Когда подхожу ближе, улавливаю обрывки фраз: "Кто это?", " К кому?, " Какой букет!"

– Букет, букет! – перебивает девчонок Лола, видная, грудастая брюнетка, – Мужик какой! Давно таких не видела.

Наверное, я должна полюбопытствовать, кого они так обсуждают. Но мне не хочется. Мне даже взглянуть в ту сторону не хочется.

Запах мужского парфюма из той, прошлой жизни настигает меня одновременно со звуками голоса. Слишком знакомого.

– Лесь...

Внутренности скручивает. Какое право он имеет звать меня так? Так, как там, когда он был родным? Какое право он имеет приходить сюда? Это все равно, что встретиться с мертвецом.

Не хочу.

Я его похоронила. Я себя похоронила. Зачем, ну, зачем он пришел?

Удерживаю себя на месте. Только потому, что бежать – глупо.

Медленно оборачиваюсь, надеясь, что мне показалось.

Пустая надежда.

Стоит. Идеальный. С огромным букетом.

Версия Холодова. Только победнее. Но когда-то бывшая моей собственной.

И я понимаю девчонок, что разглядывают его как музейный экспонат. На Холодова так пялиться не будешь. Алла глаза выколет. На этого же можно. Безопаснее.

Только не приносят такие мужики счастья. Мне ли не знать.

Да и по большому счету. Они всего лишь обложка, где форма не совпадает с содержанием. А всё остальное мы придумываем сами.

И потом платим. За то, что посмели надеяться. На счастье.

Глаза привычно скользят по бывшему мужу, подмечая во что одет, как выглядит.

Голос звучит ровно, да и сердце не колотится. Его там нет, где оно должно быть.

Мужчина напротив вырвал его из моей грудной клетки. И сожрал. Ничего мне не оставив.

Поэтому я не притворяюсь, когда спрашиваю безразлично:

– Что ты здесь делаешь?

Вопрос закономерный. После всей грязи развода. Прийти с цветами. Для чего?

Единственное, что меня умиляет, это то, что он мне их не отдает.

Слишком хорошо меня знает. Знает, что получит колючими, бордовыми розами по морде.

Поэтому и держит.

– Давай поговорим? – произносит уверенно.

А у меня в голове только одно – он поговорить со мной захотел?

Оглядываюсь по сторонам – коллеги по работе, директор центра, его хозяин – прекрасная компания для задушевной беседы, которая нам предстоит с бывшим мужем. Теперь, когда первый шок от встречи прошел, мне интересно, зачем он явился. Покажите мне ту, которую обидел мужчина и которая бы не захотела в ответ заставить его ползать на пузе, вымаливая прощение. Хотя бы пять минут. Даже если он ей уже не нужен.

Но вместе с тем – это только мое. Глубоко личное. То, что я никогда не буду выставлять на показ.

– Мой рабочий день заканчивается через 40 минут. Можешь подождать. И лучше не здесь.

Голос звучит так ровно, что сама себе удивляюсь. Словно ничего не случилось. И я спрашиваю у Саввы, что сегодня будем готовить на ужин.

В глазах у Белова мелькает облегчение. Он ждал скандала. Зря. То время, когда я его могла ему устроить, миновало.

Он протягивает мне цветы.

Отрицательно машу головой. Не нужны мне его цветы. И сам он не нужен. То, какой он на самом деле, он не постеснялся мне продемонстрировать. Поэтому ничего мне не надо.

Бывший муж так и остается стоять с цветами. Я же ухожу на свое рабочее место. Доделываю то, что запланировала. Как робот, но все же заставляю себя работать.

Мысли заняты Саввой. Почему ничего не получилось? Я же старалась.

Осталось пять минут и я смогу уйти. Как и всегда планы в реальной жизни слишком быстро меняются. Причем без моего согласия.

Дверь открывается без стука. И свободного пространства вокруг становится меньше.

– Что же ты цветы не взяла? – вопрос вроде нейтральный, но задавать его мне этот мужчина не имеет никакого права.

– Владислав Сергеевич, Вы что-то хотели? – игнорирую то, что он спросил.

Если он по работе... Не смеши, Олеся, хоть сама себя. Вон как челюсти сжал. Того и гляди, зубы крошиться начнут.

– Я задал вопрос и хочу получить на него ответ. Кто этот дятел?

