– Не уверена, что это хорошая идея, – нахмурилась я, делая вид, что обдумываю ее предложение. – Вряд ли наш завуч положительно к ней отнесется. По ее мнению репетиторство с учениками ведет к предвзятому отношению к ним в дальнейшем.

– Она зануда! – крикнула Наташа, но тут же осеклась.

Наташа закусила губу, обдумывая варианты. Наконец в ее глазах загорелись лампочки.

– Знаю! Мой папа позвонит и попросит завуча дать добро. Она его послушается и не будет возражать.

Наташа хитро улыбнулась. Она уже знала, что один звонок ее обожаемого папочки может решить многое.

– Папа как раз говорил, что мне нужно начать ходить к репетитору, я ведь ушла из английской школы. Он говорит, что отправит меня учиться заграницу, поэтому мне нужно подтянуть произношение и вообще пора выходить на другой уровень.

– А твой отец не будет возражать, что с тобой занимается простой учитель?

Наташа снова хитро улыбнулась.

– Он согласится на все, о чем я попрошу. Я вам обещаю.

И она сдержала обещание. Уже неделю Наташа приезжала на квартиру, которую снял мне Игнат под видом моего жилья, и я помогала ей выглядеть круто в глазах симпатичного мальчика.

Наши занятия, с подачи самой Наташи, подозрений ни у кого не вызывали, но девчонку продолжали охранять. Водитель привозил ее ко мне на занятия и ждал внизу.

Игнат сказал, что за мной никто не следил и не выяснял мою подноготную. Громову было достаточно одного звонка в школу, чтобы убедиться, что все в порядке. Он знал как тщательно в этом заведении отбирают персонал. Иногда я ломала голову, понимал ли тот самый «свой» человек Игната, чем рискует, беря меня на работу.

– Она знает, кого ты ей подсунул? – спросила я как-то вечером.

– Не-а, – лениво ответил Игнат. Я редко его видела, он постоянно был занят, и в данную минуту такого редкого покоя, он всем своим видом показывал, что не настроен обсуждать всякую чепуху. – Меньше знает, крепче спит.

– Какой резон ей брать непонятно кого, даже если она не подозревает, что…

Игнат перебил:

– С такой, что я попросил.

– Наш Игнатий не знает отказа, да, милая? – потешалось Никогда.

– У тебя с ней что-то есть? – с беспокойством спросила я.

– Ба! – протянул Никогда, не упуская возможности меня поддеть. – А вот и перчинка любви, госпожа ревность?

Игнат тоже поморщился от моего вопроса. В то время, что мы проводили вместе, Игнат выглядел так, будто у него в моем присутствии болела голова. Он хмурился, когда говорил со мной, часто уходил и еще ни разу ко мне не прикоснулся.

– А у нас, между прочим, свербит!

Я вскочила, потому что разозлилась на реплику Никогда. Игнат принял это на свой счет, и подойдя следом за мной к окну, слегка меня приобнял.

– Еле касается, как будто у тебя чума.

Я сжала челюсти, сожалея, что этому противному голосу нельзя врезать.

– Ну почему же? Биться головой о стену не запрещено.

Никогда хохотнуло, а я приставила ладони к вискам и надавила пальцами.

– Успокойся, – тихо сказала Игнат. – У меня с ней ничего не было и нет. Большинство вопросов решаются деньгами, ты забыла?

– Помним, но приятные бонусы еще никто не отменял, – Никогда не унимался.

– К тому же, – заметил Игнат, будто тоже услышал замечание Никогда, – дамочки не первой свежести меня не интересуют, – и хохотнул.

– Она эффектная женщина, – не согласилась я.

Он вздохнул и развернул меня к себе лицом. Игнат провел большим пальцем по краешку моих губ. Долго о чем-то думал, будто в его голове тоже был мерзкий голос, и он спорил с ним прямо сейчас.

– Я не мерзкий! – заявил Никогда откуда-то сбоку и я дернулась, желая сбежать отсюда. Но Ига меня удержал.

– Я тебе верен, – сказал он, глядя мне прямо в глаза.

Никогда раскатисто засмеялся:

– Гнусная ложь! Слишком даже для такой доверчивой дуры, как ты.

И здесь я не могла с ним не согласиться. Глаза защипало от подступивших слез.

