19 сентября 1688 г. на Постельном крыльце «всяких чинов ратным людям» был объявлен именной царский указ о втором походе на Крым[589]. В тот же день с Постельного же крыльца «московских чинов людей, которым по наряду довелось быть на их государской службе в полкех з бояры и воеводы, имена чтены». 20 сентября из Разряда в другие приказы были посланы памяти о сборе войск и об отсрочке судных дел. В первой отмечалось, что войско будет собираться «против наряду 195-го году опричь тех, которые в прошлом во 196-м году и в нынешнем во 197-м году были на их великих государей службе в Белегороде и в походе на Коломку в полку з боярином и воеводами з Борисом Петровичем Шереметевым с товарыщи, с околничим и воеводами с Леонтьем Романовичем Неплюевым с товарыщи»[590]. 28 сентября были посланы царские грамоты в города с объявлением о походе на Крым всем служилым чинам, за исключением тех, кто упомянут в рассмотренной выше приказной памяти. Содержание грамот во многом повторяло «манифест» от 19 сентября, в том числе международные условия новой кампании против ханства[591].

28 октября была утверждена новая роспись командующих разрядными полками с местами их сосредоточения. Большой полк В. В. Голицына должен был собираться в Сумах; Новгородский разряд боярина А. С. Шеина — в Рыльске; Рязанский разряд боярина князя В. Д. Долгорукова — в Обояни; Севский разряд окольничего Л. Р. Неплюева — в Межиричи; полк низовых городов окольничего И. Ю. Леонтьева — в Чугуеве[592]. 29 октября датирована образцовая грамота для рассылки из Разряда по городам с указанием собираться в полки к обозначенному времени. Сроки сбора устанавливались: 1 или 10 февраля, крайний срок — 20 февраля «безо всякого переводу». Воеводы должны были всеми доступными способами информировать служилых людей, чтобы они съезжались в полки вовремя и «людей своих, которых они в прошлых годех на смотре и у розбору писали за собою, своих с указных крестьянских и бобыльских дворов с боем и в кошу имали с собою всех и с надежным и з добрым ружьем»[593]. Отдельным указом были определены сроки сбора войск в полк к Б. П. Шереметеву «на черте в Белгороде» (позднее — в Казанский разряд). Грамота Шереметеву была послана 21 ноября 1688 г. Согласно ей назначенным к нему в полк московским чинам, «городовым дворяном и детем боярским и иных чинов ратным конным и пешим людем» следовало прибыть в Белгород к 1 мая 1689 г., в крайнем случае — к 9 мая[594]. Этот срок впоследствии неоднократно корректировался. 12 января 1689 г. казанцам — дворянам и детям боярским «полковые службы», назначенным первоначально в Рязанский разряд, велено было выехать в полк Шереметева для службы на черте по общим февральским срокам[595]. В наказе Голицыну (от 10 февраля) отмечалось, что московским чинам, определенным в Казанский разряд, необходимо прибыть в Белгород к 25 марта, остальным («копейщиком и рейтаром, и салдатом») — в феврале[596]. Однако 19 февраля в Разряде была подготовлена образцовая грамота, которой устанавливался общий срок сбора для всех служилых людей в полк Б.П. Шереметева, назначенный «по вестовым письмам», — 25 марта «безо всякого переводу не отымаясь ничем»[597]. Однако позднее и он был частично скорректирован: помещикам и вотчинникам Новгорода, Пскова, Великих Лук и Торопца разрешалось приехать в Белгород «на прежней срок» к 1 или 9 мая[598]. Видимо, назначение мартовского срока и распространение его на весь Казанский разряд было вызвано пониманием, что собрать его в феврале не получится.

1 декабря появились указы о срочной отправке по городам «высыльщиков» — стольников и дворян в сопровождении подьячих для раздачи денежного жалованья ратным людям и высылки их в полки. Особо отмечалась необходимость вписать в наказы высыльщикам требование объявлять ратным людям при выдаче жалованья, чтобы они «покупали лошади добрые и служилую рухледь, а на иные никакие домашние росходы не держали и не тратили, а буде хто из них в полкех бояр и воевод объявятца на худых лошадях и безоружны и тем за то быть в смертной казни». Вместе с высылщиками для сбора ратных людей «без всякого прекословия» должны были ехать полковники и начальные люди. Первые партии ратных людей им следовало высылать на место сбора, а «с достальными» ехать в полки лично[599].

Еще в декабре была подготовлена образцовая грамота для рассылки по подведомственным Разряду городам о том, что товарищи воевод разрядных полков, которым велено записывать приезды ратных людей, из Москвы «в указные места отпущены будут кончае генваря с 6 числа». Воеводам в связи с этим требовалось в очередной раз поторапливать служилых людей с выездом[600]. 13 января последовал указ о выезде дьяков для записи приездов: в Сумы из Курска — Ильи Колпакова, в Рыльск из Москвы — Михаила Власова, на Обоянь из Курска — Любима Судейкина, в Межиреч из Путивля — Петра Исакова[601]. 18 января отправлена грамота воеводе Курска думному дворянину А. И. Хитрово срочно ехать для записи приездов в Обоянь. С этой же целью в Сумы был назначен товарищ В. В. Голицына в Большом полку — окольничий В. А. Змеев[602]. В Рыльске приезды должен был фиксировать местный воевода Емельян Давыдович Неплюев (отпуск грамоты ему датирован 3 февраля)[603].

24 января 1689 г. последовал указ об изменении места сбора Низового полка — вместо Чугуева ему следовало сосредотачиваться в Харькове, а 30 января чугуевскому воеводе С. Б. Ловчикову была послана грамота с указанием направлять туда тех служилых людей, которые уже прибыли или прибудут в Чугуев[604]. В. А. Змеев прибыл в Сумы 1 февраля и в тот же день выслал в Москву перечневую роспись московских чинов, прибывших на место сбора к указанному времени (154 стольника, стряпчих, дворян и жильцов; 6 «иноземцов кормовщиков»). В ответ Змееву 12 февраля послали царскую грамоту «с милостивым словом» и указанием похвалить ратных людей, прибывших «до первого указного сроку»[605].

13 февраля разрядный подьячий Михаил Гуляев в сопровождении 15 стрельцов двинулся из Москвы с грузом «денежные и соболиные казны и шатровых и полковых всяких припасов» для нужд Большого полка. В городах воеводы должны были обеспечивать Гуляева дополнительными вооруженными конвоями из служилых людей (стрельцы ехали только до Калуги)[606].

19 февраля последовал указ о замене командующего Низовым полком (фактически решение было принято раньше, до 10 февраля, см. об этом далее). Вместо И. Ю. Леонтьева назначался стольник Василий Михайлович Дмитриев-Мамонов, бывший в списке московских чинов, выехавших с В. В. Голицыным в Большой полк из Москвы. На следующий день соответствующая грамота была послана «оберегателю», который должен был объявить Дмитриеву-Мамонову об указе и велеть ехать к своему полку в Харьков «без мотчанья»[607]. Получив грамоту, Голицын выслал Дмитриева-Мамонова к месту сбора Низового полка после 21 февраля, вручив ему образ великомученика Дмитрия Солунского, «с которым ему, Василью, в том полку быть»[608]. Наказ и списки служилых людей из Разряда ему отправили со стольником Г. Ф. Балакиревым 25 марта[609].