– Все хорошо, я здесь, я с тобой мой хороший! – плача в унисон с ним, целую личико львенка, пытаясь его утешить.

Он цепляется крошечными пальчиками за мои волосы и плачет немного потише, но не успокаивается полностью.

– Что они с тобой сделали? Мой бедный мальчик, не плачь, мама с тобой… Малыш мой, мой храбрый львенок!..

Я судорожно целую его личико, прижимаю к себе, пытаясь успокоиться и сама, не видя ничего кругом, и, когда Саша кладет мне руку на плечо, прихожу в себя, вспоминая, где нахожусь.

– Вита, нам пора. Сядь в машину, пожалуйста.

Оглянувшись, вижу, что Булата уже уложили назад и он все еще без сознания, а потом перевожу взгляд на продолжающего хныкать Асада и понимаю, что места на заднем сидении, рядом с автокреслом, мне не хватит.

– Можешь в качестве исключения держать его на руках во время поездки, – поняв мое затруднение, вздыхает Саша и, согласившись, что так лучше, я сажусь в машину рядом с ним, уезжая из этого жуткого места.

В частной клинике, куда нас привез Макаров, вопросов не задают. Булата увозят на каталке, а меня с ребенком Саша направляет в педиатрию. Там львенка первым делом осматривают, а потом дают смесь. Я сама его кормлю, благодаря Бога за то, что с бедным малышом ничего не сделали. Как только он наедается, то тут же засыпает и я выхожу вместе с ним в большой холл, не зная где искать Сашу, но тот нас уже ждет.

– Булату предстоит долгое лечение, он даже в себя пока не пришел, – сообщает мне мужчина. – Но с ним все будет в порядке, не переживай. Я отвезу вас домой.

– Куда именно? – спрашиваю я, ведь у Тагирова может оказаться не один дом.

– В пентхаус в центре. Об охране не волнуйся, это наемники и они надежные. Вы будете под круглосуточной защитой.

– А он… Для него ты тоже оставишь охрану? – не могу не спросить, потому что какими бы смешанными не были мои чувства к Тагирову, я переживаю за его безопасность и не хочу ему смерти.

– Конечно, Вита, – слегка улыбается Саша. – Не бойся за Булата, он в надежных руках.

В машину Ахметовых, на которой мы приехали, Саша меня больше не сажает. Он вызывает нам такси и скоро мы оказываемся в центре города, подъезжая к высотке рядом с торговым центром, которая мне хорошо знакома, как и всем жителям Москвы. И почему я не удивлена? Булат любит роскошь и удобство.

– Тут недавно сделали ремонт, так что тебе понравится, – поднимаясь на лифте, говорит мне Саша.

У меня к нему множество вопросов, но я не стала их задавать в такси из-за водителя, так что, подходя к двери пентхауса, я думаю не о том, что внутри, а о том, чтобы поскорее оказаться наедине с Макаровым и устроить ему допрос, но не тут-то было. Внутри нас ожидает охрана, причем целых восемь человек. Саша быстро инструктирует их на английском и мужчины идут занимать свои позиции, кто-то снаружи, кто-то по периметру помещения, а оно огромное, двухэтажное.

– Они не знают русский? – спрашиваю я у Макарова.

– Нет, но у тебя же нет проблем с английским?

– Я не из-за этого, просто хотела убедиться, что наш разговор не поймут. Ответь на мои вопросы, пожалуйста.

Я сижу на очень удобном большом диване с мягкими подушками, устроив рядом спящего малыша, и явно нехотя, Саша садится в кресло напротив.

– Что ты хочешь знать, Вита? Я и сам о многом не в курсе.

– Как мы оказались в Москве? Мы же не сюда летели изначально.

– Без понятия, – вздыхает он. – Видимо, подкупили весь экипаж. Мы с тобой оба отключились на борту, подозреваю, что подмешали что-то в наш чай. Испортили впечатление от моего любимого сорта, гады! – пытается отшутиться он, но я вижу, что Сашу эта ситуация напрягает.

– А что с Ахметовыми, Саша? И с братом Булата? Думаешь, они и правда оставят нас в покое?

