Вскоре, всё-таки перейдя в состояние призрака, я накрыл своим даром сначала дом с двумя пленными, а потом и все оставшиеся постройки. Бойцов было ровно столько, сколько я видел своими глазами, они сейчас спали на койках в доме, ими решил заняться в первую очередь. Пройдя сквозь стену, ненадолго задумался, брать двоих или одного рассказчика хватит, но прикинув все за и против, пришёл к выводу, что двое лучше, чем один.

Первый спавший был наполовину раздет, скинув с верхней части туловища одежду, он не позаботился о том, чтобы снять штаны, так и завалившись на одну из коек. Резкий удар правой руки в голову вызвал протяжный всхлип и мгновенный выдох потерявшего сознание тела. Второй валялся в одежде, в обнимку с оружием, почти в противоположном конце помещения, при этом храпел так, что в любом кластере его бы даже медляки сумели отыскать. Двигаясь аккуратно, но не крадучись, я почти подошел к нему, когда увидел на одной из тумбочек, что стояли рядом с койками, пакет хомутов внушительного размера, а ведь вариант… Достав несколько пластиковых изделий сантиметров по шестьдесят длиной и почти сантиметр в ширину, попытался порвать один и чуть не крякнул от натяга, даже с учетом приобретённой мною в СТИКСЕ силы пластиковое изделие не собиралось сдаваться.

Второй также получил удар в голову, правда, уже не такой сильный, как достался первому, и, пока приходил в себя, уже оказался связан хомутами по рукам и ногам. С первым я поступил так же, после чего хотел выкинуть пачку, но, поняв, что это, возможно, не последние нужные мне говоруны, сунул в боковой карман заднего рюкзака. Об освещении тут никто не позаботился, мне, конечно, в состоянии призрака нет разницы между днём и ночью, но, поскольку я собирался навестить узилище, хотелось бы не пугать до полусмерти его обитателей.

Сначала хотел использовать подствольный фонарик, благо, тот всегда под рукой, но обнаружил кемпинговый фонарь, висевший на гвозде над одной из коек, тот оказался рабочим. Открыв засов, я осветил узилище, обнаружив там четыре лавки по каждой стене, выполнявшие роль кроватей, стол и несколько стульев. Пленников, а точнее пленниц, было всего две, и если одна из них при виде меня сразу подскочила, то вторая лишь вяло повернула голову. Вскочившая женщина, по виду далеко за сорок, уставилась на меня, силясь понять мои намерения или в попытке опознать меня.

— Только не кричи, — увидев настороженность, начал я, — это только раздражать уши будет, охранники ваши все равно лежат связанные.

— Как связанные? — перебила меня вскочившая.

— Рассказать, чем связал или как?

— Нет, конечно, — встрепенулась она, — ты сам-то кто будешь, такой же, как они, пришел грабить?

— Я бы себя с ними не сравнивал, но, по сути да, этих грабить буду, даже больше скажу, собираюсь всех убить.

— И нас?

— А вас-то за что? — наигранно удивился я. — У меня только к этим ублюдкам счеты, кстати, а что это с твоей товаркой?

— Ублюдки, ей аборт сделали… — тихо прошептала она.

— Это как?

— Ногами пинали, они еще на днях заметили, что живот уже начал оформляться, ну, и сегодня утром с похмелья, как они выразились, «устроили медицинские процедуры».

Я подошёл ближе к лежащей девушке, рядом на табуретке стояла миска с похлебкой, и кружка с резким запахом уксуса, видимо, сжалились, даже горох развели. Вид у лежащей был, надо сказать, плохой, горе-медики её едва не убили своими процедурами, ну да за это я еще с них спрошу. Даже если её освободить, тащить придется на себе, она явно не ходок, а у меня на это времени нет, так что придется немного помочь. Достал начатый пенал с спеком, извлек оставшийся в нем шприц, а коробочку аккуратно убрал обратно, уж больно удобные в своё время попались. С спеком у меня проблем не было, мало того, что еще из Бастиона с собой принёс, так еще и тут пополнил, сдав янтарь, мог бы взять и больше, но имелось всего четыре кейса по три шприца в каждом, удобные алюминиевые. Один кейс я всегда держу в переднем рюкзаке, в аптечке, а остальные в заплечном, так что при следующей сортировке придется сменить кейс на новый.

