Но почему тогда вела себя так странно вечером и ни разу не зашла ко мне на кухню, перекинуться парой слов? Нет, я не могла сомневаться в ней. Только не в ней.

Быстро стянула тонкие перчатки и отправила сразу в мусорку, а также сняла и повесила на крючок фартук. Не обращая внимание на кривую ухмылку кузины и ее взгляд из-под пушистых наращенных ресниц, прошла в ванную комнату. Пусть дальше набирает сообщения в телефоне.

Чтобы как-то отвлечься от безрадостных и тягостных мыслей, умылась холодной водой. Распустила волосы и расчесала их руками, чтобы струились крупными локонами за спиной.

Нет, я не буду подозревать Алану нив чем, пока она сама все не расскажет. А мои домыслы могут испортить наши близкие отношения. Приняв окончательное решение, прошла в свою комнату.

Платье не было испачкано, поэтому только накинула на плечи джинсовую куртку. Напоследок прихватила несколько вещей, чтобы переодеться в гостьях.

По сдержанными голосами гостей из коридора поняла, что они уже уходят. Вышла в коридор и увидела исчезающих в дверном проеме родителей подруги.

А вот сама подруга стояла прямо у входа с бледным лицом. Испугалась за нее и в два шага оказалась рядом с ней.

— С тобой все в порядке? — спросила, погладив ее за плечи. Она чуть дернулась, а в глазах было смятение.

— Давай я тебе потом все объясню. Не здесь.

Мы быстро обулись и вышли из квартиры. Мое сердце было неспокойно и свои тревожные предложения гнала от себя со свей силы.

Мы вышли улицу и в лицо сразу дунул прохладный ветер. Я не обратила внимание на полюбившееся мной за эти годы ночное небо и не почесала за ушком соседского Пушистика, любящего развалиться на лавочке в такое время.

Все мое внимание было направлено на Алану, но молчала, потому как впереди шли ее родители.

— Давай прогуляемся, а, — то ли попросила, то ли пригласила подруга.

Она все еще старалась не задерживать взгляда на моем лице.

— А, ну, не знаю, — замялась я.

— Давай свои вещи, — она взяла пакет с вещами из моих рук не спрашивая, и быстро добавила. — Подожди меня здесь, — быстрым шагом направилась к родителям. — Мама, стой.

Поведение Аланы только прибавляло вопросов к сложившейся ситуации. И чем больше я отгоняла от себя мысли о недоверии к подруге, тем больше она подкидывала вопросов.

Алана догнала родителей, что-то им сказала, и они кинули несколько настороженные взгляды в мою сторону. Я запахнула ворот своей джинсовки и скрестила руки на груди, чувствуя себя неуютно.

В эту летнюю ночь ветер показался слишком студеным для этого времени года.

— Пройдемся по территории, — обняв себя за плечи, предложила подошедшая Алана. — Отец сказал, чтобы надолго не задерживались.

Ее родители уже зашли в подъезд.

Территория вокруг дома была огорожена высокой ажурной решетчатой стеной, а калитку без специального ключа нельзя было открыть. И потом, этот район не располагался близко к центру, посторонних здесь было очень мало, и мы с жильцами всех подъездов мало-мальски знали друг друга. Поэтому не боялись выходить на прогулку в темное время суток, чтобы насладиться прохладой после жаркого летнего дня.

Мы медленно шли по тротуару. Между нами повисла тишина. Я ждала, а Алана была хмурой и будто что-то взвешивала про себя.

— Давай присядем, — потянула подругу на скамейку около последнего подъезда.

Она словно очнулась от размышлений и потерянно кивнула, присаживаясь.

— Алана, что случилось, что ты сама не своя весь вечер? — я уже не выдержала, внимательно следя за каждым ее движением.

Но Алана только испуганно вжала голову в плечи и руки сильно сцепила на коленях, внимательно их изучая.

— Либо ты мне все сейчас расскажешь, либо я больше не буду с тобой разговаривать, — перешла в наступление я, с самыми серьезными намерениями.

— Ты и так не будешь со мной разговаривать, — опустив голову, с отчаянием прошептала Алана, все еще не поднимая головы.

— Что ты имеешь ввиду? — я была обескуражена ее заявлением.

— Иля, ты же знаешь, как я тебя люблю, правда? И я бы никогда… — Алана порывистости взяла мою руку и прижала к себе.

