Ну, пожалуйста, скажите — два?

Леди Фаруотерс. Для начала — не думаю.

Идди. Но ведь я же не восточный человек. Я священник англиканской церкви.

Хайеринг. Вашти это ровно ничего не говорит.

Пра. А Майе еще меньше.

Идди. Но… но… Ах, господи! Да разве вы не понимаете… Я хочу жениться на Майе… а если я женюсь на Майе, я не могу жениться на Вашти. Английский священник не может жениться на двух женщинах.

Леди Фаруотерс. С их точки зрения, они не две женщины, а одна. Вашти — это Майя, а Майя — Вашти.

Идди. Но даже если допустить, что это возможно, как я могу сохранить верность Вашти, не изменив Майе? А я и подумать не могу изменить Майе.

Леди Фаруотерс. Майя сочла бы малейшую неверность Вашти изменой себе и нарушением вашего супружеского обета.

Идди. Но ведь это же бессмыслица. Пожалуйста, не вбивайте мне таких вещей в голову. Я и так изо всех сил стараюсь сохранить рассудок, но вы просто пугаете меня. Если бы я только мог решиться никогда больше не видеть Майи, я бы бросился вон из этого сада и отправился бы к себе на родину. Но это все равно, что бежать из рая. Я так несчастен. И в то же время я так ужасно счастлив. Мне кажется, меня точно околдовали.

Миссис Хайеринг. Так не противьтесь этому колдовству, пока оно длится. Отдайтесь на волю жизни.

Пра. Разрешите мне напомнить вам, что не только Вашти и Майя, но все присутствующие здесь леди включаются в этот гиперсемейный союз.

Идди. О, как бы это было чудесно и уютно: они были бы моими мамами.

Прола (с упреком). Оставь его в покое, Пра, Ты представляешь себе эти телячьи нежности! Будет с него Вашти и Майи для начала. Майя и так уж чуть не свела его с ума. И незачем нам, старым людям, лишать его последней капли рассудка. (Поднимается.) Мы и так уж слишком далеко зашли. Побудьте здесь один, мистер Хэмингтап, соберитесь с мыслями. Полюбуйтесь на цветы, подышите воздухом. Откройте вашу душу бесконечному простору неба. Природа всегда помогает.

Идди (вставая). Благодарю вас, леди Прола. Конечно, это большая помощь.

Прола. Идемте. (Поднимается по ступеням и уходит в дом.) Все поднимаются вслед за ней, и, уходя, каждый говорит несколько утешительных слов расстроенному священнику.

Пра. Успокойтесь. Вздохните полной грудью и успокойтесь. Не мучьте себя напрасной тревогой. (Уходит.)

Леди Фаруотерс. Отбросьте страхи, Идди. Согрейте ваше сердце, проясните мысли. Думайте о том, что у вас будет тысяча друзей, тысяча жен и тысяча матерей. (Похлопывает его по плечу и уходит.)

Сэр Чарлз. Не отставайте от века, мой мальчик. Мир меняется. Не отставайте от века. (Уходит.)

Миссис Хайеринг. Не позволяйте вашей совести мучить вас. Отдайтесь на волю жизни. (Уходит.)

Xайеринг. Постарайтесь уснуть немножко. Это утро было для вас слишком большим испытанием. (Уходит.)

Идди. Уснуть? Нет, я не буду спать. Они хотят, чтобы я опозорил свой сан, но я не сделаю этого. Не позволю себе успокаиваться, не перестану слушаться моей совести. Не буду нюхать эти цветы, не стану смотреть на небо. Природа здесь не принесет мне добра. Эта восточная природа — яд для англичанина. Я буду думать об Англии, возьму себя в руки, соберусь с духом. Англия! малвернцы! долина Северна! граница с Уэльсом! три собора! Англия есть я; я есмь Англия! Будь они прокляты, все эти тропические эдемы! Я священник англиканской церкви, и мой дом — Англия. Назад в Англию, ко всему тому, что Англия значит для англичанина! С этим знаменем я выйду победителем.

Решительно поворачивается, чтобы уйти, и сталкивается лицом к лицу с Майей, которая подкралась сзади и серьезно и напряженно слушала его заклинания.

(Падает в отчаянии на парапет водоема.) О Майя, дайте мне уйти! Дайте мне уйти!

Майя опускается рядом с ним и обнимает его за шею.

Майя. Говори со мной словами твоей души, а не словами, которые ты подобрал на улице.

Идди. Проявите уважение к моему сану, мисс Фаруотерс.

