– Так пускай все и остается. К чему проверять мужскую выдержку?

Она замолкает, явно просчитывая риски, и роняет:

– Он не хочет детей.

Будто меня волнует, чего он там хочет.

– Я не буду ничего с тобой обсуждать. Мне от тебя нужно оформленное увольнение. Так будет лучше.

Она колеблется. Но желание остаться игрушкой богатого мужчины пересиливает.

– Хорошо. Присылай свое заявление. Расчет переведу на карту. Копию приказа скину на почту.

– Приятно с тобой иметь дело, – выражаю ей свою признательность.

Вот они с Холодовым очень подходят друг другу. А меня с ним черт дернул связаться. Не иначе.

Иду к ноутбуку, печатаю заявление и отправляю ей на почту. Надеюсь, желания избавиться от меня будет достаточно, чтобы она все сделала, как мне нужно.

После обеда получаю на почту копию приказа, а на карту падает расчет. Как же хорошо, что не придется туда идти!

Я собираюсь поспать пару часиков, ведь еще не до конца востановилась после тяжелой болезни. Но звонит телефон. Гляжу на дисплей. Это Влад.

Похоже, он вчера что-то не понял.

Отвечаю на вызов:

– Зачем ты звонишь?

Правда, не понимаю, для чего он набирал меня вчера. И делает это сегодня. Он был предельно конкретен.

– Я хотел узнать о твоем решении, – пытаюсь разобраться в его интонации.

Но сама себя же останавливаю.

Я просто ему сейчас объясню то, что не произнесла вчера вслух.

Видимо, мужчины в этом нуждаются.

– Влад, у меня к тебе будет просьба. Не звони мне больше. Не приезжай. И не вмешивайся в мою жизнь. Я тебя вчера услышала. Мне повторять ничего не надо. А остальное, извини, тебя уже не касается. Всего хорошего. Прощай.

Я нажимаю на отбой. Хотя он что-то говорит. Но я специально тороплюсь убрать телефон подальше и нажать нужную кнопку. Не хочу, чтобы он нас больше обижал. И заношу его контакт в "черный список".

Вот и все.

Влад

Секунду смотрю на телефон, не понимая, что случилось. Что значит – не звони, не приезжай, не вмешивайся?! Меня это больше не касается? Конечно, сейчас нет. А вот, когда родит, меня это очень коснется. Иском об алиментах и поливанием грязью в каких-нибудь передачах.

Мы ничего не решили. И я это так не собираюсь оставлять.

Звоню снова. Тишина. Пробую еще раз, уже понимая, что случилось. Она меня в "черный список" внесла.

Зверею понемногу.

Раздумываю, как поступить. Набираю Аллу.

– Вызови Ярину на работу. Срочно. Под любым предлогом.

За моими словами следует некоторое замешательство. А потом разъяренный голос отвечает:

– И тебе добрый день, Влад. Что касается твоей просьбы, ничем тебе не могу помочь. Олеся Денисовна у нас больше не работает.

Она завершает разговор, даже не дождавшись моей реакции.

Это дно, Владислав Сергеевич. Если подчиненные начинают так себя вести, это дно. Неверову нужно уволить. И не заводить больше любовниц на работе!

Хочется кого-нибудь убить.

В кабинет заходит Тимур.

– Телефон дай, – обращаюсь к нему.

– Что? – переспрашивает, держа в руках какие-то документы .

– Телефон свой дай. Мне позвонить надо, – повторяю еще раз, из последних сил стараясь сохранить самообладание.

Он молча протягивает мне свой гаджет, разблокировав его.

Набираю номер Олеси. По памяти. Когда успел запомнить, не представляю. Память, наверное, просто хорошая.

– Алло, – раздается сонный голос.

Зашибись! У меня тут мозг закипает, а она там спит!

– Не смей кидать трубку! – рычу, уже не сдерживаясь.

– Влад, что тебе нужно? Я же все тебе объяснила, – сонно бормочет, – Ну, что еще?

– Ты рожать собралась? Не мытьем, так катаньем? Имей в виду, в суде тебе очень не понравится...

– Какой суд? О чем ты вообще? Я же попросила оставить меня в покое! Неужели так сложно? Или ты за свои миллионы или миллиарды, не знаю что там у тебя, переживаешь? Давай тогда документ подпишу, что ты ребенку все алименты до конца жизни выплатил и ничего не должен. Хочешь? Только, пожалуйста, сам не приезжай. Я не хочу тебя видеть. Пришли кого-нибудь. И не звони каждый час. Это напрягает. Разговаривать с тобой я тоже не хочу. В ватсапе напиши, кто и когда приедет с документами.

