Публикации историка Дмитрия Фоста в журнале «Родина», «Вокруг света» и в других периодических изданиях о последнем бое Второй мировой войны в Европе на острове Рюген, а также в Интернете привлекли большое внимание общественности. Прочитанное впечатляет. Тут и ставшая модной в последние годы тема советских зверств в Германии, и герои-немцы, помогающие русским героям-разведчикам отстоять несчастных обитательниц приюта ослепших жертв англо-американских бомбардировок от насильника-майора, плечом к плечу сражающиеся против общего врага — обманутых подонком-офицером советских же солдат. Замечательная мелодраматическая история, готовый сценарий для сериала — смесь «мыльной оперы» и военного боевика. Однако многие детали в изложенном в «Русской былине» явно придуманы и никак не соответствуют реальным фактам, что позволяет предположить, что вся эта история — чистый плод фантазии автора, ни на какие подлинные документы не опирающаяся. Так, в 1945 году в составе советских стрелковых дивизий не существовало отдельных танковых батальонов. В составе 2-й ударной армии был 46-й гвардейский отдельный тяжелый танковый полк, но в его составе были не средние танки Т-34, а тяжелые танки ИС-2. Кроме того, в состав отдельного полка входили не только танковые подразделения, но и рота автоматчиков, так что картина боя должна была быть совсем иной: не танки против пехоты, а танки с пехотой против пехоты, и в таком случае наши разведчики вряд ли бы смогли продержаться до подхода немецкого подкрепления. Во 2-й ударной армии также были два самоходно-артиллерийских полка, 1196-й и 1176-й. Один из них теоретически мог быть размещен на острове Рюген. Но, опять-таки, он никак не мог быть вооружен «тридцатьчетверками», а имел в своем составе СУ-76 (именно эти самоходки были в составе обоих полков), опять-таки, в состав самоходно-артиллерийского полка входила рота автоматчиков. Кроме того, крайне сомнительно размещение одного из трех перечисленных полков на острове Рюген для ведения огня по немецким транспортам. Даже 122-мм пушки ИС-2 для стрельбы по транспортам вряд ли годились, не говоря уж о СУ-76. И немцам, которые искали убежища в Дании и в занятых западными союзниками германских портах, в ночь с 7 на 8 мая не было никакого смысла близко подходить к Рюгену, давно уже занятому советскими войсками, и тем более идти на риск высадки там десанта. Ведь уже 7 мая вермахт капитулировал в Реймсе и 8 мая должен был прекратить боевые действия. Немецкие корабли шли на слишком большом расстоянии от Рюгена, чтобы услышать шум начавшегося там боя.

Но даже если рассказанное Фостом и правда, то в его рассказе присутствует слишком много нестыковок. Еще можно понять, почему девять уцелевших разведчиков не горели желанием встретиться с родным «Смершем». Но совершенно невероятно, чтобы немецкие участники боя на Рюгене вдруг все внезапно решили спасаться бегством то ли в Испанию, то ли в Португалию. Окажись они в английских лагерях военнопленных на севере Германии или в Дании, им бы ничего не грозило. Ведь, согласно Фосту, у немцев потерь убитыми или ранеными в том бою не было, а значит, и установить, какая именно часть высаживалась на Рюгене, советская сторона была не в состоянии. И неужели никто из 50 немцев, будто бы высаживавшихся на Рюген, не уцелел в английском плену и потом, после освобождения, не написали бы сам или не рассказал бы журналистам о таком сенсационном событии в 50-е или в 60-е годы, когда об этом уже можно было говорить.

Кстати сказать, в корпусе по штату не было отдельной разведроты. Речь могла бы идти только о комендантской роте.

Еще один небольшой вопрос к Дмитрию Фосту. Почему он нигде не указывает фамилию автора цитируемого им политдонесения. Если документ действительно был у него в руках, она должна была быть там указана. Может быть, дело в том, что никакого документа в руках у историка не было, а фамилию начальника политотдела 2-й Ударной армии он просто поленился выяснить? Для сведения сообщаю, что в мае 1945 года политотдел 2-й ударной армии возглавлял полковник Константин Иванович Калугин.

Отмечу также, что в разных публикациях Фост изменяет некоторые детали документа. Так, в «Родине» фигурирует «137 танковый батальон 90 сд (командир батальона майор Гаврилец Вас. Юр.)» (те же данные и в том варианте «Русской былины», что был опубликован в журнале «Вокруг света»). В публикации в «Литературной газете» речь идет о танковом батальоне 372-й с.д. (командир батальона майор Ч.), а в сценарном плане художественного фильма «Фуэте», который Фост разместил на интернет-сайте телеведущего Владимира Соловьева, упоминается «танковый батальон 372 сд (командир батальона майор Чуприна В.Р.)».

