Заткнись, считай. С психологией человеческих отношений у тебя проблемы. Тут есть выход в Барлиону?

«Нет».

Как мне связаться с Кириллом Валерьевичем? Или хотя бы с Мирковым? С Аксеновым? Я не верю, что они все нас сдали. Это авантюра какой-то небольшой команды.

«Спрашивай у Ремизова, но на авантюру это не похоже. Продуманный план».

— Как нам связаться с внешним миром?

— Никак. Неужели вы думаете, меня поместили бы в место, где есть связь?

«Тогда я могу попробовать что-то сделать с микропередатчиков в ухе Милорадовой. Достань его.»

Я склонился к доктору и достал из ушной раковины крошечный передатчик.

«Слишком сложно. Без шансов, да и инструмента нет».

— Если мы сдадимся, какие будут гарантии, что нас не убьют? — спросил Жлоб.

— Как думаешь, мне хочется отчитывать перед твоим отцом, почему тебя убили? — поинтересовались с другой стороны.

— Логично, — кивнул он и подошел ко мне. — Ждите, скоро мы выйдем.

— Они врут, — едва слышно сказал он. — Похоже, нас все-таки решили списать. Вопрос в том, почему. Как минимум, вся верхушка СБ, работающая в данный момент, была завязана на «Немезиде» через родственников… Я не понимаю, как их так резко отодвинули от принятия оперативных решений, а нас всех мгновенно слили…

— Заноза уже давно считает, что «Немезиду» готовили к сливу. Она предпринимала определенные действия для того, чтобы это не застало ее врасплох.

— И где эта Заноза теперь? — произнёс Жлоб тоскливо. — Смотри, какие предложения: ты валишь через вентиляцию, а я продолжаю тут тянуть время. Потом они ещё какое-то время будут меня отстреливать, просто так я им не дамся.

Рада высветила мне путь по воздуховодам:

«Шансы есть, если он затянет минут на десять-пятнадцать, мы успеем добраться до хаба на третьем этаже. Оттуда отследить, куда ты направился, будет практически нереально. Но покинуть пределы комплекса всё равно будет проблематично».

А решить проблему со связью?

«С вероятностью 39 процентов, связь восстановим».

Проценты радуют…

«Уже лучше, чем с попыткой побега. И заметь, даже их хватило для успешного решения проблемы».

Проблема не решена, мы просто загнали себя в угол.

«Ты пессимист».

— Хорошо, работаем, — согласился я.

Мы быстро нашли стол, передвинули к месту, где Жлоб подстрелил агента, и сняли фальш потолок. Я проследил точку выхода вентиляции, и принялся снимать решётку.

— Агент Стакенберг, наши предложения всё ещё в силе.

— Дайте, мать вашу, подумать!!! — взорвался Жлоб. — Или вы считаете, что меня можно соблазнить открывающимися перспективами?!

— Мы ждём вашего решения, Карл, не нервничайте! Тактическая группа временно получила отбой, генерал Поульсен надеется на ваше благоразумие!

— Конечно, он надеется, черт его задери!!! Или ему придется отчитываться ещё за четыре трупа, трое из которых не являются оперативниками! Дайте мне подумать, мать вашу!!!

Я закончил с решёткой и повал его:

— Жлоб, всё! Я пошёл!

— Давай, братан! — он подошёл и хлопнул меня по плечу. — Надеюсь, у тебя получится.

Я отдал ему пистолет:

— Возьму у агента, которого ты подстрелил.

— Спасибо. А то как раз патроны кончаются.

— Давай, удачи, — я схватился влез в вентиляцию, пополз вперёд.

Агент был ещё жив, но без сознания. Я забрал его пистолет и, кое-как протиснувшись мимо, двинулся дальше. На перекрёстках Рада указывала мне путь, и через десять минут я вышел туда, куда мы и планировали — в большой зал воздухозаборника. Выход из моего тоннеля был перекрыт вентилятором, который я благополучно обесточил, а потом включил обратно. Все-таки сотрудничество с Радой открывало определённые перспективы, несмотря на то, что она была паникершей.

«Я не паниковала, просто неправильно просчитала ситуацию!»

Эх… Интересно, она её хоть раз правильно просчитала?

«Это просто возмутительно!»

Куда теперь?!