Она отключается.

Разговор проходил по громкой связи. Тимур все слышал.

Он вопросительно глядит на меня и предлагает:

– Она правильно говорит. Давай, с юристами свяжусь. Они все подготовят. Чего ты взьелся, не пойму? Ну, родит и родит. Что от тебя, не докажет. Ты согласие должен дать на генетическую экспертизу. Если бумаги подпишет, то ни на что претендовать больше не сможет. Чем не вариант?

Молчу. Что-то мешает согласиться.

– Дело ведь не в ребенке? – Тимур решает продолжить разговор уже в другом ключе, – Влад? Тогда, что ты ей нервы треплешь? В себе сначала разберись. Или ты хочешь, чтобы я поверил, что ты ей алименты на ребенка платить не будешь, когда она родит? Что ты бесишься?

А вот действительно – что?

– Я не на это рассчитывал, – нехотя выдавливаю из себя слова.

Тимуру надоедает стоять, и он занимает одно из кресел. Проводит широкой ладонью по лысине от затылка до лба и снова спрашивает:

– На что, Влад? На что ты мог расчитывать? Дамочка характерная, это было понятно сразу. Да она височную кость мужику проломила, глазом не моргнув, когда тебе жизнь спасала. И себе заодно. Неужели ты вдруг разом перестал разбираться в людях? Неужели думаешь, что выбирая между тобой и своим ребенком, пусть еще и нерожденным, она выберет тебя? Парень ее чуть в ФСБ не пошел, когда понял, что мы полицию к поискам подключать не будем. Еле его удержал. Такое отношение ниоткуда не берется. С детьми так. Чтг даешь, то и получаешь.

Не выдерживаю:

– Что ты меня Артемом тычешь? Я откуда знаю, почему он такой? Чего ему не хватает?

– Я не про Артема сейчас. Я про то, что это для тебя ее беременность – просто яйцеклетка, которую ничего не стоит выскрести. А для нее – это еще один Матвей. И кажется мне, что она не променяет ее на все твои миллиарды...

Тимур снова проводит рукой по голове.

– И что делать?

– Кроватку с коляской выбирать, папаша. А если серьезно, успойся и нормально с ней поговори. А сначала, определись, что тебе от нее надо.

Он встает, забирая с собой бумаги, и добавляет:

– Дела, видно, подождут сегодня. Ты б домой поехал, отдохнул. И обдумал все. Не сбежит твоя империя никуда.

По селектору предупреждаю секретаршу:

– Не пускайте ко мне никого. И не соединяйте ни с кем.

Сажусь на свое место за рабочим столом, откидываюсь на спинку и прикрываю глаза.

И снова словно попадаю в чертов охотничий домик. Опять чувствую под своими руками ее кожу, ошущаю запах. Снова я в ней. Вдоль позвоночника пробивает сладостная дрожь. И я опять возбуждаюсь. Опять! Сколько можно уже? Секс был классный. Да что там... Такой, который не забывается. Сколько бы партнерш после не пытались стереть эти воспоминания. Я думал... Я хотел, чтобы для Олеси это было также.

В домике не хотел привлекать к ней лишнее внимание. Счел лучшим проигнорировать. Ведь оказалось, что и внимание мое может быть опасным. Стратег, бля.

Это я сейчас понимаю, что нужно было по-другому. И игнорировать Олеся умеет с большей убедительностью, чем я.

Я и номер в ее телефон свой добавил, чтобы она мне позвонила. Чтобы обо всем с ней договориться. Из нее получилась бы шикарная любовница – страстная, красивая, умная.

Но когда она позвонила, оказалось, что вместо яркого секса мне предстоит стать папой.

Это вовсе не то, чего я жаждал.

Но... Если подумать... Наш ребенок. Звучит странно. Хотя, наверное, безразлично, как это звучит. Он же есть уже.

Прав Тимур. Сначала нужно понять, чего я хочу от этой женщины.

Олеся

С последнего разговора с Владом прошло около трех недель. Я окрепла и успокоилась. Холодов прекратил звонить. Мне это показалось хорошим знаком. Однако, и документы от него никто не привез.