– Да… Хм. Ну, я думаю, этот человек может быть из обеспеченной семьи. Это бы показало, что его особая жестокость – это не результат воспитания. Далее… Далее, я бы сказал, что он ничем особо не увлекается. У него нет хобби, нет дела, в котором он был бы хорош. Он может только разрушать. У него нет любимых ему людей, и его никто не любит, – ответил Марти, не заставив себя долго ждать.

– А что насчет внешности? – продолжал спрашивать Дэвид.

– Внешность… Хм, я вижу его больши́м мужчиной. Ну, чтобы быть способным напада́ть на людей. Он выглядит старше своих лет, имеет лишний вес. Не красавец. Волосы пусть будут темные, с сединой. Глаза зеленые.

– А характер? Какой он?

– Наверное, скверный. Но на людях он бы притворялся дружелюбным. В целом его можно описать как человека, обиженного на весь мир. Он завидует другим людям, это одна из причин, почему он убивает, – вошел в азарт Марти и даже не заметил, как его сосед тихонечко покинул собрание.

– Замечательно! Теперь мы тоже увидели это! – закончил Дэвид. Он удовлетворенно закрыл глаза, вероятно, рисуя портрет Дерека «Дверь в Ад» у себя в голове.

– Спасибо, Мартин! Д.Д.Д. Уже без пятнадцати семь, но я бы хотел послушать еще один рассказ. Есть желающие? – продолжил собрание мужчина.

Марти кивнул ему в знак благодарности и расслабленно обмяк на стуле. Все было даже лучше, чем он себе представлял. Теплая радость окутала сознание, в которое так настойчиво пыталась пробиться назойливая мысль.

«Без пятнадцати семь?» – наконец очнулся Марти, произнеся этот вопрос у себя в голове.

«Без пятнадцати семь», – утвердительно ответили ему часы, когда в ту же секунду он взглянул на циферблат.

Когда Ребекка начала читать свой очередной рассказ, Марти, полусогнувшись, незаметно прокрался к книжным полкам. Там он выпрямился и бросился к выходу. Из дверей книжного он выскочил уже на полной скорости, чуть не сбив стоявшего неподалеку мужчину.

– Извините! – пролепетал Марти. – Я тороплюсь просто.

Он уже собирался вновь броситься в бегство, когда услышал:

– Тебя подвезти, Марти?

Без особой надежды Дженни набрала номер еще раз. Предыдущие два ей так никто и не ответил. Гудки раздавались с равными интервалами, но иногда ей казалось, что с последнего прошло слишком много времени, а следующего еще не было, и тогда она неуверенно произносила «Алло?», слыша в ответ только хорошо знакомый звук.

Когда последняя попытка дозвониться до Тони не увенчалась успехом, Дженни наконец повесила трубку и посмотрела на часы. Начало седьмого. Она не знала, во сколько с работы приходит его мама. Видимо, достаточно поздно, раз ее еще нет дома. Объяснить, где в такое время может находиться Тони, было сложнее.

– Книжный! – воскликнула про себя Дженни, вспомнив, что сегодня пятница – день собрания клуба. Сама она ни разу его не посещала, в чем втайне ото всех горько раскаивалась. Ведь если бы она, как и просил ее Марти, ходила с ним на собрания, она была бы с ним каждую секунду его пути. От школы до книжного, от книжного до дома. Она была бы с ним тогда, восемь недель назад. А он был бы с ней сейчас.

Отец все еще не вернулся с работы, поэтому Дженни не беспокоилась о том, выпустят ли ее в столь поздний час. Но внизу, на кухне, она пересеклась с матерью.

– Ты куда? – спросила ее мама, указывая мокрой рукой на рюкзак. Фартук, надетый на ней, был тот, что когда давно ей подарили Дженни и Марти. Они сшили его из старых занавесок нежного голубого цвета с редкими изображениями ярких птичек. Одна из них красовалась спереди, на подоле, часто покрытая пятнами после готовки. Раньше Дженни радовалась, видя на матери их фартук, будь он грязным или нет. Но теперь, смотря в глаза этой птички, перья которой покрылись томатным соком и каплями бальзамического уксуса, она с грустью подметила, что мать продолжает им пользоваться.

– Мам, мне очень нужно! Я потом тебе все объясню, – ответила Дженни, продолжив идти к входной двери.

– Никуда ты не пойдешь! – резко отрезала мать. Она вытерла руки о фартук, и птичка на подоле испачкалась еще больше.

Дженни остановилась.

– Мама, послушай, мне очень нужно! Это ради Марти! – на последних словах она повысила голос.

– Что? – снова спросила женщина. – Куда ты собралась?

– Мне нужно в книжный. Срочно! Помнишь? Книжный. Туда Марти ходил на свой клуб. Я вам рассказывала, – быстро проговорила Дженни. Время шло. Она боялась не успеть встретить Тони, а еще больше – все-таки встретить отца.

– И что с этим книжным? Я не понимаю.

– Они там свои рассказы читают. Марти тоже их писал. Но он их никогда никому не показывал. Ну кроме меня. А теперь их кто-то другой там читает. Эти рассказы. Кто-то их нашел. Мне нужно узнать, кто. Мама! Мама, ты понимаешь, мы можем его вернуть. Марти! Мы можем его найти! – перешла на крик Дженни. Она подошла к матери поближе, боясь, что иначе до нее не дойдет смысл сказанных слов.

– Марти? Какие рассказы, ты о чем, Дженни? Кто читал? Я не понимаю! – воскликнула мать. Она начала раздражаться, будто ей пришлось услышать что-то неприятное. Что-то, на что она так не хотела обращать внимания.

– Он вам не рассказывал просто, но он писал их. Рассказы всякие, про фантастику, хорошие такие. Я бы показала тебе их, но я не нашла листочки. Наверное, Марти их с собой взял, а тот, у кого сейчас Марти, их забрал. Но теперь мы его найдем! Теперь… – кричала Дженни. Глаза у нее намокли.

– Дженни! – перебила ее мама. – Замолчи! Ты остаешься дома. Скоро придет отец! Ты видела время?

Дженни замерла. Слезы уже вовсю лились по щекам, соединяясь в одну большую каплю где-то под подбородком.

– Мама?! – то ли восклицая, то ли вопрошая, прокричала она. – Мам?! Почему ты меня не слушаешь?

Лицо матери резко обмякло. Она несколько раз пыталась что-то сказать, но каждый раз останавливалась. Наконец, она подошла к дочери поближе и опустилась перед ней на колено.

– Дженни, прости, но тебе нужно остановиться. Мне тоже очень, очень плохо, я тоже очень по нему скучаю. Но чем раньше мы это примем, тем быстрее мы его отпустим. Мы должны его отпустить, – она обхватила запястья дочери своими руками и слегка потрясывала ими в начале каждого предложения.

Дженни отпрянула от нее с отвращением.

– Заткнись! Закрой свой рот!

Мать поднялась на ноги и теперь тоже плакала.

– Тебе нужно это понять. Марти сейчас в лучшем мире. Он… больше не вернется. Так долго. Его уже так долго нет. Я не могу смотреть, как ты мучаешься. Все эти листовки. Тебе нужно смириться, – продолжала говорить она.

– Смириться?! Это то, чем ты занимаешь? Ходишь, будто не случилось ничего! Дура! – со злостью на лице и в голосе прокричала Дженни. Все ее тело трясло, а ноги переступали из стороны в сторону.