3 июня на р. Овечьи Воды шедшие на соединение с войском Голицына донские казаки и джунгары («черные калмыки») натолкнулись на татарский отряд, направленный ханом на разведку. Крымцы (ок. 1 тыс. человек «выборных» татар из Перекопа, «и из иных городов и деревень») под предводительством Маметжана-мурзы перекопского, сына некоего Билюш-аги, вышли из Перекопа три с половиной недели назад, то есть в начале мая. Селим-Гирей послал их для «взятия языков под полки и под украинные городы», чтобы проверить показания ранее захваченного языка — «руского человека», который сообщил, что «войска великих государей московские и черкаские многочисленные идут на Крым войною и уже те войска в Ахтырке». Отряд двигался правее наступавшей на Крым армии: из Перекопа на Молочные и на Конские воды «по вершинам речек, которые тянут к Днепру», добравшись около 20 мая (через 14 дней после выхода) под Коломак и оказавшись, таким образом, в тылу войска Голицына. Здесь татары захватили «под городом и по дорогом» около 90 пленных «и поворотились назад, а под полки бояр и воевод итить не посмели». На р. Овечьи Воды крымцы заметили погоню. Они «поворотились… навстречю» нападавшим, «а кош отпустили наперед». Казаки и калмыки, «немного постреляв, ударили на них вдруг и их сломили, не дали им ни мало исправитца и розшибли их надвое». В ходе ожесточенной схватки около 500 человек были убиты, 50 захвачены в плен, кроме того, донцы и калмыки «руской полон отбили весь», бросившись преследовать остальных татар. Захваченные и допрошенные позднее пленники не знали, сколько человек спаслось, но полагали, что среди спасшихся был их предводитель Маметжан-мурза. Победители не только освободили 90 пленников, но и захватили 400 лошадей, сабель и саадаков и «многое число» другого оружия. 8 июня в лагерь к В. В. Голицыну явились А. Дуров, донской станичный атаман Петр Кондратьев, есаул Иуда, 12 рядовых казаков и три человека джунгар. Они привезли двух захваченных на Овечьих Водах пленных крымских «черных» татар — Дунайко Маметева (из Перекопа) и Арзакая Муслина («из-за Чингару из деревни Кенегеса»), которые дали вышеприведенное описание стычки на Овечьих Водах[320].

Перейдя Самару, русская армия расположилась в следующем порядке: Большой полк в центре на берегу реки, с правой стороны — Новгородский и Рязанский разряды, с левой — Севский разряд и московские выборные полки, далее вверх по реке — войско И. Самойловича. Стрелецкий капитан Еремей Дмитриев, посылавшийся из Москвы с серебряным окладом к Донской иконе, сообщал 7 июня в Стрелецкий приказ, что в русских войсках не наблюдается каких-то проблем с продовольствием и фуражом, в том числе потому, что лошадям достаточно подножного корма. Свидетельством этого были цены на «хлебы и калачи», которые немногим превышали московский уровень. Дмитриев также сообщал об удивлении «черкас», никогда не видевших столь многочисленного войска[321]. Путь русской армии лежал далее к речке Татарке, где был разбит лагерь у Острой Могилы, а затем через реки Вороная и Оскоровка[322]. Последнюю русское войско достигло 8 июня[323].