– Если Усман приказал, то оставят, но быть начеку все равно не помешает, поэтому охрану лучше не убирать. Честно, Вита, я не в курсе дел Булата. Он многое держит при себе. Я смогу остаться тут на какое-то время, но скоро мне придется вернуться обратно, так что лучше бы ему к этому времени прийти в себя. Я был готов ко всякому, включая его смерть, но все наши планы пошли коту под хвост. Думаю, будет лучше пока остаться в России, чем срываться заграницу. А как он очухается, то и решим, что дальше делать.

– Хорошо, – вздыхаю я. – Я хочу немного прилечь, скажешь мне потом какие новости из клиники?

– Конечно, иди отдохни. На втором этаже четыре спальни, выбирай какую хочешь.

Я аккуратно беру спящего львенка на руки и поднимаюсь по лестнице наверх. Честно говоря, это место мне действительно нравится. Дорого, со вкусом, но в то же время уютно. Примерно таким я и представляла дом своей мечты, но это не дом, а квартира в центре, и тем более это место не мое. Так, временное пристанище. Неизвестно, сколько их еще будет, прежде чем Булат Тагиров перестанет подвергать опасности и хаосу мою жизнь.

Все спальни полностью укомплектованы и игнорируя хозяйскую, а также очень красивую детскую для мальчика, в которой есть диван, я выбираю светло-розовую спальню и беру Асада с собой. Пусть спит рядом на кровати, я все равно не могу его пока отпустить от себя. Сказались ужасные события последних суток.

– Нам надо держаться подальше от твоего папы, – шепчу я спящему ребенку, накрывая пальцами его ручку и поднося ее к своим губам. – От него одни проблемы, львеночек.

Слезы капают с моих глаз на подушку, но это не очередной надрывный плач, а просто тихое переживание. Страх за Булата, который лежит избитый и сломанный, страх, что он больше не очнется. Наверное, я очень глупая, раз все еще так тревожусь за этого мужчину, но с этим ничего уже не поделаешь. Главное, что умом я понимаю, что рядом он мне не нужен. Больше нет. Пусть только не умирает, только не так.

Тогда

– Вот скажи мне, ты тупой? Или настолько зависим от юбки, что не можешь отказать? Какого хрена ты женился, если мог просто жить с ней?! Она же русская, для них гражданский брак ничем не отличается от официального! Еще и документы подделал, заморочился же! Значит, не просто любовница, так Булат? Эта девка дорога тебе.

– Какая тебе разница, – вздыхаю я, игнорируя оскорбления.

С отцом всегда так. Он сначала выпускает пар криком, а потом ставит условия. И мне уже не терпится дойти до части с условиями, потому что я знаю, что будет что-то радикальное.

– Разница есть! – бьет ладонью по столу отец, брызжа слюной. – Скажи спасибо, что она не залетела, а то пришлось бы отправлять на аборт, потому что моего наследника не родит какая-то безродная девка! Ты немедленно положишь конец этим отношениям, Булат! Или я сам это сделаю, но метод тебе не понравится. Даже не надейся, что сможешь спрятать ее от меня.

– Я этого не сделаю, – даже не моргнув, заявляю я, оставаясь все таким же бесстрастным, что бесит его еще больше.

– Тогда она умрет!

– За тобой долг, папа, – напоминаю я ему. – Я женился на Азе и взамен ты пообещал исполнить любое мое желание. Так вот, пришла пора платить по долгам. Я хочу, чтобы ты игнорировал присутствие Виты в моей жизни и не лез в наши отношения. Она моя жена и дети у нас будут, одобряешь ты или нет.

– Ах ты неблагодарный щенок! Напоминаешь мне о долгах? Считай, что я передумал. Что было – то прошло, Булат, и теперь только от тебя зависит, как именно мы избавимся от этого отребья в твоей жизни. Если бы ты не был моим единственным наследником, я бы глазом не моргнув дал тебе то, что ты заслуживаешь, слабак – пулю в лоб! Но мне приходится жить с тем, что есть. И пока я жив, ты не будешь сам принимать решения за себя, потому что тебе нет доверия. Ты слабый, безвольный, изнеженный мальчишка! Как же я жалею, что из всех моих сыновей в живых остался именно ты!

Не знаю даже почему, но его отказ от собственного обещания жалит больше, чем желание убить меня. За тридцать лет я уже привык к тому, что для своего отца я – одно разочарование, но свое слово он всегда держал. До этого дня. Чертов ублюдок!