В ее глазах застыли слёзы. Она с мольбой глядела в мои ошарашенные глаза, будто надеюсь найти в них ответы на свои не заданные вопросы.

— Пойдем домой, — подскочив, словно ужаленная, и не отпуская моей руки, она потянула меня в сторону своего подъезда. — Пойдем, я передумала.

А я решительно, но аккуратно высвободила свою руку из ее захвата.

— Что ты передумала, Алана? — я пребывала в шоке от таких перемен настроения подруги, но старалась сохранять хотя бы видимость спокойствия.

Хотя с каждой минутой сделать это становилось все труднее.

— Все передумала. Я не хочу больше вмешивать тебя в свои проблемы, — горячо заверила она, заламывая руки.

— Успокойся, Алана, — попросила ее раздраженно. — Объясни мне все с начала. Я уже во всем запуталась.

— Я тебе все дома объясню, хорошо? — горячо заверила Алана, вновь беря меня за руку, — только давай уйдём сейчас, а?

— Нет, — вырвала я свою ладонь из ее руки, чувствуя, как начинаю злиться, — ты мне сейчас все рассказываешь. Здесь и сейчас, — добавилась решительно и сердито. — а потом я уже буду решать куда мне идти.

Решительно скрестила руки под грудью, чтобы она поняла всю серьезность моих намерений. Я все могла понять, но только если она все объяснят. Хватит душевных метаний, своих с лихвой набралось на будущие годы.

— Хорошо. Ладно, — сдалась Алана и вновь присела на лавочку.

Мы все так же находились у последнего подъезда. И я надеялась, что мы не перешли ту грань, после которой соседи злобно шикают из окон, прося вести свои разговоры потише и не мешать им. Нервно обвела взглядом здание дома. Но никаких фигур, выглядывающих из окон или балконов, не заметила.

— Только сначала выслушай, а потом уже делай выводы, хорошо? — с мольбой произнесла подруга, заглядывая уже в глаза.

— Алана, я всегда тебя выслушаю, — заверила искренне и селя рядом с ней.

Кажется, проблемы не хотят заканчиваться и надеюсь эта проблема не та, которую я очень боюсь услышать из уст лучшей подруги.

— Отец позвонил вечером, перед тем как мы к вам пришли в гости, и сказал, чтобы мы готовились, потому что куда-то пойдём, — начала поникшим голосом рассказывать Алана. — Я не хотела, но мама настаивала, что лучше папу не злить. Ты знаешь, он не любит, когда ему перечат. И вот он пришел. И сразу ко мне в комнату зашел. Я тогда испугалась и подумала, что он узнал об Али, настолько он был хмурый и даже злой. Но нет. Он сказал, что звонил Амиран, — и повисла пауза.

Алана со свистом выдохнула. Весь ее внешний вид говорил, что она борется с собой, чтобы корректно высказать правду, крутящуюся на языке. А я перестала дышать. Но стук сердца гулкими ударами колотило барабанные перепонки в ушах.

С замиранием сердца ждала чего-то очень важного. Только молилась, чтобы эта правда не оказалось той причиной, из-за которой могут разрушатся наши дружеские отношения.

Видя ее душевные метания, мне вдруг стало не по себе, что я так настаивала на этом разговоре. Все-таки мы не первый год знакомы и я к ней привязалась очень.

— Я не знаю, о чем они говорили, — после паузы продолжила, — но отец сказал, что у нашей семьи могут быть большие проблемы. И что нам нужно теперь пойти в гости к твоему дяде, — голос Аланы перешел в шёпот, — и вести с ними себя очень дружелюбно. Чуть ли не лучшими друзьями стать. И папа проговорился, что подозревает, что в этом замешана я, — Алана уже вовсю шмыгала носом.

А у меня сердце ухнуло в желудок, закрутилось в ее недрах и застучало ещё быстрее, словно желая вырваться наружу. Насколько много рассказал Амиран дяде Аббасу, что тот пошёл на попятную? Мужчина был очень строг и жесток. Он полностью отдавался своему бизнесу и поиску новых лучших возможностей для своей фирмы. Алана упоминала об этом всегда вскользь и нехотя, и я видела, что ей бы очень хотелось, чтобы с такой любовью он относился к ее маме и себе.