С 1692 г. рейтарские и солдатские полки Белгородского разряда стали выдвигаться на Изюмскую черту регулярно[920]. В целом в указанные годы крупных нападений противника на укрепления Белгородской и Изюмской черт, подобных тем, что произошли в 1688 г., не наблюдалось. Немалую роль в этом, как представляется, сыграла деятельность Б. П. Шереметева, своевременно высылавшего отряды на пограничье и организовавшего починку и укрепление отдельных участков Изюмской черты.
1690 г.
Оборонительная стратегия требовала не только выдвигать крупные контингенты войск на важнейших направлениях, но и предполагала посылку небольших отрядов в разные точки степного пограничья, в том числе в районы, удаленные от мест боевых действий, но досягаемые для неожиданных ударов небольших отрядов противника. Объектом нападения мог стать любой населенный пункт, суливший добычу. В июне 1690 г. татары напали на Изюм, разорив город с окрестностями[921].
В августе отряд из Азова численностью около тысячи человек, в составе которого находились старообрядцы, подошел к Тору[922], где располагались соляные промыслы. Староверов возглавляли П. Мурзенок и Л. Маноцкий. Русская речь и внешность позволили противнику, не вызывая опасений, подойти к торским жителям, которые шли обозом за дровами[923]. Назвавшиеся донскими казаками старообрядцы начали атаку, в результате которой было захвачено около тысячи человек. В походе, кроме азовцев и старообрядцев, участвовали ногайские татары и калмыки батыра Малая. Последний отличался особой жестокостью. Он «у мертвых взрезывал груди» и всячески глумился над погибшими. В Азове старообрядцы разделили полон с азовцами и другими участниками набега. Из тех, кто по разделу достался Мурзенку и Маноцкому, семь человек смогли бежать и, придя на Дон в Черкасский городок, рассказать о случившемся[924].
Наиболее тяжелый удар по московским войскам в 1690 г. нанесла чума. Мор начался в Новобогородицком городке на р. Самаре. От него умерли многие государевы служилые люди, в том числе воевода Новобогородицкой крепости окольничий Алексей Иванович Ржевский и его сын. Служилые люди разбегались из Новобогородицка и умирали по окрестностям. Болезнь сделала город уязвимым для пожаров, от которых в итоге выгорела половина Новобогородицкого городка. 17 мая Мазепа писал в Москву: «многие ратные ваши великих государей люде скончилися, а иные з Новобогородицкого города уйшовши, то по степах, то по байраках, то по лугах и островах днепровых тулалися и по тых розных местцах одны померли, а другие еще живо обретаючися, один од другого криются, з яких померлых на пустых оних местцах непогребение лежат тела»[925].
1691 г.
В январе 1691 г. татары приходили под Орель и «людям тамошним починили шкоды»[926]. В том же году отряд из трехсот горских черкесов, идущих в набег на «государевы низовые и украинные города», обнаружился в степи в 20 верстах от Царицына[927]. 6 июня по пути из Саратова с ними столкнулся отряд казанских конных стрельцов во главе с сотником. Однако сражение не состоялось, во многом благодаря тому, что стрельцы ехали вместе с толмачом калмыцкого языка из улуса Аюки и отрядом калмыков в 100 человек («для сыску табуна», который был отогнан у калмыков от Саратова). «Увидя калмыков, те черкесы съехались с ними на переговорке и сказали, что и им до калмыков дела нет», поскольку «идут де они войной под государевы низовые и украинные городы, под Царицын». После этих переговоров отряды разъехались[928].
Впрочем, такие встречи в степи, когда ни один из отрядов не имел очевидного преимущества и не желал вступить в бой, не были уникальными. В середине лета участники станицы[929] донских казаков за четыре дня пути до Валуек на речке Деркуле видели отъезжий неприятельский караул, но в сражение с ними не вступили[930].
К концу августа к Шереметеву в Белгород стали стекаться тревожные вести. Выходцы из крымского плена сообщили, что из Крыма 6 августа под «великих государей украины» для взятия языков посланы 200 отборных татар с двумя мурзами. После их возвращения в поход собираются идти нураддин и кафинский паша. Кроме того, Шереметев узнал, что орда, воевавшая под Белой Церковью, пришла к Казы-Кермену 15 августа, а потом переправилась на левую сторону Днепра «на многих перевозех». Поступили также данные о движении татар и старообрядцев вверх по Северскому Донцу. По этим вестям Шереметев разослал сходным воеводам указы о подготовке к отражению большого татарского набега[931]. Однако ожидаемого нашествия не случилось.