– Скажи еще, что соблюдал целибат все три года, – скорчилась я, а Ига покачал головой.

– Не скажу…

Никогда фыркнул:

– Зря! Мы бы поверили, да, крошка?

Маленькая слезинка все же не удержалась на ресницах и скатилась вниз. Ига мог бы меня задеть, сделать еще больнее, но вместо этого он почему-то был мягок.

– Но сейчас ты здесь, – напомнил он. – И в моей жизни больше никого нет.

Я усмехнулась.

– Почему же ты тогда ко мне не прикасаешься?

Это он меня предал, он. Это Игнат от меня отказался, так почему тогда он избегает меня, будто это я его чем-то обидела?

Игнат закрыл глаза и прислонился своим лбом к моему. И я по-прежнему чувствовала, будто он сражается с кем-то в своей голове.

Несколько секунд мы стояли так.

Затем Игнат резко подхватил меня на руки и понес в спальню. Рывками сорвал с меня всю одежду, как будто ее ткань была его личным врагом. Бросил меня на кровать и придавил своим телом сверху. Тяжело дыша, долго-долго смотрел мне в глаза. А затем…

Затем стал другим. Мягким и ласковым Игнатом, которого мне доводилось видеть только вначале наших с ним отношений.

Он любил меня. По крайней мере, своим телом и прямо сейчас, он меня любил. А я плакала, не в силах остановить тихие слезы. Игнат видел их и собирал, и любил меня еще больше…

Позже, когда мои слезы кончились и его любовь тоже, лежа в его объятиях, я прошептала:

– Я устала.

– Я знаю, – так же тихо ответил Игнат. – Как только разберемся с Громовым, мы уедем.

– Угу, – хмыкнул Никогда, – по этапу, как в прошлый раз.

Шли дни, они медленно, но верно приближали меня к нашей цели. Я старалась не думать о девочке, хотя часто в голову назойливо лезли мысли о том, как она испугается, оказавшись в незнакомом месте среди незнакомых людей.

Никогда тоже то и дело подливало масла в огонь:

– Хорошо если дело ограничится одним испугом.

Я старалась об этом не думать. В такие моменты я закутывала свой собственный страх в слепую веру Игнату и в то, то он мне говорил.

Вскоре настал день проверить его слова.

В очередной раз Наташу привезли ко мне на занятия. Мы с ней разобрали несколько заданий, после чего я предложила ей выпить чаю, в который вылила заранее приготовленную прозрачную жидкость. Снотворное.

– А Саша Ветров пригласил меня завтра в кино! – похвасталась девочка, откусывая сахарный рогалик.

– Ух ты, здорово!

– И все благодаря английскому, – Наташа смешно пожала плечами, – кто бы мог подумать!

По ее довольному лицу можно было догадаться, что она вспомнила что-то приятное. Наташа посмотрела на меня.

– И благодаря вам.

– Я здесь точно ни при чем, – отмахнулась я, заметив, что Наташа налегает на рогалики и совсем не пьет чай.

– Еще как при чем! – заявила она с набитым ртом.

– Запей чаем, а то не проглотишь! Щеки как у хомяка, – засмеялась я.

– Угу, – кивнула Наташа, прихлебывая из заветной чашки. – Вы знаете, Татьяна Юрьевна, я ведь его с пятого класса люблю.

Наташа выпила весь чай и отодвинула чашку, став серьезной.

– Я ради него на все готова.

– Кого-то она мне напоминает, – хмыкнуло Никогда. – Повелась на обаятельного парнишку, старается для него за «спасибо» и… ах, да… кино! А потом, когда он получит от нее то, что хотел, то разменяет ее на пару других подружек. То же будет и с тобой, милая. Сделаешь всю грязную работу и привет!

Я через силу улыбнулась.

– Он знаете какой…

Наташа медленно заморгала.

– Есть! Действует! – воскликнул Никогда.

– Знаете, – продолжала бормотать Наташа, – он, он…

Девочка уронила голову на свои руки и уснула.

– Знаем-знаем, – захихикало Никогда и обратилось уже ко мне. – Все, она в ауте. Чего сидишь? Погнали!

Не без труда закинув Наташу себе на закорки, я покинула квартиру. Внизу, возле подъезда, конечно же, стояла громовская машина, поэтому пришлось уходить по чердаку.