Глюк злобно оскалился.

– Кончай заливать, Полли. Ты, конечно, мне приятель, но не защищай всяких там длинноухих.

Тут я не выдержал.

– Послушайте, Глюк! Меня прислал Берни, чтобы познакомиться.

Но он не успокаивался.

– С какой стати я буду знакомиться с каким-то кроликом. Я тебе вот что скажу: не люблю, когда всякие бесхвостые задаваки корчат из себя невесть кого. Я таких умников всегда колотил. Рычать – не молчать.

В разговор вмешался Бертрам:

– Боюсь, что на этот раз вам это не удастся, детектив Глюк!

Глюк поднял голову.

– А это ещё кто? Птица? Тоже сыщик? Смешно.

Полли попытался примирить нас.

– Не обращай внимания, Рэббит-Джон! Глюк неплохой парень, но иногда на него находит.

Но неплохой парень уже разозлился.

– Хочешь, я проучу тебя? Против Глюка мало кто устоит, а такой хлюпик, как ты – тем более. Хочешь в этом убедиться?

Полли вытаращил глаза и затараторил:

– Ребята, вы что – драться хотите? Вы часом не сошли с ума? Прекратите немедленно! Здесь вам спортивный зал, а не…

Что именно "не…" Полли не успел договорить. Глюк глухо зарычал, а я в ответ устрашающе фыркнул.

– Не волнуйся, Полли, крови не будет, я даже не воспользуюсь когтями. Просто легонько поколочу наглеца и всё тут. Рычать – не молчать.

И он бросился на меня.

Я не успел отскочить в сторону, поэтому Глюк сшиб меня с лап, ударив мощной грудью.

Я откатился в сторону, но тут же вскочил на лапы. Полицейский злобно засмеялся и снова бросился на меня. На этот раз я успел отскочить, ткнув его лапой в бок. Глюк вроде бы и не почувствовал этого толчка, он кинулся за мной, чтобы загнать в угол и отколотить как следует. Я перекатился через голову, поднялся, а когда Глюк прыгнул на меня, я выбросил вперед мою заднюю левую лапу.

Так уж получилось, что я ударил росомаху прямо в нос. Глюк хрюкнул и свалился на пол.

Полли, с ужасом наблюдавший за этой сценой, кинулся к росомахе. Он долго трепал Глюка за мохнатые щёки, пока тот не открыл глаза.

Голова росомахи болталась из стороны в сторону, как подрезанный подсолнух. Наконец в его взгляде появилась осмысленность. Глюк уставился на меня, широко раскрыв глаза. И вот, сознание полностью вернулось к нему, он поднялся на лапы, встряхнулся и приблизился ко мне.

Я подумал, что он будет продолжать драку, и принял боевую стойку, но вместо этого Глюк произнёс:

– Извини, кролик, я был немного груб – у меня это бывает, рычать – не молчать. Так какое у тебя дело ко мне?

Константин торопливо сунул лапы в башмаки, развернулся и начал подниматься по лестнице. Обувь была явно не по лапе, башмаки норовили слететь и покатиться по ступенькам вниз. Волк старательно выворачивал лапы так, чтобы подняться на второй этаж без происшествий, но это было нелегко. Башмаки оглушительно стучали по ступенькам, а наш приятель старательно делал вид, будто ничего странного не происходит.

Ангелика внимательно смотрела на Константина, но ничего не говорила – вот что означает хорошее воспитание. Только потом она произнесла:

– Вы могли бы оставить плащ, шляпу и свой шарф внизу, для вашего удобства.

Волк замотал головой.

– С вашего позволения я не буду этого делать.

– Хорошо. Пожалуйста, проходите.

Бартольд вышел из кабинета, чтобы лично поприветствовать гостя. Это был высокий человек с голубыми глазами, небольшой бородкой и отросшими русыми волосами, зачёсанными назад. На подбородке слева виднелась родинка размером с полгорошины. Он был одет в серые брюки в полоску, белую рубашку и жилет жёлтого цвета.

– Добрый день! Надеюсь, вы добрались без происшествий.

– Всё хорошо, – кивнул посетитель.

Зря он это сделал, потому что шляпа снова чуть не свалилась с головы, но волк вовремя вернул её на место. Хозяин дома долго смотрел на посетителя сверху вниз, видимо, пытался понять, на кого же похож пришедший. Константин был крупным волком, но, даже стоя на задних лапах, он был невысок.

