II. Каким образом турецкий король обходился с пленными.

По прекращении сражения, король Баязит отправился к тому месту, где стоял король Сигизмунд с своим войском, а затем посетил и самое поле битвы. Видя там, сколь много было убито из его воинов, он из горести заплакал, клялся, что кровь их не останется без мести и строжайше приказал своим воинам, чтобы они на следующий день ему представили своих пленных. Действительно, все на следующий день явились пред королем с своими пленниками. Тот, кто пленил меня, привел и меня вместе с другими, связанным веревкою. Между тем король призвал к себе герцога бургундского, дабы он был свидетелем мщения, какое он хотел взять с своих воинов. Видя его гнев, герцог просил его, чтобы он ему дозволил выбрать тех, которых он желал спасти. Король на это согласился. Тогда он взял двенадцать вельмож своего края и также Стефана Сент-Омера и господина Ивана видинского^[8].

Затем Баязит приказал, чтобы каждый умертвил своих пленных, и вместо тех, которые не хотели согласиться, назначил других для приведения в исполнение его приговора. Взяли тогда и моих товарищей и отсекли им головы. Когда же дошла очередь до меня, сын короля, заметив меня, приказал, чтобы меня не лишали жизни. Меня тогда повели к другим юношам, ибо не убивали тех, которые не имели еще двадцати лет от роду. Видел я тогда господина Ивана Грейфа, баварского помещика, которого привели на веревке, связанным вместе с тремя другими. Усмотрев страшное мщение, которое тут производилось, он громким голосом утешал рыцарей и воинов, обреченных на смерть. "Будьте довольны", восклицал он, "что наша кровь ныне проливается ради веры Христа. Мы, по воле божией, будем детьми его на небе". Затем он пал на колена и был обезглавлен подобно его товарищам.

Уже кровопролития эти продолжались с утра до вечера, когда советники короля, видя, что они все еще не прекращались, преклонили колена пред королем, умоляя его, чтобы он забыл о своем гневе ради Бога, дабы сам не был наказан за чрезмерное кровопролитие. Внимая их просьбам, король дал приказание перестать, велел собрать остальных воинов, взять из них часть для себя и предоставить прочих тем, которые их взяли в плен. Так, я достался на долю короля. Считали, что в этот день было убито до десяти тысяч человек. Пленников своих Баязит отправил в Грецию, в главный город Адрианополь, где мы находились пятнадцать дней. Затем повели нас к приморскому городу Галлиполи, где Турки переправляются чрез море. Там мы, числом триста человек, лежали в башне два месяца. Наверху этой башни находился герцог бургундский с теми, коих он спас от смерти. В бытность нашу в этой башне, проезжал король Сигизмунд, на пути своем в Венедскую землю (windischy land)^[9]. Узнав это, Турки вывели нас из башни к морскому берегу и поставили нас так в ряд, чтобы посмеяться над королем Сигизмундом, и кричали, чтобы он вышел из судна для освобождения своих людей. Это они делали, чтобы пошутить над ним, и долго с ним сражались на море. Но они ему не могли сделать ничего и он уехал.

III. Каким образом Баязит завоевал целый край.

В третий день после того, как турецкий король велел умертвить воинов и нас отправил в сказанный город пленными, сам он выступил в поход в Венгрию и переправился чрез реку Саву при городе, именуемом Митровиц (mittrots, Mitrosch), и овладел целым краем. Затем он перешел в герцогскую область Петтау (pettaw, Pettau) и вывел оттуда шестнадцать тысяч человек с женами, детьми и со всем их имуществом, овладев городом того же имени и предав его пламени.

Людей же он отчасти взял с собою^[10], отчасти оставил в Греции, а по возвращении своем из-за Савы, приказал, чтобы нас перевели из Галлиполи за море в его столицу Бруссу (wursa, Bursa), где мы остались до его прибытия. По приезде своем, он взял герцога Бургундского и тех, которых он оставил, и поместил их в одном доме возле собственного своего дворца. Одного же из этих господ, Венгерца, именуемого Годор (hodor, Hoder), он послал в подарок королю-султану^[11] вместе с шестьюдесятью мальчиками.

В числе их должен был находиться и я, но из опасения, чтобы я не скончался на пути от ран, коих у меня было три, меня оставили при короле. Последний также послал пленных в подарок королям — вавилонскому^[12] и персидскому^[13], равно как и в Белую Татарию^[14] в Великую Армению^[15] и в другие страны. Меня тогда приняли ко двору турецкого короля и я должен был бегать перед ним в его походах вместе с другими, по тамошнему обычаю. В эти шесть лет я того дослужился, что мне позволили ездить верхом в свите короля, у которого я таким образом провел двенадцать лет. Все, что турецкий король совершил в эти двенадцать лет, излагается здесь подробно.