Хотелось бы, чтобы автор раскрыл источник информации: откуда был взят документ, и, если соображения секретности не позволяют назвать точно единицу архивного хранения, то пусть укажет хотя бы, из какого архива взято скандальное политдонесение.

В 1999 году британское правительство рассекретило план операции «Немыслимое» (Unthinkable), разработанный в мае 45-го на случай, если Красная Армия не остановится на согласованных границах зон оккупации, а продолжит победоносный марш на Запад вплоть до Атлантического океана. Российские историки советского розлива, вроде профессора Олега Ржешевского и бывшего посла в ФРГ и бывшего члена ЦК КПСС Валентина Фалина, сразу увидели в «Немыслимом» реализацию агрессивных планов Черчилля по отношению к СССР. Подобного рода спекуляции усилились к 60-летию победы. Тот же Фалин в интервью РИА «Новости», данном 12 апреля, утверждал, что в апреле или даже в конце марта, Черчилль поручил начальникам штабов готовить операцию «Немыслимое», войну против Советского Союза. Уже в новой коалиции — в составе американских, британских, канадских войск, польского экспедиционного корпуса и 10–12 дивизий вермахта, которые были интернированы англичанами и держались нерасформированными в земле Шлезвиг-Гольштейн и в Южной Дании. Она должна была начаться 1 июля 1945 года. А публицист Евгений Вертлиб прямо предлагает: «Ежели России рекомендуют покаяться за заключение пакта Молотов — Риббентроп, то почему бы Англии не принести извинения — за двуличие Черчилля, заигрывающего с нацистской Германией («советский мавр сделал свое дело, и его следовало удалить»)? И США — за тайные сепаратные переговоры в Цюрихе Аллена Даллеса с обергруппенфюрером СС Карлом Вольфом? И американцам с англичанами вместе — за разработку операции «Немыслимое» — 1 июля 1945 года развязать против России Третью мировую войну: вместе с 10–12 немецкими дивизиями закончить дело вермахта — взять Сталинград?» (26 апреля 2005 г., Россия — США: Многие путают свободу с вирусом, в нетерпении ожидая интервенции, http:// www.kreml.org/opinions/85021509).

Но посмотрим, планировалась ли агрессия с британской стороны (американцы о «Немыслимом», как кажется, так и не узнали). Наиболее полный текст плана на русском языке содержится в публикации Олега Ржешевского (Секретные военные планы У. Черчилля против СССР в мае 1945 г. // Новая и новейшая история, 1999, № 3). Именно на нее и опираются интернет-публикации. И здесь мы находим немало интересного. План «Немыслимое» — это доклад Штаба объединенного планирования британского Военного кабинета, датированный 22 мая 1945 года. По глубокомысленному мнению российского историка, разработка этого плана должна была занять не менее месяца, и значит, задание на его выполнение было дано еще в апреле, когда продолжалась война с Гитлером (Фалин вообще относит разработку «Немыслимого» еще к марту, до начала битвы за Берлин). Между тем, для разработки подобного этюдного плана, с использованием уже имевшейся информации, достаточно было 7—10 дней, и приказ о его разработке вполне мог быть отдан и сразу после капитуляции Германии. Тем более, что одно из приложений плана было посвящено анализу только что закончившейся кампании в Европе. А в публикации плана в британской Daily Telegraph прямо говорится, что «Черчилль опасался, что после дня победы в Европе 8 мая советские войска могут продолжить движение на Запад и угрожать Англии. Черчилль полагал, что наступление против Советского Союза было бы тогда единственным решением, и его надо будет предпринять до того, как американцы перебросят свои силы на Тихоокеанский театр. И он приказал своему штабу «думать о немыслимом» и разработать проект плана». Да и в самом плане содержались пункты, явно указывавшие на советскую агрессивность. Так, в качестве одной из предпосылок «Немыслимого» указывалось, что СССР вступает в союз с Японией. Насчет же союзных армий в связи с предполагаемой датой начала военных действий 1 июля 1945 года говорилось: «До 1 июля продолжается осуществление планов передислокации и демобилизации войск, затем оно прекращается». Никакой агрессор не стал бы проводить демобилизацию до самого дня агрессии. Также и предположение о том, что «акция получает полную поддержку общественного мнения как Британской империи, так и Соединенных Штатов, соответственно, высоким остается моральный настрой британских и американских войск», могло относиться только к тому случаю, если бы «Немыслимое» стало бы ответом на советскую агрессию. Ибо британское и американское общественное мнение никогда бы не поддержало неспровоцированное нападение на вчерашнего союзника.