Зимой 1687/88 г. в Москве ожидали крупного татарского набега как возмездия за летний поход на ханство. Первые известия о его подготовке выходцы из крымского плена принесли в Белгород еще в конце октября. В результате в ноябре 1687 г. из Москвы еженедельно посылались указы воеводам князю Ф. Л. Волконскому и Б. П. Шереметеву о подготовке служилых людей Белгородского разряда к отражению татарского нападения[453]. С началом зимы о поступавших в столицу регулярных известиях о татарской угрозе сообщали П. Гордон[454] и шведский резидент в Москве К. фон Кохен. Последний в декабре даже писал о состоявшемся якобы набеге на Тор, в ходе которого крымцы убили и пленили 17 тыс. человек; а русское правительство распорядилось выслать против них семь пехотных полков, приведя в повышенную готовность формирования Белгородского и Севского разрядов[455].

Информация о грядущем татарском нашествии оказалась слухами, воспринятыми в Москве весьма серьезно. Поэтому изложенные выше известия о мерах по усилению обороны южных границ были правдивыми. 17 декабря 1687 г. в Курск воеводе А. И. Хитрово пришла грамота с очередным известием о скором крымском набеге. Из «подлинных вестей», допросов выходцев из крымской неволи и взятых языков в Москве стало известно, что хан Селим-Гирей «имеет свое босурманское намерение неотменно со всеми своими силами приходить для войны под… великоросийские украинные и малоросийские городы ныне, как реки лдами укрепятца вскоре». В связи с этим Хитрово велено «тотчас» ехать в Хотмыжск, где с ратными людьми «збиратца… наспех и стоять в Хотмышском во всякой воинской готовости». В войско требовалось спешно собирать как дворян и детей боярских, так и рейтарские и солдатские полки из тех городов, которые «к Хотмышску блиски». Из Хотмыжска Хитрово должен был разослать в ближайшие города грамоты именем воеводы Белгородского разряда Б. П. Шереметева, собирая всех доступных ратных людей, кроме курских рейтар (их было велено выслать к месту сбора только в случае реального появления противника). Хитрово прибыл в Хотмыжск 30 декабря, разослав грамоты в окрестные города о сборе войск[456].

В итоге на службу в Хотмыжск явились дворяне и дети боярские городовой службы (завоеводчики — 31 человек, есаулы — 27 человек, дворяне сотенной службы — 72 человека), курские новокрещеные калмыки (24 человека), рейтарский полк полковника Ивана Алферьева сына Барова (555 рейтар, трубачей и литаврщиков, 95 копейщиков), рейтарский Курский полк полковника Ивана Михайлова сына Гопта (98 человек рейтар), солдатский Курский полк полковника Петра Александрова сына Эрланта (1583 человека). Солдатский Хотмыжский полк полковника Якова Христофорова сына Эрнста (Эрнеста) (735 солдат) остался в Курске для охраны полковой казны и караулов. Всего с начальными людьми (37 человек) под командованием Хитрово собралось более 2,5 тыс. человек. Из этого отряда 10 января воевода по приказу Шереметева послал с поручиком Матвеем Кенельским 200 солдат судженцев из полка Эрланта в крайний западный пункт Белгородской черты — Ахтырку «для бережения и осторожности великого государя казны и всяких полковых припасов и хлебных запасов»[457].

Сам глава Белгородского разряда Б. П. Шереметев 7 января 1688 г. получил царскую грамоту с известием, что якобы «хан крымской со всеми ордами имеет свое бусурманское намерение приходить для войны на их великих государей великоросийские украинные и малоросийские городы конечно в нынешних числех неотложно». В связи с этим воеводе указывалось немедленно собирать ратных людей и двигаться «в городок Сенное праворотья без мотчанья». Боярин собрал все войска, что были под рукой, и выступил из Белгорода 22 января, придя 26 января в Золочев. Однако уже 31 января Шереметев получил царскую грамоту, что «буде вестей внов про приход воинских людей нет, и ему боярину и воеводе с их великих государей ратными людьми велено возвратитца в Белгород». В результате воевода, «уведомясь подлинно, что воинских людей в ближних местех нет и приходу их ныне под государевы украинные городы не будет», вернулся с полком в Белгород уже 3 февраля, велев, однако, ратным людям оставаться в городе «до указу». 8 февраля Шереметев получил распоряжение «ратных людей, пересмотря, отпустить по домам». 20 февраля в Белгород пришло послание С. П. Неплюева — товарища главы Севского разряда Л.Р. Неплюева и гетмана И. С. Мазепы, «что де хан крымской с ордами ис Крыму не выходил, и ныне в Крыму и иных воинских людей в ближних местех нет». Боярин провел смотр, составил перечневую роспись бывших на службе и распустил войско 21 февраля[458].