Мама дорогая, когда я уже стала обязана отвечать ему на такое?

– Дятел – бывший муж, – отвечаю в тех же формулировках.

Да и мне понравилось как-то это "дятел".

– Цветы сейчас заберу, – продолжаю я диалог, – Что-то еще?

– И куда ты с ним собралась? – как-то тяжело у Холодова с коммуникацией.

У меня впрочем тоже.

– Влад, ты чего сюда приперся?

Так вопрос звучит более по существу. Конечно, субординацией здесь и не пахнет. Но он первый начал. А я ни разу не нежная роза.

Мужчина хмурится.

– Сам не знаю.

Вот и приехали. Я, что ли, должна за них знать?

– Раз не знаешь, закрой дверь с той стороны. Так лучше будет.

– Влад... ислаав Сергеевич, – с запинкой раздается женский голос.

И за спиной Холодова появляется Алла. Переводит взгляд то на меня, то на своего любовника-работодателя. А мне хочется застонать.

Дурдом...

– Алла Николаевна, Владислав Сергеевич, у вас какие-то рабочие вопросы? Я вас внимательно слушаю. Но если их нет... Рабочий день закончился. И... меня ждут.

Холодов как-то успокаивается. Смотрит на меня насмешливо. Словно на дурочку.

Взгляд Аллы злее. Даже несмотря на то, что на улице меня ждет пришедший по мою.душу мужик. Причем привлекательный.

– Нет никаких вопросов, Олеся Денисовна. И Вы можете быть свободны. Тем более Вас ждут, – сладким голосом выводит она.

А глаза ее говорят совсем другое. " Держись подальше, Олеся. Как можно дальше. Влад мой'.

Они исчезают из кабинета. А я некоторое время сижу на стуле. Вроде бы и надо выйти к бывшему мужу. А вроде бы... Я ему ничего не должна.

Собравшись с силами выхожу на улицу. На стоянке замечаю машину Саввы. Подхожу.

Он выходит ко мне, не дождавшись, что я сяду в салон. Я не планирую с ним никуда ехать. Вообще ничего с ним не планирую.

– Олесь, я... – спотыкается, начиная походить на живого человека, – Я был не прав во всей этой ситуации. Поступил как последняя сволочь.

"Ты и есть – последняя сволочь", – шепчет тихий голос внутри.

– Но ты... Ты должна меня понять. Со мной словно затмение случилось. Мозг отключился.

"Ага, ага! Мозг отключился, член включился. Все как всегда", – продолжает шептать голос.

– Прости меня, – выпаливает он неожиданно, – Я тебя люблю.

То есть как неожиданно. Я, конечно, понимала, к чему он ведет разговор. Но всё равно... Сколько же наглости у человека?!

Он делает попытку приблизиться, протягивает руку, чтобы коснуться.

Резко разрываю между нами расстояние.

– Не надо меня трогать.

Савва чуть напрягается, но продолжает свою пламенную речь.

– Лесь, поехали домой? – в его тоне просящие нотки, – Давай заберем Матвея и вернемся. Мне без вас плохо. Ну, что ты забыла в этой Москве?

На секунду сказочное слово "домой" воскрешает воспоминание про тепло и уют. И даже вдруг вспыхивает трусливое " может быть". Но я гляжу в такое знакомое лицо и понимаю, что ни ради дома, ни ради чего-то еще я не буду терпеть рядом с собой его. Не смогу. Он мне омерзителен. Позволить ему прикоснуться все равно, что облизать червя.

– Разнообразие, – произношу четко и громко.

– Что? – он все равно переспрашивает.

– Ты спросил, что я забыла в Москве. Отвечаю, здесь богатый выбор. Всего.

Лицо бывшего каменеет. Почти как у Холодова.

– Ты... У тебя кто-то появился?

Он с трудом сегодня понимает, что я ему говорю.

– Знаешь, я тоже решила, что глупо ограничиваться кем-то одним. Тем более, когда есть столько возможностей.

– Врешь! – рыкает он чересчур громко.

– Почему ты так думаешь? Ты же знаешь, я люблю потрахаться. А тут мужики и поинтересней, и побагаче. Так что борщи варить и котлеты жарить придется научить твою Машу или Глашу.

– Тыыыы, – это слово вырывается со свистом.

Белов делает ко мне шаг. Вся его поза несет угрозу.