– А что, мне нравится твоя затея. Будем продавать каждую мою вещь за пять центов, а твою тогда… за пять баксов.

– Я серьезно, Сьюзан. Вторая тебе ни к чему.

Женщина уходит. Вновь смотрю на заправленную пустую кровать и внутри почему-то появляется еле ощутимое чувство тоски.

Прошла ровно неделя со смерти директора. Конечно, кому-то пришлось потрудиться, чтобы найти ему стоящую замену и попытаться сохранить прежнюю атмосферу. Но так ли это легко, когда теперь практически каждый боится просто открыть свой шкафчик?

Коридор кишит незнакомыми голосами, масками. В который раз не нахожу ничего нового и снова возвращаюсь к себе, на маленькое зеркальце внутри шкафчика. Эта бесячая наклейка серого кота уже действует мне на нервы. Отковыриваю ее. Выходит не идеально и, тем не менее, я счастлива.

– Так много парней… В моей старой школе были в основном только девочки, а парней называли «альфа-самцами» или «ходячий секс», что-то вроде.

Усмехаюсь.

– Не волнуйся, здесь ты точно не найдёшь ни того, ни другого. Разве что самовлюбленных придурков, которые ничего из себя не представляют.

– Но которые мастерски делают вид?

– И у каждого талант, – взгляд девушки вцепился за кого-то за моей спиной.

Я напряглась.

– А что на счет него?

Все смотрят на него, как почти сразу же отводят взгляд. Так что со мной не так? Почему продолжаю смотреть на него и слушать нервное биение своего сердца? Что мешает мне просто отвести взгляд?

– Он вышел оттуда…

Следую приказам источника звука и упираюсь в темный коридор, что выходил из основного.

– Западное крыло.

– Что за западное крыло?

– По-другому его еще называют пастбищем проблем. Поэтому никто не суется туда. Закон номер один в этой школе, который ты должна запомнить раз и навсегда, если хочешь выжить.

– А что будет если…

– Не будет, – резко вцепляюсь в два синих огонька. – Таких уничтожают самыми первыми.

– И ты предлагаешь делать так, как делают все?

– Только в этом случае.

Медленно возвращаюсь к русоволосому парню.

Он что-то говорит, но я не могу разобрать что. Немо задаёт вопросы, не размыкая губ, строит правила, и будто приказывает их исполнять.

– Таким нельзя соваться туда.

Довольно знакомый визг раздался спереди. Темноволосая девушка вновь пристала к парню.

– Таким беззаботным как Молли, которая липнет ко всем, или как мы – занудам?

На этот раз парень не выдерживает. Он сдергивает чужую ладонь со своего плеча и грубо ударяет ее о шкафчики. Запах печенья спрятался за мою спину.

Я продолжаю смотреть и разглядывать его спину.

Наверное, он что-то говорит, она слушает, но не хочет понять. Вдруг растерянность сменяется глупой улыбкой, и длинные ногти потянулись к манящим скулам. Свободная рука зеленоглазого с грохотом вонзилась в дверцу, возле ее головы.

А вокруг никого. Только мы и они.

Чувствую, как теперь темноволосой не смешно. Чувствую ее страх… Парень сбрасывает руку, делает шаг назад и предоставляет ей выбор. Девушка выбирает один из них. Забыв про упавшую сумочку, та бросается прочь.

– Жертвам.

Прозвенел звонок с урока. Из-за своих разговоров с Джек мы совсем забыли про него.

Забрасываю горсть учебников в шкафчик вместе с остатками разума. Запах печенья с молоком растворился. Закрываю дверцу и сразу же подпрыгиваю от испуга.

– Ты же не думала, что я забыл про тебя? – Тейлор отталкивается от стены и выпускает попрыгунчик.

– Да вообще, рассчитывала.

Наши глаза протиснулись сквозь толпу и потащились за рыжеволосой девушкой. Такая хрупкая и беззащитная, среди чужих голодных взглядов, иных рассудков. Неспешно ступая по идеально кафельному полу, с открытым ртом.