Вместе с тем нападений отдельных отрядов приходилось ожидать в любой момент. 15 декабря небольшая группа татар внезапно появилась под Сидоровой Лукой у Маяцкого и, захватив пленного, ушла в степи. 20 декабря враг напал на пасеку на речке Береки в землях Харьковского полка, пленив одного человека[932]. Все это заставляло держать гарнизоны в постоянной боевой готовности.
1692 г.
Зимние месяцы Шереметев провел на черте в Змиеве. Он посылал в разъезды небольшие отряды опытных служилых людей. Дозорщики отправлялись «к Мояцкому, и к Соляному, и за черту в степь к речке Берестовой, и до вершин Орельских и Самарских, и в ыные причинные розные места»[933]. В итоге движения татар в степях замечено не было. 21 января вернулись посыльные с Берестянки и сообщили, что в степях выпало много снега и нечем кормить лошадей. Это заставило увести войска с черты[934]. Отписка об этом была направлена в Москву с толмачом Посольского приказа Дмитрием Петровым 30 января, а в Белгород воевода вернулся 4 февраля[935].
Чтобы узнать о планах татар, Шереметев 9 февраля послал под Перекоп на разведку и для захвата пленных крещеных калмыков и казаков. Отряд сумел подойти к самому городу, вступил недалеко от него в бой и в результате пленил пятерых перекопских татар. Троих из них калмыки привезли Шереметеву 17 марта, а двух отдали полтавским казакам. От пленных были получены сведения о том, что султан сменил хана (речь о смене Селим-Гирея на Саадет-Гирея III) и требует от нового крымского властителя летом вести войска в Европу на помощь против цесаря[936].
Полтавские казаки после боя под Перекопом и раздела пленных расстались с калмыками и прошли западнее Перекопа к Черному морю. Здесь они атаковали татарские юрты, захватив большую добычу, двух мужчин и трех девушек, а также отбили пленных черкас. После этого отряд ушел от погони к Днепру, где неделю стоял в камышах между Очаковом и Казы-Керменом для отдыха[937]. Приходящие в Белгород вести позволяли ожидать передышки от нападений больших вражеских отрядов. Однако уже 6 мая Шереметев выступил из Белгорода «по вестям»[938].
В конце лета 1692 г. крымские татары и казаки — сторонники выступавшего против России и гетмана Мазепы Петра Иваненко (о его повстанческом движении см. далее) — напали на Новобогородицк. 7 и 21 июля воевода крепости С. П. Неплюев получил письма кошевого Ивана Гусака, кодацкого полковника Лукьяна Трипутина, полтавского полковника П. С. Герцика о выдвижении Петрика и калги с татарами в направлении крепости. Это же подтвердили прибывшие в крепость ватажники (занимались соледобычей) и местные жители (среди них Д. Савельев, получивший позднее за свои вести царское жалованье). Неплюев стал спешно готовить Новобогородицк к обороне: пушки на раскатах были защищены специальными «байдачными тесницами», промежутки между которыми заполнили землей, а в самих тесницах прорубили «окна» (на время перезарядки бойницы закрывались специальными щитами), для стрелков аналогичные тесницы с пробитыми в них бойницами были сооружены по всей линии городских укреплений; у трех городских ворот «учинены выводы со рвами углом, чтоб мочно было те выводы с раскату очищать и на тех выводах сделаны бойницы»; «в левой стороне Самарских ворот зделан тайник и выкопан колодезь и окола учинен острог»; для защиты колодца поставили две пушки; «от стены городовой перекопано в дву местех рвом и учинены валы и на волах бойницы». Чтобы вовремя обнаружить приход неприятеля «на роскатех и по стенам», стояли «караулы крепкие днем и ночью», караулы были расположены также у бродов выше и ниже города, при этом последний — Песчаный брод был защищен острогом. Чтобы укрепить сплоченность гарнизона Неплюев пошел навстречу просьбам 130 жилых черкас и выдал жалованье (более 15 руб.) их работникам — «бездомовным козаком» (31 человек), чтоб «по нынешней воровской петрушкиной прелести… от них не было какова согласия и злаго умыслу»[939].
