Прозвучало три выстрела. Николя не дрогнул, будто убивал каждый день. Только после третьего слегка покачнулся.

– Молодец, ты всё сделал правильно, – раздалось за спиной.

Он развернулся и хотел выстрелить, но чья-то рука молниеносно перехватила пистолет.

– Всё хорошо, это мы, – сказал Альберт, убирая оружие в карман чёрной куртки.

– Ты справился и можешь идти домой, – подбодрил Дима, – мы здесь всё уберём, так что выспись и ни о чём не волнуйся.

Николя вышел на улицу. Ватные ноги не держали и он пьяной походкой поковылял в сторону дома. Ни одной живой души на пути не попалось, будто всех вырезали или усыпили.

Путём взяток и запугиваний Саша добился открытия двух новых лагерей для беженцев на побережье. Самых больших на континенте. Они походили на зачатки первых племён вавилонской цивилизации, попавших на плодородные земли и готовых дать корни. Были наняты волонтёры и проведены митинги в поддержку равноправия и братства. Рабочий люд и пенсионеры с недовольством смотрели на пёстрые ватаги активистов. Ремня бы им, да власть крепкую. Палаточные лагеря по триста человек разбили быстро и стали наполнять людом. В основном отборным, как и было указано. Крепкие молодые парни, бегущие от войны и унижений, оставляющие жён и матерей на растерзание хаосу. Эти боевые машины, эти истинные патриоты и защитники отечества, на их крепкие плечи легло бремя равенства и братства во всём мире.

В жизни нет друзей, есть союзники. Только глупые фанатики мечтают о революции и едином миропорядке. Когда он разрастался по миру до ужасающих размеров, то всегда находилась игла, протыкающая мыльный пузырь, и через взрывы и дождь негодования всё возвращалось к обычной схеме. Неуправляемый хаос на страже беспорядочного течения.

Параллельно Саша проводил подпольную деятельность внутри города. Неорганизованная толпа мигрантов была лишь прикрытием, в то время как в подвалах министерств зрела сбалансированная работоспособная ячейка раздора. Вербовались в неё обычно учащиеся университетов по обмену или просто живущие в городе не первый день. Лагеря использовались как пушечное мясо. Им позволяли выпустить пар, изнасиловать пару девочек, ограбить пару магазинов, но не более. Пока не более.

– Экзема тихонько ползёт по стране, – рассмеялся Дима, развалившись на диванчике одного из ресторанов. Он притворялся пьяным, – когда она съест старую шкуру, мы включим противоядие и станем новой кожей.

– Меня пугает неуправляемость этой толпы, – выразил обеспокоенность Саша, – порой кажется, если плотина рухнет, поток не остановить.

– Это тараканы, – успокоил Дима, – а на каждого таракана найдётся свой диклофос. Скажи лучше, народ сильно ропчет?

– В основном старушки. Рабочему классу не до этого. На хлеб бы заработать. А хлеб нынче дорог, и если надо мы сделаем его ещё дороже. Люди будут тянуть ношу, пока не загнутся.

– Цивилизации не рушатся, – рявкнул Альберт, – лишь перерождаются. Сколько цивилизаций было на Ближнем Востоке и сколько осталось. Когда-нибудь они выйдут из зачаточного состояния.

Он залпом выпил сто грамм и не поморщился. Небольшой подарок небес. Стойкость к маленьким радостям жизни. Алкоголь, как вода, дым, как воздух, наркотики как витамины. Секс бессмыслен, будто между куклами. Зато мозг работает как часы. И цель, очищение человеческого рода, как проклятье и предназначение.

Сколько сказано о величии, предначертании, полёте над миром. Но там, в небесах, когда весь мир с замиранием сердца следит за каждым взмахом твоего крыла вдруг начинаешь осознавать, что хочется простого семейного гнезда, хочется порой забыться в толпе, взять передышку в борьбе с ветрами ожиданий, непогодой критики и бурей собственных сомнений. Пусть ненадолго, пусть на долю секунды, но эта передышка нужна. Несложно быть гением среди десяти человек, но среди миллиардов… Не каждому богу такое под силу. Что же говорить о смертных. Бежать за вечным величием, всё равно, что тянуться к горизонту. Книг жизни в библиотеке мироздания не счесть. Какие-то стоят на верхних полках в рамках и золотом обрамлении. Другие пылятся на полу, подобно обрывкам газет. Но рано или поздно все книги забываются, их открывают всё реже и реже. А затем, по воле случая, ветром в библиотеку попадает искра и в пламени бесконечности всё превращается в пепел. Цивилизация рождается заново и появляются новые книги, занимающие место старых, на всех нишах истории. Кто не хотел стать великим, но великим насколько? На час, на год, на тысячелетие. Есть ли тот, кто выбил слова на стенах бытия библиотеки, не подвластные ни ветру истории, ни пламени мироздания.