– Я Бартольд, – сказал ювелир. – С моей женой Ангеликой вы уже знакомы.

– Константин, – представился волк. – Я не буду снимать одежду, хорошо? Мне так привычней… И спокойней.

Хозяин дома пожал плечами.

– Пожалуйста, я не против.

Волк чувствовал, что Бартольд что-то заподозрил. Невозможно скрыть волчью морду полностью – сквозь очки видны глаза, явно не человечьи. Шарф не мог полностью скрыть серебристо-серую шерсть, так что звери серьёзно рисковали. Их успокаивала та мысль, что среди людей кое-где живут подобные волосатые уродцы, о них рассказывали во̀роны.

Константин бочком прошёл в святая святых ювелиров и долго оглядывал комнату, широко открыв глаза. За линзами очков его зрачки выглядели просто огромными.

– Как тут у вас… – только и сказал волк.

Бартольд пригласил Константина присесть на жёсткий стул.

– Надеюсь, вам удобно, – произнёс ювелир. – Вы иностранец? Откуда прибыли?

– Из России…

Этому его научил Гантрам. «Будут спрашивать, из какой ты страны, говори – из России». Когда Константин, в свою очередь, спросил, что это за страна, Гантрам ответил, что понятия не имеет.

«Откуда тогда ты знаешь про неё?»

«Когда я путешествовал по миру людей, слышал разговор: Россия опять воюет, и опять с турками».

«А турки кто такие?»

«Судя по всему, не очень умные люди, раз решились воевать с Россией».

«Почему это?»

«Так говорят люди».

– Вы принесли золото? – поинтересовался ювелир. – Меня заинтересовал ваш образец, в нём мало примесей, это очень хорошо.

Волк вытащил из-под плаща мешочек с золотыми камешками.

– Вот…

Бартольд высыпал самородки на неглубокое блюдо белого цвета и начал считать.

– Раз… Два… Три… Всего двадцать три самородка. Солидно.

Константин в это время осматривал кабинет.

– А что вы делаете с золотом?

– Разные искусные вещицы. Вот, посмотрите, – ювелир поднялся со стула и начал показывать посреднику свои изделия. – Золотые цепочки очень популярны. Перстни, конечно, но к ним нужен камень – драгоценный или полудрагоценный. Медальоны. Они открываются наружу, а внутри находится рисунок. Вот, посмотрите.

Волк не мог надивиться изящным изделиям. Он скосил глаза направо и увидел за окном во̀ронов, которые сидели на отливе и внимательно наблюдали за общением Константина и Бартольда.

– Очень интересно, – произнёс Константин, но про себя подумал, что в мире зверей все эти безделушки ни к чему.

– Ещё я работаю с серебром – очень популярны серебряные чаши. Вот, посмотрите.

Действительно, чаши были очень красивы, они были украшены тончайшими рисунками. Чувствовалось, что труда было вложено много.

– Тоже интересно…

– Серебро, конечно, дешевле. У вас есть серебро? А то мне приходится возить его из Чехии.

– Нет, – замотал головой волк. – Только золотые камешки.

Бартольд широко улыбнулся.

– Как интересно вы их называете: золотые камешки. Как-то по-детски, трогательно. Что ж, давайте взвесим каждый самородок. Камешек, как вы это называете. Боже, как мило…

Константин с интересом наблюдал, как ювелир пододвинул поближе весы, состоявшие из подставки и двух чаш. Он клал на одну чашу самородок, а на другую – металлические гирьки.

– Ваши самородки похожи один на другой, почти одинаковый размер, приблизительно сто пятьдесят граммов каждый. Какой-то чуть больше, какой-то чуть меньше. Сейчас я всё подсчитаю. Таким образом, получается сто пятнадцать унций. Умножаем на двенадцать талеров, получается одна тысяча триста восемьдесят талеров – очень хорошая сумма. Сейчас я вам её выплачу. Только вы понимаете, что я не смогу покупать у вас золото часто – мне надо переплавить его, изготовить украшения, продать их. И только потом мне понадобится новая партия, через полгода примерно. Вас это устраивает?

– Да… Наверное…

Бартольд подошёл к металлическому ящику, стоявшему в углу комнаты, открыл его и взял в руки увесистый мешочек. Он вернулся к столу и высыпал на стол немного сероватых кружочков, это были талеры. На одной стороне монеты волк заметил изображение головы какого-то двуногого, а на другой – мелкие рисунки, которые окружали листья какого-то растения.