Именно на полк М. Г. Ромодановского была возложена задача вести глубокую разведку далеко в степи, чтобы заранее упредить возможный набег противника. Повседневную рутину сторожевой службы его полка отражают записи о регулярном выезде сторожевых станиц «для промыслу и поиску над неприятелскими воинскими людми и от приходов их для обережи и про них для ведомостей на Тор и за новопостроенную черту в степь». Все разъезды ходили в степь за черту «до речки Торца и до броду Великого Торну и до броду ж до Сатков и до Семеновой могилы и до Сухой долины и до Казачьей пристани супротив дубровы и до торских вершин и до Голой долины и за Землинской городок и до Теплинского лесу и за Острую могилу к Васюконским вершинам и до Хомутца верст по пятнатцати и болши». Практически все станицы неприятеля нигде не видели и «сакм их не переезжали и про них не слыхали».

Первая группа отправилась 4 июня (ротмистр князь Никифор Енгалычев и ротмистр рейтарского строя Алексей Волжинский). Они «розъезжали за новопостроеною чертою в степи» до 8 июня. 20 и 27 июня у черты «объявились неприятелские воинские люди» под «горотками под Казацким, Боровским и под Гандарским и пошли было к государским украинным городом, [но] заслыша государских ратных людей, пошли назад и перешли реку Донец ниже городков и реки Айдуру на Каменном броду». В дальнейшем разъезды по двое и более человек практически непрерывно, в крайнем случае с промежутком в 2–3 дня, выезжали в степь на несколько дней (до 6 дней, обычно на 2–3 дня). Всего в район Тора и за Тор было выслано 12 станиц общей численностью 32 человека. Отдельно на запад, в сторону Ахтырки было послано 4 станицы (19 человек)[434].

18 августа шацкие мурзы Ибрагим Менбулатов «с товарищи» (6 человек) были отправлены аж до Молочных и Конских Вод. Вернувшись в лагерь Ромодановского 23 августа, они рассказали, что ездили на 100 и 150 верст от лагеря до верховьев Самары, и вниз по Самаре, а от Самары к «речке Береки, а з Береки к речки Беречки» и нигде неприятелей не видели «и сакм новых нигде не перезжали, опричь старых вешних дорог и ведомостей про них никаких нет». К Молочным и Конским Водам мурзы не поехали, потому что «от реки Торца через полтавской шлях до рек Самары и Береки и за те речки, к рекам же к Молочной и Конской степи все вызжены и конского корму добыть было никоими меры невозможно»[435].

В сентябре в степь выезжали и более крупные отряды. 3 сентября в дозор направились ротмистр, стольник князь Владимир Гундоров с ротой московских чинов, пять рот служилых мурз и татар во главе с ротмистрами, уже упомянутый А. Волжинский, поручик Григорий Куроедов, два прапорщика «с копейщики и рейтары». 4 сентября за Изюмской чертой в степи они увидели неизвестный отряд «воинских людей». Гундоров с отрядом «за теми неприятелскими людми ходил в поход и те неприятелские люди, увидя государских ратных людей, не дав бою, побежали». Русский разъезд дежурил за чертой до 14 сентября[436]. 12 сентября на дежурство за черту отправились симбирские ротмистры Исмаил-мурза Мамалаев, Осип-мурза Карамышев, Бибай-мурза Утешев «рот своих с мурзы и татары». 14 сентября в виду отряда показался неприятель «человек со сто». Ротмистры со своими ротами «за ними гоняли», но противники, «увидя их и не дав бою, побежали». Из степи разъезд вернулся 18 сентября, после чего выезды больше не производились[437].

После завершения похода, 1 августа 1687 г., главнокомандующему В. В. Голицыну было велено для «бережения великоросийских и малоросийских городов от неприятелского наступления» оставить на пограничье часть полков Рязанского разряда князя В. Д. Долгорукова (рейтарские полки Я. Фанговена, князя Н. Мещерского, Ф. Коха и солдатские В. Кунингама, И. Девсона, Н. Балка) с теми ратными людьми, кто приехал на службу после прихода в места сбора разрядных воевод, то есть после 23–27 марта («опричь казанцов и иных низовых городов»). Этим войскам следовало расположиться по р. Мерло «выше или ниже Рублевки в которых местех пристойно». Полкам, которые оставлены на службе, велено дать жалованье «сверх прежней дачи» (рейтарам по два руб., солдатам по рублю, да солдатам давать хлебные запасы «по месячно по указу»)[438]. 6 августа В. В. Голицын сообщал в Москву, что объявил В. Д. Долгорукову об указе и выдал дополнительное жалованье остававшимся для обороны границ солдатам и рейтарам[439]. Состав корпуса В. Д. Долгорукова, в который вошли «поздоприездцы» из городовых и столичных дворян, три рейтарских и три солдатских полка, по итогам состоявшегося 18 августа смотра представлен в таблице.

Таблица 2.7. Состав корпуса князя В. Д. Долгорукова[440]

¹ В итоговой росписи ошибочная цифра: 5082 человека.

Нетрудно заметить серьезные кадровые изменения по сравнению с тем нарядом, который был отправлен В. В. Голицыну из Разряда. В двух из трех рейтарских полков и в двух из трех солдатских полков, судя по всему, сменились командиры. В. С. Великанов, обнаруживший данную роспись[441], никак не комментирует причины подобной ротации. Стоит отметить, что все появившиеся в росписи новые командиры — рейтарские полковники Д. А. Траурнихт и И. П. Вред и солдатские В. А. Нилсон и А. С. Девсон не фигурировали в наряде на первый Крымский поход[442], но трое из них (Траурнихт, Вред и Девсон) появляются в последующих документах, в то время как выбывшие полковники (Фанговен, Мещерский, Кунингам, Иван Девсон) в дальнейшем в росписях не встречаются[443]. Из этого можно заключить, что они умерли либо получили отставку во время похода или сразу после его завершения.