9 июня русские войска пришли к р. Московке, «которая в Днепр впадает близ урочища Великого Луга не в давном разстоянии от Сечи Запорожской»[324]. Перейдя, по выражению Гордона, этот «ручей с некоторым трудом и потерей времени», русские и украинские отряды расположились в полях двумя верстами далее, пройдя за день около 3 миль. Шотландец отмечал отсутствие в этих местах леса, недостаток травы и воды. Видимо в связи с этим, армия разделилась на несколько колонн, часть из которых, перейдя р. Московку, пришла к еще одному притоку Днепра, р. Конские Воды (Конка, Конская), 11 июня[325]. В этот день к реке подошли Севский разряд Л. Р. Неплюева, Новгородский разряд А. С. Шеина, а за ними, «часов за пять до вечера», гетманские войска. Самойлович расположился «от устья речки Каменки по Конской вниз неподалеку от реки» и собирался выслать разъезды, чтобы «осмотреть, до которых мест горело поля и мочно ль у урочища Ганчакрака, до которого от Конской днище, конскими кормами удоволствоватца». Неплюев, сообщая об этом подходившему к Конским Водам Голицыну, рекомендовал главнокомандующему расположить войско «между полков Алексея Семеновича и гетманского», поскольку «на той стороне близ Конской стоять негде, потому что поля погорело»[326].

На следующий день, 12 июня, к Конским Водам подошли остальные отряды, среди которых был и регимент Гордона. За Конкой начинались угодья запорожских казаков. 13 июня, переправив армию через Конку, В. В. Голицын устроил военный совет, на котором, по свидетельству Гордона, «было много прений и мало здравомыслия». К этому моменту стало очевидно, что степи впереди выжжены татарами (впереди виднелись дымы и даже языки пламени), что делало переход по и так наиболее безводным и безлесным местам до Перекопа еще затруднительнее. По результатам долго длившегося совета было принято решение двигаться вперед, «в надежде, — как писал Гордон, — услышать что-либо о нашем вестнике, посланном к татарам», или встретить крымское войско[327].

Балтазар де Лозьер, французский офицер на русской службе, участвовавший в первом Крымском походе и произведенный за это в подполковники, сообщал своему корреспонденту, шведскому дипломату и переводчику Ю. Спарвенфельду, что татары, которые «отнюдь не зевали», лишили русскую армию фуража. Армия, приблизившись к Запорожью, «внезапно оказалась окруженной огнем, и все вокруг нас было покрыто золой, так как пожар застал нас посреди знойной пустыни». «Все это дьявольски поразило нашего генералиссимуса», — писал де Лозьер, чье описание кампании в целом составлено в довольно ироничном тоне[328].

Подходя к Великому Лугу и владениям запорожских казаков, Голицын писал в Каменный Затон к Г. И. Косагову, приказывая ему, чтобы он «над неприятели над турскими и крымскими людми сухим и водяным путем чинил промысл». 11 июня Косагов сам прибыл к Голицыну в обоз на р. Конские Воды. Он рассказал о походе на судах по Днепру к Казы-Кермену русско-запорожского отряда. Вылазка была организована по договоренности с кошевым атаманом Филоном Лихопоем, который участвовал в ней во главе запорожцев. Русскими ратными людьми командовал подполковник «салдацкого строю» Михаил Гепник. Напротив урочища Каратебеня русская судовая рать встретила «казыкерменцев» на трех легких морских судах — ушколах (ушкалах). Они в самом начале июня отправились из Казы-Кермена вверх по реке по приказу тамошнего коменданта Бекир-бея «для языков под Сечю». Возглавил турецкую флотилию Галиль-ага. Между русскими и турецкими судами произошел бой, в ходе которого турки были разбиты, казаки и солдаты Косагова за- хватили два ушкола, «а на тех ушколах знамена да пять пушек, да турков дватцать девять человек». Галиль-аге удалось уйти на третьем ушколе «с неболшими людьми». Казаки и русские ратные люди «пришли все с того бою в целости». Трех турок Косагов доставил в полк к Голицыну 11 июня. Они рассказали, что Селим-Гирей находится в Крыму, ожидая себе на помощь против русской армии «нагайской орды с Урак-улою». Хан планировал выйти за Перекоп, получив известия о подходе русской армии к Крыму «в ближние места» и «за Перекопью дать бой». По словам пленников, на городках, расположенных на Таванском острове и в Ислам-Кермене (Шах-Кермене), «ратных людей по тысячи человек», в самом Казы-Кермене и остальных крепостях — 130 пушек[329].