III. Каким образом Баязит воевал с своим шурином и об убиении сего последнего.

Прежде всего он начал войну с своим шурином, именуемым Караман по стране, ему принадлежавшей и в которой главным городом была Ларенде^[16]. Так как Караман не хотел признать его власти, то он выступил против него с войском, состоящим из полутораста тысяч человек. Заметив это, Караман спешил ему на встречу с семьюдесятью тысячами человек отборного войска и надеялся с ним одолеть короля. Встретились они в равнине пред городом Кониею (Konia, древний Икониум), принадлежавшем Караману. Два раза сражались они тут в один и тот же день без решительного успеха на чьей-либо стороне. Ночью обе стороны отдыхали и не сделали никакого вреда друг другу.

Дабы пугать Баязита, Караман велел своим войскам бодрствовать и делать как можно более шуму барабанами и трубами в знак радости и веселья. Баязит напротив того, приказав своим воинам, чтобы они разводили огни только для варения себе пищи, а затем их тушили, послал ночью же тридцать тысяч человек в тыл неприятелю, с тем, чтобы они напали на него в следующее утро, когда сам наступит. Зарею Баязит напал на неприятеля и в тоже время сказанный отряд, исполняя его приказание, напал на него сзади. Караман, видя, что неприятели напали на него с двух сторон, бежал в свой город Конию и так защищался против Баязита, который в одиннадцать дней не мог овладеть городом. Но тогда граждане велели ему сказать, что они готовы сдать ему город под условием, чтобы он пощадил их жизнь и имущество. Получив на это его согласие, они с ним сговорились, что удалятся со стен города, когда его войско к нему приступит, — и план этот был приведен в исполнение. Караман тогда с оставшимися при нем воинами бросился на Турок и заставил бы их удалиться из города, если бы граждане его поддерживали хоть немного. Когда же увидел, что не мог рассчитать на них, он обратился в бегство, но был схвачен и поведен к Баязиту. На вопрос сего последнего, почему он не хотел его признать своим верховным владетелем, он отвечал, что считал себя равным ему государем и тем так разгневал султана, что он вскричал три раза (dry stunt), не освободят ли меня от Карамана. Наконец кто-то явился, отвел Карамана и, умертвивши его, снова явился пред Баязитом, который его спросил, что он сделал с Караманом. Узнав жалкую его участь, он заплакал и приказал казнить убийцу на том самом месте, где он умертвил Карамана, в наказание за то, что он так спешил убиением столь знатной особы и не подождал, пока не прошел гнев своего государя. Затем велел положить голову Карамана на острие копья и носить по всему краю, дабы другие города, увидя, что владетель их уже не был в живых, скорее сдавались. Оставивши потом гарнизон в Конии, Баязит начал осаду Ларенды, требуя, чтобы город ему сдался; иначе он овладел бы им оружием. Жители тогда послали к нему четырех из лучших граждан с просьбою, чтобы он щадил их жизнь и имущество и поставил бы одного из сыновей убитого Карамана, находившихся в городе, на его место. Баязит отвечал, что он готов ручаться за их жизнь и имущество, но что он, по занятию города, предоставил бы себе право передать их город в управление по своему усмотрению или сыну Карамана, или одному из собственных сыновей своих. Этот ответ побудил граждан, считавших себя обязанными защищать право сыновей Карамана, не сдавать города, который мужественно оборонялся пять дней. При столь упорном сопротивлении, Баязит приказал привести пищаль (buechsen) и готовить метательные снаряды (hantwerk). Вдова и сыновья Карамана собрали тогда главных граждан и говорили им, что при невозможности противиться могуществу Баязита, они решились передаться во власть его, дабы их подданные не пропадали понапрасну. Затем сыновья Карамана, с согласия жителей, вместе с матерью и лучшими гражданами, отперши врата крепости, вышли из города. Когда же приближались к войску, мать, взяв за руки своих сыновей, подошла к Баязиту, который видя сестру с сыновьями, вышел из своей палатки им на встречу; они тогда бросились к его стопам, целовали ему ноги, прося пощады, и передали ему ключи замка и города. Король тогда велел стоявшим возле него сановникам поднять их, овладел городом и поставил туда начальником одного из своих приближенных. Сестру же с ее сыновьями он отправил в столичный свой город Бруссу.