь на Черном Яру Кохановский учинил жесткую расправу, разоружив донских казаков и бив самого атамана «смертным боем». Весь взятый казаками полон был отобран. Посланную Сулой в Астрахань делегацию, потребовавшую вернуть «ясырь», Н. И. Приимков-Ростовский распорядился бросить в тюрьму[998].
В результате казаки лишились добычи и пленных, которых предполагали использовать для размена, чтобы возвратить плененных ранее товарищей. Они попытались найти управу на воеводу у царя, прося наказать его, чтобы «боярину и воеводе впредь неповадно было их менять на бусурманов»[999]. В ответ казаки получили царское жалованье и запрет ходить войной на калмыков[1000]. Сидевших в Астрахани казаков отпустили[1001], однако удовлетворенными они себя не почувствовали.
Походы на калмыков продолжились. 23 июля Аюка присылал в Саратов Унитея-бакшу с сообщением, что в июле казаки угнали 500 лошадей и убили трех человек. Саратовский воевода стольник Данил Наумов жаловался в Москву, что 28 июля к Царицыну пришли 3 тыс. казаков и что если про приход казаков узнают калмыки, то они откочуют и не будет калмыцкого торга, а на Волге станет опасно. В другой отписке он информировал, что казаки ночью напали на калмыков и отогнали скот, многих людей убили и ранили. Очевидно, речь шла об упомянутой выше жалобе[1002].
В итоге история перехода на российскую службу Черкеса сложилась для московских властей и Войска Донского крайне неудачно. Черкес, не получив со стороны Москвы поддержки, достаточной для борьбы с братом, решил покинуть Дон. 11 января 1691 г. казаки писали, что Черкес-тайша «со всеми людьми» великим государям «изменили» и ушли к Аюке. Соединившись с бывшими противниками, они хотят приходить под Черкасский городок войной. Ситуация усугублялась нахождением в это время в Азове 500 калмыков Аюки. Последующие сообщения были еще более неутешительными. Казаки писали, что калмыки приходят войной под верховые донские городки. В результате по Хопру, Медведице и Бузулуку «сделалось пусто»[1003].