Девушка отшатнулась, когда приблизил шприц, но я даже не успел что-либо ей сказать, как она просто отвернула голову, вогнал сразу два кубика, потом можно по одному для подстегивания регенерации, думаю, через пару дней встанет.

— Тебя как звать-то? — обратился я к стоявшей рядом и отслеживающей мои действия женщине.

— Кэт, но раньше Катей звали, — стушевавшись, ответила она.

— Так ты русская? — перейдя на родной язык, спросил я.

— Да, — тут же ответила она.

— А по английском лопочешь без акцента, даже не подумал бы, что не родной.

— Я тут в высшей школе преподавателем иностранных языков работала.

— Ну, тогда ясно, слушай, Кэт, её нужно хорошо кормить, утром и вечером по кубику спека еще проколоть и она поднимется, коли хоть в вену, хоть в мышцу, первое, конечно, лучше, но и в попу тоже сойдет. За то, что можно занести инфекцию, не переживай, спек такая штука, что от всего спасет, но по возможности все равно место обработай.

— Так нам нормальной еды не дают, а вот это, — она ткнула пальцем в тарелку, — даже свиньям скармливать стыдно.

— Ну, так ты, если ориентируешься, вот тебе свет, — я протянул руку со светильником, — и давай приготовь что-нибудь, да в выборе продуктов не стесняйся, а я пока пойду, поговорю с ребятками.

Женщина в нерешительности взяла светильник, видимо, возникшая у меня на лице невольная ухмылка нарисовала ей перспективы моего общения с теми, кто дожидался меня в бараке. В дом я вошёл уже через дверь и сразу увидел, как по полу ползет первый из оглушенных мною, нормально, я же его в разы сильнее, чем второго приложил, и тут на тебе. Если я бы не разглядел, что у обоих всего по одном дару, да и те развитием не блещут, ни за что не оставил бы их одних, а так особо опасаться было нечего.

— И куда же ты, ползун, направился? — сделав удивлённый вид, спросил я у уже заметившего меня мужика. — А как же с гостем пообщаться?

— Отрыжка старого енота ты, а не гость, — выругался тот.

— Всегда не понимал ваших ругательств, звучат глупо, не обидно, ну да вопрос не в этом, — я подхватил его за шкирку, вздернув так, что он захрипел, после чего бросил на стоявшую рядом шконку. — Так вот, у меня к вам обоим есть вопросы, и делать вид, что ты еще в отрубе, смысла нет, — это я уже второму. — Первый вопрос очень простой, когда ваши, так сказать, мультяшки вернуться?

— С чего ты взял, что мы мультяшки? — спросил тот, что изображал гусеницу.

Не став отвечать, я выхватил слонобой и без предупреждения выстрелил ему в колено, отчего тот взвыл так, что даже меня покоробило. Вот интересно, когда я брал эти револьверы, рассчитывал, что будут они мне служить в качестве оружия последнего шанса, но их роль больше похожа на карающую длань. Не обращая на стенания подстреленного, я взял пластиковые хомуты, ту самую пачку, с помощью которой их изначально связал, и, достав два, скрепил их между собой для удлинения. Подойдя к заливавшемуся слезами и кровью подранку, не церемонясь, наглухо перетянул ногу выше колена, сам-то он не мог, поскольку руки по-прежнему были связаны. Закончив с первым, я подошел ко второму, который по-прежнему пытался изобразить из себя предмет интерьера, пнул, заставив застонать.

— Вон видишь, твой дружок на мой вопрос выказал непонимание и уже был наказан, как думаешь, пройдет вариант прикинуться находящимся в отрубе?

— Я не прикидываюсь, — прошипел, ловя ртом воздух, второй.

— Вопрос повторять надо, или, может, сразу тебя простимулировать?

— Не нужно, я и так скажу. Парни по идее вернутся дня через два, может, через три.

— Подробнее, не горю желанием из тебя все вытягивать, кто, сколько, без утайки.

— Дейл, Затц, Гиз и Сат, но, может быть, они с собой новеньких приведут, Дейл, как вернулся, сразу начал собирать людей заново.

— Так это и есть ваш костяк?

— Дейл — главный, Гиз и Сат с ним были, мы и еще двое только на днях присоединились.