А тогда, летом 2015-го, я, видя немалое число сторонников «евроценностей», лозунгов вроде «Хватит кормить Кавказ!»… свое выступление начал с маленькой провокации:

– Как-де вызывающе выглядят сегодня в Москве XXI века! – эти, у которых:

1) все женщины должны носить платки,

2) всем мужчинам строго запрещено носить галстуки, бриться,

3) женщины неполноправны,

4) масса ограничений в питании, курении…

И, собрав ожидаемый комплект одобрений, вдруг уточнил: это же я перечислил сегодняшние стандарты русских старообрядцев! Мало, что этнически чистейшие, «русские в квадрате», два миллиона их… понасохранилось тут! Так они еще и – надежная «машина времени». Хотите узнать, как одевалась, питалась, сваталась, воспитывала детей… вся Россия (без кавычек) 200 лет назад? Гляньте на сегодняшних старообрядцев.

Пример, возможно, покажется несерьезным. Неожиданный, всемирный успех мультсериала «Маша и Медведь» Олега Кузовкова вызвал множество статей – попыток разобраться в причинах. Цитирую одну из них: «Самым дальновидным решением было надеть на Машу платок – именно он потом откроет франшизе рынок Саудовской Аравии». То есть женский платок открыл «Маше» Саудовскую Аравию (и другие мусульманские страны), в том смысле, что его отсутствие на голове героини просто исключило бы при всех прочих достоинствах сериала его появление на экранах. Но уточню: это «дальновидное решение» не было какой-то «военной хитростью», коммерческой находкой! Платок на голове – самая естественная, необходимая деталь одеяния, образа русской девочки.

Кроме фокуса с этим «дресс-кодом», начни только подмечать. Пройти хоть по пунктам анкет, начав не со знаменитого «пятого» (национальность), а с… третьего: «Отчество». Вдумайтесь, что означает наше традиционное указание имени отца в паспорте? Западный индивидуализм: важен только ты, Личность. Можешь взять и вписать хоть 3–5—9 своих имен, но Отчества – нет.

И наше, евразийское почитание родителя. Вспомните универсальное обращение: Петрович! Русское «…ич» – эквивалент восточного «ибн, бен».

Услышал тогда на конференции реплики (встречал их и после публикаций):

– Это принижает человеческую индивидуальность! Получается, не так важен ты сам, как: чей ты? Это стреноживает интеллектуальное развитие!

Но… тут на одной стороне с евразийскими сторонниками отчеств окажутся и самые бесспорные чемпионы во всей истории человеческого интеллекта: древние греки! Их основное обращение тоже было не «такой-то», а «сын такого-то». Отчество, наше «ич» – у них звучало как «ид»: Парменид, Кронид. Отец геометрии Евклид – сын Евкла, по-нашему: Евклыч… «Отец демократии» Фукидид, фрагмент Истории которого (реконструкция речи Перикла) сотни лет изучается во всех западных школах как манифест демократии, – Фукидыч!

Всем метаниям Личностей противостоит эта давняя традиция внимания к Роду, Судьбе: помни (не позорь) отца, свой Род.

Противостоит она, традиция, и религиозным новшествам. Что, какой-то «клевый» телепроповедник прилетел, сразу воцарившись на ТВ? Или новая секта десантировалась из-за океана с финансовыми ресурсами, неслыханными для местных? Пусть они и пробились уже в десятки стран и аргументы у них убойные, сродни лучшей рекламе: «90 миллионов купивших ЭТО не могут ошибаться!» Но простое возражение: «а мой отец, мои предки верили в…» – окажется сильнее всех рекламных бюджетов.

Этот кодекс патриархальщины, назови его хоть Адат, хоть «Домострой», в Евразии дополняет религиозные кодексы. Известно: на Кавказе котируется не только шариат, но и Адат (закон предков), причем (интересный этнографический факт): чем выше в горы, тем относительная ценность Адата возрастает. Тем яростнее защита поклонения могилам, десятков других обычаев, запрещаемых ваххабитами, несущими свой якобы «стерильный ислам».

