Отец часто показывал Белатуру поля за стенами, рассказывая сколько людей хотели бы оказаться внутри Ока Рода. Воибор делил город на четыре части. Оба дома стоят спина к спине, как и на поле боя. Ломающий Меч смотрит на солнце, а Широкий – на луну, защищая друг друга и тех, кто между ними. Призрачный Меч, как глаза и уши Ока Рода, смотрит за его жителями. По другую сторону от жилых домов город кормят поля и загоны скотины. Поля – четвертая и последняя часть города.

Поднимаясь по выше по ступеням, Белатур часто вспоминал эти слова отца. Сам мальчик никогда ранее не спускался ниже тренировочных стен. Если только в густые заросли оазиса, которые отделяют горные высоты господских покоев от жилой части города. В прохладной тени растений, вблизи обильных водоёмов, любили отдыхать все жители и гости города.

Когда Ирвар с Белатуром поднялись достаточно высоко, чтобы другие воины не услышали их диалог, Ястреб наконец-то спросил.

– Молодой Белатур, примите мои поздравления.

– Спасибо.

– Что вы теперь ощущаете?

– Вы не знаете?

Юноша часто путался в обращении к Мечам. Привыкший их видеть за столом с отцом, он невольно перенимал и манеру отца разговаривать с ними на "ты". Со временем Белатур всё чаще использует уместное "вы", но тоже ещё не всегда.

– Избрание мечом одно из тех таинств, которое невозможно передать через камни, ведь там жизни многих людей. – с поучительной интонацией отвечал Ирвар.

– Когда проснулся, увидел, что багровый камень “изменился”, он стал “давать свет”… – вспоминал Белатур.

Ирвар по доброму кивнул, показывая свое внимание.

– В тени его было видно так же хорошо, как и на солнце… Я рассказал об этом отцу и он “позвал” меч.

– Очень удобное свойство легендарных оружий, отзываться на призыв своих хозяев.

– Отец объявил, что сегодня меч сделает выбор. Все волновались, я тоже. Папа воткнул его в песок перед каменным столбом. Добавил, что каждый может попробовать.

– Представляю, какими слезами наливались глаза у Ножен, не говорю уже про ребят.

Ирвар не пытался сдержать смех, представляя многие неудачи воинов.

– Когда желающие закончились. Отец пригласил меня. Было очень страшно…

Мальчик отвлекся на воинов дома внизу города. В тавернах их обслуживали вперед всех. Жители, даже с тяжелыми поклажами, уступали им дорогу. Дети смотрели на бордовые стеганки, как на героев. А девушки стеснительно отводили взгляды.

– Папа отошел на пару шагов. Я взял меч двумя руками и услышал волну шепота, отовсюду, перед глазами пронеслись силуэты незнакомых людей.

Белатур словно сосредоточенно перебирал воспоминания руками, стараясь ничего не упустить.

– Они что-то говорили мне, но я ничего не слышал. Сквозь эти силуэты я смотрел на отца. Мои руки сами подняли меч. Все происходило будто без меня. И как только меч коснулся камня, волна света накрыла меня… Когда я снова мог видеть, то камень уже дал трещину.

– Вы помните, что было внутри этого света?

– Нет, не помню… – неуверенно отвечал Белатур.

Достигая вершины одинокой горы, пара оказалась в общих садах господского плато. Отсюда весь город был как на ладони и вид приглядывался вплоть до горизонта. Именно отсюда покровители наблюдали за прибытием гостей и отправлением воинов. Дом Воибора находился на небольшом возвышении от сада, с солнечной стороны возвышенности.

По середине плато, почти на обрыве, стоял беломраморный дворец Фолкора. Его круглые стены, украшенные высокими колоннами, делили три зоны по этажам. Первый для приема гостей, там же были комнаты служителей. На втором этаже глава города общался с троицей и послами, но только по делам города. Последний – только под нужды семьи.

В небольшом отдалении, в сторону лунных ворот, стоял дом Арнбьёрна. Как и большая часть города, выполнен из светлого камня. Высокое здание с дверьми, больше напоминающие малые ворота, и куполом вместо крыши – отличительная черта господских домов.