Так почему ей не все равно? Почему каждый взгляд ударяет ниже колен, почему так сбивает ее?

– Родители должно быть рады, что во второй раз лотерея все-таки сработала.

– Она сработала еще в первый раз, – мои глаза по-прежнему преследовали девушку. – Тебе суждено спасти этот мир от скуки, а ей.. от ужасных людей.

Этот мир не в силах долго держать ангелов с того света. Прекрасное всегда угасает самым первым. Ангелы зарождают нечто прекрасное в сердцах других, а затем исчезают.

Исчезают навсегда.

– Они не тронут тебя, пока ты не причинишь им вреда, – наверняка думает она, сама не веря своим словам.

Девчонка утонула в толпе. Огромный поток людей начал расступаться, уступая дорогу компании поменьше, в несколько десятков раз.

– Только наступи на мои новые кроксы и встретишься лицом со стенкой! – смех одного разбудил всю шайку.

– Они правда думают, что на них есть для кого дело?

Тейлор не отвечает. Он недоверчиво провожает компанию парней и особенно последнего, выступающего в самом центре. Дальше все выходит из-под сценария, одного парня выталкивают и тот падает к нашим ногам. Все останавливаются. Мне сразу же становится неловко и от своей зажатость не решаюсь помочь подняться мальчишке. Все становится хуже. Белоснежный оскал главного заставил скорчить лицо, огромная одежда больше не помогает чувствовать себя защищенной и закрытой.

– Ну же, Бентли, ты обязан даме поцелуй в ноги. Ты же хочешь стать мужчиной? Не думаю, что она будет против.

– Ты на кого шуршишь, пакетик? – замечает Тей мою растерянность и вступается.

– Домашним животным слово не давали.

– Так молчи.

Самоуверенность в карих глазах померкла, края губ опустились.

– Порхай отсюда, Дюймовочка! Роль главного шута моя, а твоя – смазливый пупок, которого в детстве передержали на солнце.

Парень уже собирается что-то ответить, как незнакомый мне парень что-то начинает говорить тому на ухо.

– Поберегу лучше силы до следующего захода, – осмотрев меня с ног до головы, темноволосый фыркает и уходит со своей шайкой.

Раздался звонок. Напряженность так и не спала, хотя, я услышала облегчённые выдохи. Все начали расходиться по классам.

– Я чувствую запах самолюбия и сверхэгоизма, – подкралась сзади Джек. – Особенно запах ромашек и пота… Что я пропустила?

– Распродажу лютиков и незабудок. Пойду вымывать глаза. Я надолго.

Девушка захлопала ресницами. Пожимаю плечами. Ее глаза пытались незаметно заостриться на чём-то одном, но словно что-то мешало ей. Прослеживаю за ее взглядом. Конечно, ведь этим «что-то» оказались едкие глаза русоволосого парня, что прямо сейчас въелись в мою плоть.

Крепкие руки, скрытые за темной легкое курткой опущены вдоль тела. Хотела бы я разглядеть каплю улыбки на его светлых губах, но все тщетно.

– Тот парень из западного крыла. Почему он так смотрит на тебя?

Этот взгляд… Я уже видела его однажды.

Та девушка возле школы. Она смотрела на меня точно так же как и он, также пронзнающе и холодно. С такой же ненавистью.

– Я… Я не знаю…

***

Что-то в этом дне изменилось.

Я чувствую этот прилив негативной энергии. Моя кровь бурлит сильнее обычного, чувствую эту напряженность.

Или это происходит только со мной?

Чернила все заражают хрупкий лист, движения контролирует разум, рука подчиняется.

Это помогает. Забыть все на мгновенье и не думать ни о чем. Даже себя.

– Вы заняты чем-то более важным, раз не слушаете мою речь, Сьюзан Аддамсон?