Под городом "sant masicia" Шильтбергер разумел древний Амастрис, ныне Амасера, коего стены и башни еще припоминают, характером их архитектуры, что они были построены Генуэзцами. Эпоха их водворения в этом месте нам неизвестна. В 1346 году Амастрис еще принадлежал Палеологам, а перед тем уже входил в состав Никейской империи. Во всяком случае, он был уступлен Генуэзцам до 1398 года, так как они тогда имели уже там своего консула (Heyd, Die ital. H. col. am Schw. M. 1. с. XVIII, 712); Клавихо (р. 80), который несколько лет позже был проездом в "Samastro'', называет его генуэзским городом и свидетельствует, что в его время там еще сохранилось много древних памятников, что не удивительно, если припомнить, что город этот, обязанный своим именем племяннице Дария Кодомана, в римском периоде до такой степени процветал, что заслужил название Ока Пафлагонии и даже — мира (Paphlagoniae, aut orbis potius ocellum; cf. Ritter, XVIII, 769).
Находившись долго под ведомством центрального генуэзского управления в Каффе, Самастри, уставом 1449 года, был подчинен Пере, под властью которой и первоначально состоял, но потом был отделен "propter inopiam et imbecilitatem ipsius Pere'' (Зап. Од. Общ. V, 810). Из этой заметки казалось бы, что водворение Генуэзцев в Самастре последовало раньше, чем думает Гейд, коего мнение только что было приведено. По Гаммеру (H. de l’emp. Oth. II), город был взят Турками в том же походе, в котором они овладели эмиратом Синопс и империею Трапезунтской.
195
Нельзя будет сказать, что Шильтбергер слишком преувеличивает, если приломним описание этих стен греческим автором Мануилом Хрисолором: "Не понимаю", говорит он (Cons. p. 8), — "в чем объем и окружность стен Константинополя не могла бы выдержать сравнения с вавилонскими. Она снабжена была бесчисленным множеством башен, столь больших и высоких, что одной из них было бы достаточно, чтобы удивить зрителя, так поразительны были ширина лестниц и громадность этих зданий". Что же касается до 1001 церкви, то понятно, что Шильтбергер этим числом хотел только дать знать, что их было весьма много, подобно тому, как это делает Клавихо, когда насчитывает их до 3000. Наконец, не надобно ставить в вину Шильтбергеру, что он, пораженный великолепием церкви св. Софии, не оставил нам более точного описания ее архитектуры и внутреннего устройства, тем более, что нетрудно будет пополнить известия, им сообщенные, подробностями записанными его современниками Клавихо, архидиаконом Зосимою и другими русскими паломниками, которые были в положении более выгодном для осмотра церкви amore.
196
Это город Аккерман, так называемый Турками, переводящими славянское имя Белгород, под которым город является в средних веках у русских и польских летописцев, тогда как Молдаване навывали его Четате-альба, Маджары же — Фериевар, а не Фериенар (Ferienar), как сказано, по описке у Длугоша (изд. 1712 XI. 324). Византийцы, наоборот, превратили белый город в черный, именуя его Маврокастрон (Безъимен. в боннс. изд. Льва Диакона, р. 258), исковерканный итальянскими моряками в Мокастро или Монкастро (Moncastro), какое название известно де Ланнуа, Барбаро и другим путешественникам.
Кажется однако, что и сами Греки прежде знали его под названием белого, а не черного города, потому что на его месте должен был находиться город Aspron, о котором говорит Константин Багрянородный (De adm. imp.), хотя и прибавляет, что город этот лежал при Днепре. По крайней мере, не подлежит сомнению, что по ошибке только здесь Днепр занимает место Днестра: ибо, с одной стороны, никакой другой автор не упоминает белого города при нижнем Днепре; а с другой — император присовокупляет, что город, который он имел в виду, лежал на стороне реки, обращенной к Болгарии. Древнее имя города даже не было совершенно забыто Византийцами, с тех пор как они обыкновенно называли его Маврокастрон. Ибо, к концу средних веков, он у некоторых из их писателей упоминается под именами Левкополихнион и Аспрокастрон, и едва ли не это самое имя нам хотел передать Шильтбергер своим "Asparseri". Правда, что у него город этот различается от белого города, "weisse Stadt" — но тут в нашу рукопись должна была вкрасться описка. Так я, по крайней мере, себе объясняю, почему туземное название белого города здесь пропущено, тогда как, по Нюрнбергской рукописи, Шильтбергер из белого города отправляется уже не в Аспарсарай, но прямо в Сучаву, которай тогда была столицею Молдавии или Малой Валахии, как ее называет Шильтбергер.