У дома Воибора людей встречала Лана, мать Белатура и жена покровителя Ломающего Меча. Назвать её хрупкой было нельзя. Пусть на ней и было надето белое легкое платье в пол, копье в её руке, смотрелось бы куда органичнее. Выразительные большие глаза, не умели скрывать эмоций и со спокойной улыбкой она встречала сына с воином мужа, хотя была рада их видеть.

– Вы долго.

– Прошу прощения, моя госпожа, – ответил в поклоне Ирвар, – Господин Фолкор просил о помощи в поисках дочери.

– Они как раз недавно ушли. Попрошу снова накрыть на стол. Иди сюда!

Последняя фраза адресована сыну. Приняв его в объятья, она гордо посмотрела на него.

– Он выбрал меня! – радовался юноша.

– Я видела, – ласково отвечала Лана, – А теперь, к столу.

Впустив людей в просторную прихожую, мама прошла дальше, скрывшись за полупрозрачной тканью.

Белатур осмотрел комнату. На каменных полках, где обычно стояли отцовские сапоги, было пусто. Деревянные лавки, на которых воины ожидали своего господина, тоже были одиноки. Только тёплый плащ отца все также висел на каменном выступе. Юноша только сейчас осознал, что отец снова отправился на Созыв.

Проследовав следом за Ланой, они оказались в широком коридоре. На равном отдалении в обе стороны, каменные стены огибали просторную комнату. Пройдя вперед, сквозь ещё одни шторы, они оказались в приемном зале, который мог вместить до сотни человек, но также использовался и для трапезы. Вдоль стен располагались мощные ступени на два яруса. Во время долгих встреч, они выполняли роль лавок, а сейчас на них стояли "служители" – те, кто решили помогать не мечом. Они подносили к тяжёлому деревянному столу тарелки и кувшины.

Лана сидела рядом с место мужа, лицом к солнцу. Она наслаждалась вином, пока вновь пришедшие занимали свои места. Белатур, как дитя, сел напротив арки в общие сады, откуда ему открывался вид на множество деревень, тянущихся вплоть до горизонта. Позади юноши находились "покои служителей". Именно в той стороне находилась кухня, купальни, продовольствия и всё, что могло пригодиться для покровителя и его семьи.

Ирвар сел лицом к госпоже, по другую сторону стола. Свою тарелку он наполнял свежими овощами и хлебом, пока Белатуру несли его любимые орехи в меду.

Закончив с сервировкой стола, молчаливые служители, разошлись вдоль стен. Юноша не испытывал к ним симпатии. Их постоянное молчание и внимательный взгляд только беспокоили его.

Лана внимательно наблюдала, как воин утолял голод, только, заметив внимание госпожи, Ирвар вынуждено оторвался от трапезы.

– Не буду таить, – начал Ястреб, – Созыв назначил дом Лейглы и её поддержали свободные Мечи. Охотницы видели движение земли недалеко от Новой Акасии.

– Что говорит Каделл? Не верю, что охотницы видели то, что прошло мимо его Теней. – хладнокровно спросила Лана.

– Я верю Каделлу, как самому себе, госпожа Лана, но право Созыва у неё есть, так же как и у любого Меча. Если она не права – следующий её Созыв может не получить поддержки. Да и много Ножен готовы стать Мечами, в разных домах. Не говоря уже про скорое "Становление Ножен".

Лана взмахнула рукой, намекнув, что ей можно обновить вино.

– Вольные Мечи всегда поддерживают Созывы! У них нет дома, который бы их кормил, они живут от битвы к битве.

В глазах матери промелькнула зависть, которую она пыталась скрыть за строгим тоном.

– Ваш супруг хвалил их преданность, прекрасная Лана, как и боевые навыки. Если им нужны битвы, чтобы выжить, лучше они будут биться за нас.

– Почему движение земли напугало гречанок? – влез в разговор Белатур.

– Молодой господин, с позволения Вашей матушки, я сделаю замечание, затем отвечу на вопрос.