– Ужасное! – громко сказала та, а затем быстро замолкла. – В то время, пока тебя не было ещё в школе, несколько месяцев назад она чуть не отправила Люси на тот свет. Подожгла ей волосы. – меня скривило, как и лицо Одри. – Я помню этот запах гари… и эти.. крики. Бедняжка… Врачам еле как удалось спастись ее. В лучшем случае та отделалась ожогами третьей степени.

Мои догадки подтвердились… Понятия не имею, кто такая Люси, но теперь точно знаю, что эта светловолосая девочка не в себе.

– Наверняка этому должна быть причина… Этому ведь должно быть своё объяснение, Беверли не могла сделать.. это без причины. Что ей сделала Люси?

– Смотрела на неё дольше минуты? Я не знаю. Люси ничего ей не сделала, она никогда не желала ей зла.

– Должно быть, родители этой Беверли были в панике, когда узнали об этом.

– У неё нет семьи.

– Нет семьи?

– Она из приюта святой Девы Марии. Много раз пыталась сбежать оттуда, но ее всегда отыскивали. И, вот, затолкали теперь ее в эту школу. Думали, она развеется и что ей это поможет.

Всего несколько минут назад я разговаривала с ней… По телу пробежали мурашки. Что ей мешало навредить мне, за просто так?

– Я надеюсь, ты услышала меня. Что бы она ни говорила тебе, что бы ни просила сделать – не слушай ее! Она залезет тебе в голову, внедрится в доверие, а потом…

Одри выдержала паузу, боясь подобрать нужные слова и произнести их вслух.

– Если не хочешь пройтись по ее грани спятившего, как это сделала Люси.

После смерти Грейс ночь подкрадывалась слишком быстро. Первый раз я вышла в школу сегодня, как и сегодня же мне пришлось задержаться в библиотеке и дописать проект по химии.

Ноги неторопливо ведут меня в сторону дома, здесь так тихо. Полная тишина, пугает и манит одновременно. Не хочу уходить отсюда. В лицо ударяет ледяной ветер и далее пронизывает все тело. Смешанное, приторно мерзкое ощущение. Чувствуешь холод, а вместе понимаешь, что живой.

Тишина обрывается стуком спереди. Поднимаю голову на звук, на темный силуэт, обрамлённый по краям светом. Тень выпускает что-то блестящее из рук, вещь разбивается об землю, и силуэт заворачивает за угол.

Нож.

Подбегаю к углу, останавливаюсь возле оружия и не решаюсь подобрать его. Заворачиваю. Парень стоит уже в нескольких метрах от меня. Невольно стискиваю зубы. Тот начинает пятиться назад и по итогу исчезает во мраке.

Он не оставит меня в покое до тех пор, пока я не сделаю то, чего он хочет – чтобы я следовала правилам его игры. Только как она началась? С того момента в коридоре? В классе?

Когда?

Сжимаю ладони в кулак и ступаю вперёд. Погружаюсь во мрак и затем я выхожу на освещенную улицу. Начинаю оглядываться. Паника подступает.

Он исчез.

Тут в ноги падает небольшая плитка сверху. Поднимаю глаза, на крышу невысокого дома. Парень наклоняет голову набок и спрыгивает на другую сторону.

– Постой!

Теряю того из виду. Смотрю на лестницу спереди, извивающуюся по дому.

– Когда же ты наиграешься?..

Подбегаю к лестнице и забираюсь на крышу. Я снова потеряла его. Ступаю вперёд, вижу отступ, куда, скорее всего, спрыгнул парень. Только бы не сорваться… Аккуратно перебираюсь на другую крышу и ищу подобное, похожее на силуэт. Спереди послышался приглушенный удар, а именно, у конца крыши. Словно бы чье-то тело только что сорвалось с крыши.

Неуверенно подхожу к краю, осматриваю выступ и смотрю на землю. Пусто.

Вдруг слабый толчок в спину, сердце подпрыгивает и вместе с этим происходит резкий рывок обратно. Телефон из кармана выпадает, летит с крыши и разбивается об асфальт.

– Будь это кто-то другой, это был бы твой последний забег, – парень снимает капюшон. Теперь под светом луны его темно-русые волосы кажутся пепельными.

– А я уже понадеялась, что ты всё-таки доигрался. Нормальный человек не стал бы так делать. Ты ненормальный.

– Ненормальным быть весело.

– Я следую правилам, как ты и хотел. Теперь игра становится интереснее, не так ли?

– Попробуй сделать ее еще интереснее.

– Я могла бы скинуть тебя отсюда. Это будет считаться жульничеством?

– Правила созданы чтобы их нарушать. Можешь попробовать.

– Только от нарушении твоих, это обойдется мне очень дорого.

Парень двинулся на меня. Снова пытается запугать. Стою неподвижно. Близко, слишком близко. Оглядываю темный оттенок его зелёных глаз и дышу спокойно, по крайней мере, мне кажется, что спокойно.

– Ты слишком глупа и наивна для того, чтобы говорить о цене. Продолжаешь жить иллюзиями, только ты явно не из тех, кто потащится за чужой жизнью.

– Ты также сбегаешь от реальности. Так же, как и я.

– Не смей сравнивать меня с собой, – нервно усмехнулся он, пытаясь держать себя в руках. – Я уже давно принял реальность как должное, пока ты видишь сон. Всячески отрицаешь настоящее, проживая в своём мирке. А кто ты без него?

Неконтролируемо сжимаю ладони в кулаки.

– Стоит тебе лишиться иллюзии, как станешь такой же жалкой и беспомощной как все остальные.

– Раз иллюзия тебе не знакома, значит ли это, что ты такой же жалкий и беспомощный?

Парень достаёт из кармана пистолет и наводит его на мое лицо.

– Когда под твоим контролем вся реальность тебе больше не важен никакой сон. Тот, кто находит баланс между своей ложью и правдой, уже не пытается выявить это у остальных. Он знает все наперёд.

– Ты не выстрелишь.

– Только если ты сама веришь этому.

Проходит секунда, две… Минута. Убеждаю того взглядом, ведь слова сейчас стали слишком рискованной ценностью.

Тот приподнимает подбородок. Опускает оружие. Бесшумно выдыхаю.

– Не вздумай верить другим, пока сама не веришь себе. Лучше проживать в жалкой иллюзии, чем умереть в своем теле и не со своим разумом, – он опускает тон и обходит меня, встав прямо за спиной. – Не смей потерять себя, даже если за это придется отдать все то, что приходится скрывать от глаз остальных.

– Я ничего не скрываю. У меня нет безумных мыслей.

– Психопат говорит то же самое, прежде чем ему вколют снотворное.

Мертвый аромат вишни растворился, и эта ночь была последней, когда я почувствовала его.

– Ай!

– Мои волосы! – вскрикнула Джек на Тейлора.

– Мне надо! Я вычитал в интернете, что чем больше волос женщин я насобираю к своему двадцатилетию, столько у меня и будет девчонок до конца жизни.

– Ещё скажи, что ты в это веришь, – откликнулась я, почесав больное место на голове.

– Ну, пока что, у меня только два волоса. Надо же… Остался всего год! – Джек отбирает у него волосы. – Ну ты и жлоб!

– И ровно ноль минут до твоей очереди идти за пончиками.

– Он не сможет пойти за пончиками. Мистер Харисс больше не впускает его, – Джекилайн бросает гневный взгляд на Тейлора, но вышло как детская угроза.

– Он сам же разрешил мне взять огнетушитель!

– Огнетушитель?

– Я спросил: могу ли я его одолжить, он ответил: как только пони научатся летать. Ну, я и взял его.