Майя. Майя. Мое имя Майя. Я — завеса храма. Разорви меня пополам.

Идди. Не хочу. Я хочу домой, хочу жениться на какой-нибудь честной английской девушке, которую зовут Полли Перкинс. (Вздрагивает в ее объятиях.) О Майя, милочка, поговори со мной, как человеческое существо.

Майя. Я так и говорю с тобой. Но ты не узнаешь человеческой речи, когда слышишь ее. Тебе нужен жаргон и болтовня, прописные фразы, которые ничего не значат. Говори со мной словами своей души. Скажи мне: ты любишь Вашти? Готов ты умереть за Вашти?

Идди. Нет.

Майя (вскакивает, взбешенная). Мерзавец! (Спокойно и решительно.) Ты свободен. Прощай. (Показывает ему дорогу через дом.)

Идди (цепляясь за ее платье). Нет, нет. Не покидай меня. Я люблю тебя, тебя. Я готов умереть за тебя. Это звучит, как слово, которое я подобрал на улице, только это правда. Я готов умереть за тебя десять раз.

Майя. Неправда. Слова, слова, слова! Жалкие уличные слова. Вашти и Майя — это одно. Ты не можешь любить меня, если не любишь Вашти. Не можешь умереть за меня, если не умрешь за Вашти.

Идди. Уверяю тебя, могу.

Майя. Ложь, ложь! Если хоть одно биение твоего сердца за меня не есть биение сердца за Вашти, если хоть на одно мгновение в мыслях твоих две женщины, а не одна, значит, ты не знаешь, что такое любовь.

Идди. Наоборот… я…

Вашти (которая вошла бесшумно, садится рядом с ними, обнимает его за плечи). Разве ты не любишь меня? Разве ты не готов умереть за меня?

Идди (загипнотизированный ее глазами). О господи! Да, твои глаза проникают мне в сердце. Твой голос открывает мне рай. Я люблю тебя. Я готов умереть за тебя тысячу раз.

Вашти. А Майю? Любишь ты Майю? Готов ты умереть миллион раз за Майю?

Идди. Да, да, я готов умереть за каждую из вас. За обеих: за одну и за другую.

Майя. За Вашти-Майю?

Идди. За Вашти-Майю, за Майю-Вашти.

Вашти. Твоя жизнь и наша — одна жизнь.

М ай я (опускаясь рядом с ним). Вот оно — царство любви!

Все трое, обнявшись, исчезают в темноте.

Ясное утро спустя несколько лет. Сад не изменился. Но гавань за молом полна военных кораблей. На газоне, около ступеней, письменный стол, заваленный газетами, на нем радиотелефон. Сэр Чарлз сидит за столом, спиной к дому. Рядом с ним Пра. Оба пишут. Входит Хайеринг.

Сэр Чарлз. Доброе утро, Хайеринг.

Хайеринг. Доброе утро. (Садится у другого конца стола, ответив Пра на его небрежный селям.) Есть какие-нибудь новости?

Сэр Чарлз (показывая на рейд). Посмотрите: еще пять крейсеров за эту ночь. В газетах пишут, что это первый раз в истории все флоты Британской империи собрались в одной бухте.

Хайеринг. Надеюсь, что это и последний раз. Если мы не избавимся от них в ближайшее время, то здесь, надо полагать, произойдет самое крупное в истории морское сражение. Они уж и сейчас грызутся между собою, как бешеные коты.

Сэр Чарлз. Из-за чего?

Хайеринг. Да из-за всего. Из-за пришвартовки, из-за пушечных салютов — кому салютовать раньше, из-за флагов, из-за высадки на берег — из-за всяких пустяков. Попробуйте водворить мир между ними! «Квебек» пришвартовался рядом с «Белфастом»; и вот «Квебек» назначил обедню в одиннадцать в день всех святых, а «Белфаст» объявил учебную стрельбу как раз в это же время. Вы видите этот миноносец, который пришел сегодня ночью?

Сэр Чарлз. Что это за судно?

Хайеринг. Это флот Питкернских островов. Они адвентисты седьмого дня; и они совершенно убеждены, что Страшный суд состоится сегодня в пять часов. Они предлагают ничего не предпринимать до этого времени и только петь гимны. Адмирал Ирландского свободного государства угрожает потопить судно, если они не замолчат. Ну как их помирить?

Пра. Не надо их мирить. Из-за этих своих вздорных препирательств они забудут, зачем они сюда посланы.