Я осмотрел приточный вентилятор. Оттуда шёл такой поток, что я не виску бы двигаться против ветра иначе, как ползком, хотя диаметр позволял, как минимум, двигаться во весь рост.

«Повторяем схему с отключением. Но в начале подойди к пульту управления».

Он нашёлся в самом тёмном углу — небольшой щиток висел на стене. Вскрыв его, я получил доступ в самое сердце подачи воздуха целого комплекса. Правда, ключа доступа у меня не было. Поэтому я мог просто выстрелить в него. Думаю, ближайшие пару часов им было бы не до меня.

Как думаешь, почему агент в вентиляции был один? Они же обычно, как минимум, парой работают.

«Второго, скорее всего, отозвали, чтобы не рисковать».

Логично. А почему не перекрыли попытку побега по воздуховоду?

«У вас же заложники были. Думаю, посчитали, что вы не разделитесь».

Давай, быстрее решать, что делать будем. Ломаем? А вдруг, они не успеют восстановить, и всё задохнутся?

«Ты в это веришь? Стреляй».

Вздохнув, я поднял пистолет, и, наконец, выстрелил.

Генерал- лейтенант СБ Ремизов хмуро посмотрел на тело юноши, обмякшее в кресле и подался вперёд:

— Сомлел что ли? Ты чего там с ним сделал?

Седой развёл руками в стороны, демонстрируя чистый скальпель:

— Да я к нему даже притронуться не успел!

— Он отдал приказ нейросети ввести себя в кому, как и обещал, — ответила доктор Милорадова.

— Это невозможно! Или вы думаете, нейросеть только у него?! Тут даже у уборщиц нейросети, наверное!

— Вы же знаете, это новейшее поколение. Я лично её обучала, она оперирует самыми обширными параметрами тела, причём с учётом особенностей организма носителя, ей были предоставленны даже большие полномочия, чем в самых расширенных вариантах «Немезиды» первого поколения. Я уже предупреждала, что он способен осуществить свою угрозу.

Паульссон кивнул, и Ремизов возмутился:

— И что вы хотите теперь от меня? — он уже жалел, что задержался на допросе Стакенберга. Ковыряться в ранах умирающего ублюдка было приятно — месть она всегда месть, но информация, которой обладал Быков и его ПРОЦ могли быть критичны для закрытия «Немезиды» без большого шума. Мирков уже закрыл доступ к большей части необходимой информации, отказавшись сотрудничать. Аксёнов брызгал ядом в высших эшелонах власти, а Соболев дважды за последний час присылал запрос на участие своего протеже в суперсекретной операции «Сапсан-22», причём десять минут назад звонил лично Паульссону. — Вы же сами только что похоронили шанс договориться!? Кончайте его, изымайте нейросеть, и инсценируйте смерть. Или Соболева испугались?

— Соболев — не проблема, — ответил Паульссен. — Но он прислал мне видео, которое вас должно заинтересовать.

Ремизов уставился на экран мобильного телефона, где замер неизвестный в фехтовальной маске, и махнул по кнопке плей:

— Что там ещё? — недовольно произнёс он.

Неизвестный, загораживающий весь вид, открывающийся и камеры, отошёл от неё, и кровь отхлынула от лица генерал-лейтенанта. Девушка, прикованная к креслу, с залепленным скотчем ртом, и в грязном, местами порванным платье, была его младшей дочерью!

В руке у фехтовальщика была шпага, и он ударил её кончиком по подбородку девушки, заставив поднять лицо. Глядя в глаза дочери, полные ужаса, Ремизов понял, что план разваливается буквально на глазах.

— Итак, господин Ремизов, надеюсь, вы узнали Алену? В данный момент она находится у меня в гостях, и мы мило беседуем. Она оказалась интересной девушкой, господин генерал! С каждой минутой моё влечение к ней всё сильнее и сильнее, и очень скоро я чувствую, что не смогу больше сдерживаться, и обьединюсь с ней в порыве неконтролируемой страсти! — Фехтовальщик обошёл девушку, встал сзади, и положил руку ей на плечо властным жестом обладания. — Кстати! Возможно, вы не знаете, но отдел СБ, где в такой же комнате происходило нечто подобное, месяцев пятнадцать назад, через пятнадцать минут взлетит на воздух! Надеюсь, вы не успеете что-нибудь сделать!