Число собравшихся войск, находившихся при Шереметеве до роспуска, составило почти 7 тыс. человек, включая 120 человек городовых дворян и пр., а также полк рейтарского и копейного строя Тобиаса Колбрехта (722 человека рядовых и начальных людей), рейтарский Данилы Пулста (1163 человека), Мценский рейтарский Ицыхеля Буларта (423 человека), рейтарский Христофора Ригимона (457 человек), два солдатских полка генерал-поручика графа Давида Вильгельма фон Граама — 1-й Белгородский (1262 человека) и Яблоновский (864 человека), солдатские полки Юрия Фамендина (291 человек), Андрея Шарфа (242 человека), Петра Гасениуса (522 человека) и стрелецкий белгородский жилой полк Д. Н. Юдина (759 человек). Неявка, учитывая время сбора, была достаточно высокой, некоторые полки не явились практически в полном составе. В рейтарском полку Ивана Фанфеника (Фанфеникбира) было 37 человек, а в рейтарском Кашпира Гулица — 61 человек. Значительным был процент дезертиров. В полку П. Гасениуса «до отпуску» бежало со службы 511 человек — половина рядового состава. В других полках число беглецов было меньше[459]. А. И. Хитрово письмо Шереметева о роспуске своего отряда получил 21 февраля. Пересмотрев всех прибывших людей, он распустил их из Хотмыжска[460].

Помимо войск Белгородского разряда, в самом начале 1688 г. для отражения возможного крымского набега велено было собираться на службу в Путивле ратным людям Севского разряда под командой С. П. Неплюева. Здесь сбор шел медленней, чем в Белгороде: к 11 февраля явился лишь 1341 человек. Получив сведения об отсутствии угрозы крупного нападения, правительство направило Неплюеву приказ распустить войска, что он и сделал в конце февраля (войско в достаточном количестве так и не собралось)[461].

Вместо ожидаемого крупного удара происходили лишь небольшие набеги малочисленных отрядов, охотившихся за добычей и ясырем. 8 февраля Б. П. Шереметев получил письмо с Торских озер от атамана Ивана Клушина: 22 января «пригоняли воинские люди татарова в урочища Голой Долины и били на торских жителей, которые по сено ездили». Отряд насчитывал всего 16 человек. Атаман ходил за ними в погоню, догнал татар в верховьях р. Тор, отбив у них 9 пленных[462].

Утешительные известия о том, что масштабного набега, скорее всего, не будет, пришли в Москву от Мазепы. 1 января 1687 г. он сообщал, что никаких вестей о возможном походе крымцев нет, тем более что, по слухам, ожидается смена Селим-Гирея на ханском престоле. Не исключено, что указанный слух был связан с воцарением в Османской империи (в ноябре 1687 г.) нового султана Сулеймана II вместо низложенного Мехмеда IV[463]. Этот факт подтвердили прибывшие в Москву в конце января запорожские казаки, захватившие в конце осени под Казы-Керменом нескольких языков. Запорожцы, правда, вопреки донесению Мазепы говорили о возможном татарском набеге в ближайшее время, сообщив и о безуспешной трехдневной осаде Сечи ордынским отрядом. Вместе с тем они донесли о тяжелой кампании для татар в Венгрии (ходили слухи, что в ходе нее погиб калга, тело которого только недавно было доставлено в Крым). Приведенные сечевыми казаками языки в целом (про судьбу калги они ничего не знали) подтвердили эти известия, добавив к ним информацию о скорой присылке в Казы-Кермен «для осторожности от московских войск» четырехтысячного отряда «с пушки»[464]. Примерно в то же время запорожцы сообщали Мазепе, что Селим-Гирей находится в Крыму, но часть орды выслана «на черексы» (с Кантемир-султаном) и «в Белогородчину» из-за сильного голода на полуострове, в том числе и для откорма лошадей. Они вновь подтверждали готовность остальной крымской орды к набегу[465].