Перебирая пункты реального сходства Адата и «Домостроя», даже не надо особо культивировать свой «традиционализм», достаточно не забегать «вперед либерального паровоза», пытаясь самозабвенно-радостно заглянуть в глаза его машинистам.

Войны, политические встряски все более обнажают цивилизационные фундаменты (строители знают цену «отстоявшегося фундамента»). Евросоюз – на римском. И нам бы не бродить, подобно пушкинским цыганам по Молдавии, вдоль того самого Траянова вала, известной крайней линии продвижения Римской империи, пытаясь, как выражался Чапаев, «примазаться», а признать, принять свою Судьбу – Кысмет.

Действительно, почему бы не принять в оборот это слово? У нас ведь весь «казацкий словарь»: атаман, есаул, сабля – тюркский. Любовь к Судьбе, «Амор фати» – любимый тезис Ницше.

Да, у нас была другая – Чингисова империя. Да, она сильно уступала Римской по устойчивости, так сказать, по протяженности вдоль Оси Времени. Изъян недолговечности будет рассмотрен подробнее.

Но выигрывала по широте охвата пространства, то есть по другим трем осям (и Тенгри – небо над Евразией тоже будет рассмотрено, переводя наше пространство от площади к объему).

Но краткость наших периодов прямого формального государственного, династического правопреемства компенсировалась передачей традиций, неформальных кодексов. Евразийская империя Чингисхана контурами просто поразительно до чего походит на территорию нынешней ШОС.

Расширение России от Волги до Тихого океана за 70 лет, без признаков геноцида, работорговли, свидетельствует о действенности той передачи традиции, неоспоримом источнике легитимности, складывании евразийской цивилизации…

Примерно это я говорил нашим и турецким журналистам, писателям на конференции летом 2015-го. Помню, группа не знающих русского сидела обособленно – близ переводчика: напряженно ждали, пока я закончу свою тираду и за дело возьмется толмач. Но расслышав слово «Кысмет», упредительно улыбались, кивали.

Метаморфоза глобально-исторического значения: в Улусе Джучиевом «надорвавшихся» монголо-татар сменили руссо-татары, едва поспевшие за «военно-технической революцией XVI–XVII вв.» (той, что кратно увеличила удельную боеспособность европейских армий, дав возможность колонизации всего мира[23], кроме как раз России и Турции). Они, руссо-татары сумели освоить новые социальные технологии, западную дисциплину и отстоять единственную неколонизированную полосу на всем глобусе: Северную Евразию. О тяжелейшей плате (раскол нации, частичная потеря идентичности) еще будет упомянуто. Но сама пластичность, гибкость нации, позволившей себе такой маневр, «финт» – мгновенная, но частичная (военно-техническая) «европеизация», вкупе с давней памятью об ужасном «Тартаре» плюс досадой на поражения от новой, внезапно явленной военной цивилизации, – усилила давнее обвинение: «восточное рабство», «с этими рабами, как видите, можно делать что угодно».

Действительно, Свободы и Права, Права и Обязанности (Служба), Свобода и Служба очень непросто сочетаемы. Тонкие материи. Однако великое значение того «петровского гамбита (жертвы пешки)», признание объективной разницы в их понимании требует остановиться на этом пункте подробнее. О «русском понимании Свободы» мне доводилось публиковать свои заметки, вот что можно сказать в целом о евразийском ее восприятии.

История любой страны предстаёт остальному миру («реальность, данная нам в ощущениях») в двух проекциях: 1) географические очертания, 2) менталитет населения. У кого-то эти очертания малы (Монако), у кого-то история коротка (США), но, в общем, все страны вели оборонительные и наступательные войны, захватывали и теряли территории, почти у всех случались революции, а итог: отпечатки на двух сферах, на глобусе и на «условной голове» не менее условного среднего русского, американца, немца…

О нашей проекции на глобус, раздражающей некоторых своими размерами, – отдельная речь. А в разнице «ментальных отпечатков» – главное отличие: понимание Свободы.