Еще в глубокой древности, местность, занимаемая ныне Аккерманом, привлекала эллинских переселенцев. Тут обитали Тириты времен Геродота, вероятно в городе Офиусе, который по свидетельству Страбона, в его уже время не существовал. Здесь затем возник город Тира или Тирас, вероятно тождественный с городом Турисом, уступленным Юстинианом, в 546 году, Антам, которыми он и был переименован в Белый город, едва ли не тождественный с команским городом Аклиба, который, по Эдризи (пер. Iaubert), лежал при устье Днестра и наименованием своим припоминает турецкие слова ак и лива (санджак, уезд), под которыми скрывается, быть может, половецкое название белого города Шильтбергера.
197
Под Белою Россиею Шильтбергер разумел явно восточвую часть Галиции, обыкновенно называемой, по городу Червену, Червенною Россиею, которую иностранцы обратили в Красную (Карамзин, I пр. 431). Не должно однако думать, что Шильтбергер смешал тут красный цвет с белым, поелику, кроме меньшей Белоруссии, ему должна была быть известною другая, большая. Под сей последней он только мог иметь в виду нынешнюю со включением всей при-Днепровской Руси, вошедшей в состав великого княжества Литовского, а не государство Московское, которое он просто называет русским царством (das kungrich zu revschen), прибавляя впрочем (стр. 107) что оно платило дань Татарам (das ist och zinsbar dem tartarischen kunig). Если даже допустить, вопреки Карамзину (II, пр. 262 и 384), что Татищев не от себя применил к владениям основателя Москвы и сына его Андрея, т. е. к Ростовской и Суздальской области, наименование Белой России, хотя и в значении великой или древней по смыслу сего слова в языках восточных — то их преемники под игом Монголов, без сомнения, отказались от этого титула, принятого затем снова только Иоанном III (Карамзин, VI пр. 598).
Подобно Русско-Литовскому княжеству, та часть западной Руси, которая была присоединена к Польше Казимиром Великим, т. е. восточная Галиция, во времена Шильтбергера, была совершенно независима от Татар, а потому к ней также приходилось бы наименование Белой-России; если же, кроме того, наш путешественник называет ее меньшею, вместо Малой, то он и тут совершенно прав. По крайней мере, еще в 1335 году, праправнук Даниила Романовича, Георгий, живший то во Владимире, то во Львове, в грамоте к великому магистру немецкого ордена, писался природным князем и государем всей Малоросии: totius Russiae Minoris (Карамзин IV, пр 276). Что и за границею Галиции тогда была почитаема частью Малороссии, видно из следующих слов Марино Санудо, в письме от 13 октября 1334 года к французскому королю Филиппу VI: Russia minor, quae confinat ab occidente cum Polonia, a meridie autem Ungaria etc. (Kunstmann, Studien ueber Marino Sanudo etc, Muenchen, 1855, p. 105).
Замечу кстати, что в этом же письме, в числе зависящих от Татар народов, упомянуты Готфы с небольшим числом Аланов (Gothi et aliqui Alani) в Галгарии, Galgaria, явно вместо Газарии, т. е. Хазарии, так что я не ошибся в своем предположении, что страна эта именно приводится в титуле Бурсбая, переданном нам Шильтбергером.
198
Сказав, что считал лишним прибавитъ к своему изданию армянское и турецкое "Отче наш" которым оканчивается рукопись Гейдельбергская, г. Нейман присовокупляет: Hingegen muss Schiltberger das Verdienst bleiben, dasz er es war, welcher zuerst auf den Gedanken kam, das Vaterunser als Sprachprobe auf und hinzustellen.