– Я, порой, начинаю сомневаться, что Она существует, – сказал Альберт после того, как Саша ушёл. – Суть, о которой все говорят. Путь от подвала до крыши бытия ещё никто не проходил.

– Думаешь тот, кто начал строить здание умер?

– Возможно… А возможно оно ещё не закончено. Неизвестно, кто построил древо жизни, лишь бы нам не пришлось его пилить. Вавилон разрушили лишь снаружи, на деле его душа гуляет по миру и по сегодняшний день. В виде небоскребов, финансовых пирамид и мнимых цивилизаций на глиняных ногах.

Они расплатились и вышли на улицу. Мелкий дождь бил в лицо, но никто не поморщился. Даже удара молнии они бы не почувствовали. Что уж говорить о проблемах и радостях людей.

Прошло несколько дней, и перипетии "шашечной" ночи стали забываться. Вася как и прежде ходил на работу, как и прежде она его не радовала. Серая пелена облаков, разбавленная на секунду странным мерцанием, вновь заполонила пространство.

Однако вместе с зарплатой в конце месяца ему выдали годовую премию. Якобы за хорошую работу. Главный инженер предприятия спустился с небес и крепко пожал ему руку, выразив удивление и благодарность за знакомство с влиятельными индийскими партнёрами, которые сделали большой заказ на их продукцию. Не забыв напомнить о хорошей недавней партии в шашки. И желании скорейшего реванша.

– Что за чертовщина, – думал Вася, возвращаясь домой.

Деньги, конечно, грели сердце, но страх и сомнение надолго поселились в душу.

Победитель немного обустроил свою маленькую квартирку. Купил двуспальную кровать, так как пружины старого продавленного дивана впивались в бока. Приобрёл небольшую плазму, неизменный атрибут зоны комфорта, а так же маленький журнальный столик и ноутбук, чтобы смотреть шашечные партии не отрываясь от работы. Чуяло сердце, что одной партией серия не закончится.

За окном шли дни, выпал первый снег, и на остатки денег Вася прикупил тёплую одежду и обувь. Жизнь приучила жить от зарплаты до зарплаты, и, даже получив значительную сумму, он её тут же потратил. От греха подальше.

А затем, спустя месяц, на работу принесли конверт с бумажным прямоугольником внутри.

– Шашечный клуб. Пушкинская, 250. Суббота, 23:00. С-3, – прошептал Вася и быстро спрятал письмо в карман.

Был пятница и на остаток дня он взял отгул.

Сидя дома за чашкой кофе и наблюдая разбор партий, он думал, почему же Смольников покончил с собой. Может, это разводка, в конце которой после некоторых уступок его поставили на большие деньги. И не следует ли ему, Васе, обратиться в полицию, чтобы те разворошили осиное гнездо. Или у них всё схвачено и выхода из лисьей норы нет. Так он и уснул, сидя на диване, в глубоких раздумьях и тяжёлых переживаниях.

Проснулся он в районе обеда. За окном светило осеннее солнце, оно давно уже не припекало и первый снег тонким слоем покрыл крыши. Заварив кофе, новоявленный игрок клуба захлопнул ноутбук и размял плечи. Предстоял бой в высшей лиге, где наградой была не просто золотистая жестянка. Впрочем, в случае проигрыша тоже просто так не отпустят.

– Будь что будет, – решил он про себя, открывая ополаскиватель, – мечтатели всегда остаются в стороне от пирога.

Как и в прошлый раз, он решил не засиживаться перед игрой дома. Снова он пришёл в то же кафе, сел за тот же столик и заказал кофе. Он никогда не пробовал спиртного, так как считал, что подобное самоуничтожение ему не по карману. Зато кофе было его слабостью. Крепкий чёрный, от которого перехватывало дыхание и слезились глаза. Каждому в жизни необходим наркотик. Сильный или слабый, полезный или вредный, неважно. Но нужен обязательно.