Иргиз рывком вырвала из захвата свою руку, на котрой остались кровавые бороздки от ногтей невесты.

— Не слишком ли много на себя берет госпожа, что только что вышла замуж милостью хасана за первого кто взял. — Вспомнила Иргиз эту выскочку, что пыталсь унизить ее еще на том, первом приеме.

Норида не произнесшая ни одного звука, гордо вздернула надменное лицо, и ее тонкие ноздри оскорбленно раздулись. Подарок она не приняла, как положено, из рук в руки. Лишь подозвала к себе одну из подружек и та подала подшку, на которую Иргиз поставила свой дар.

Это было прилюдное пренебрежение.

И видевшие, но не слышавшие, это девушки зашептались между собой строя догадки, почему избраннице хасана дочь жреца выразила откровенное презрение и чем это аукнется обеим девушкам. Ведь все знали, как тесно общение жреца Джафара и хасана.

Джевека* — Слажанка-рабыня, которая занималась красотой наложниц. В искусстве украшать себя и своих подопечных гаремным джевекам не было равных. Это почетное искусство передавалось по наследству и секреты его старались сохранить в тайне.

Елек*- длиное платье из вышитого золотыми нитями и расшитого жемчугом шелка.

Ферадже * — широкое пальто, прямого кроя с широкими же руками. Летнее ферадже шилось из простых тканей и дополнялось капюшоном. Осеннее и зинее шилось из кашемира и дополнялось меховым воротником и меховыми манжетами. В зависимости от статуса украшалось вышивкой и драгоценными камнями. У Иргиз оно кашемировое.

Юсуфи* — тюрбан с широким верхом и с четко очерченными наслоениями ткани.

Эргет* — Остроконечное украшение в виде иглы. Острый конец вкалывали в юсуфи и фиксировали украшение цепочками. К верхней части крепили перья (у мужчин) и драгоценные камни (у женщин). Перья крепил на юсуфи хасан. В основном из перьев цапли или павлина. Количество перьев жестко регламентировалось. Хасан носил три. Если на юсуфе было два, значит одно перо он передал своей нареченной, жене или одалиске перед смертельным боем. Таким образом он выделял избранную и как бы вверял свою жизнь в ее руки.

А́мбра*- серая амбра — твердое, горючее воскоподобное вещество, образующееся в пищеварительном тракте кашалотов. Встречается также плавающей в морской воде или выброшенной на берег. Она высоко ценится в парфюмерии, используется как фиксатор запаха.

Хатун* — так называли девушек, которые имели принадлежность к замку хасана и стояли на ступень выше одалисок. То есть, по сути были свободними женщинам дворянского сословия. И применить такое обращение к безправной наложнице можно было только великого позволения хасана. Он же, в свою очередь, так выделял наложницу за какие-то заслуги, например если наложница зачала во чреве. Таким образом она получала относительную свободу действий и уже не подчинялась стргой гаремной иерархии.

Диваны* — звание тайной службы хасана, действующей на территории замка.

В зале торжеств стол ломился от явств.

Бенгу проводила Иргиз к повелителю и заняла место за ее спиной.

Арман произнёс торжественную речь за счастье молодых и подал слугам знак разлить свадебное вино, разбавленное водой и мёдом.

Иргиз прияняла свой бокал и уже собиралась сделать глоток, как хасан остановил ее аккуратно выхватив бокал и потянул на себя ту руку, которой она брала вино.

— Откуда? — С непонятной, холодной яростью поинтересовался Арман, разглядывая наливаюшийся синевой синяк и гулбокие царапины с начавшей закаться кровью.

Иргиз пожала плечами и пустив мелкие искры магии тут же залечила рану.

Глаза Армана гневно потемнели.

— Иргиз, — обманчиво мягко продолжил он, — Не испытывай мое терпение. Я ведь все равно узнаю… — Он не договорил, но дал понять, что плохо будет ей, за покрывательство виновника.

— Моему повелителю интересны женские дрязги? — Наигранно-удивленно спросила она, страясь повернуть разговор в другое русло и заглушить неприятно царапнувший душу страх.

— Ты нормально со мной разговаривать можешь? — Зашипел Арман. — Я только и слышу от тебя покорное " Мой повелитель"!

Арман устал от наигранного подобострастия своих подданых, где в глаза улыбаюстя и кланяются, а за глаз ненавидят и боятся. А аршаи, она как глоток свежего воздуха. Дикая и живая. И пусть голос ее робок и слова правильные, но он то вилит ее глаза. Их не скрыть за тихими учтивыми речами.

— Мой повелитель, — С долей скрытой язвительности произнесла аршаи накладывая на тарелку кусочки жареной в лимонном соусе рыбы и ароматную медовую хурму. — Мне не было дарованно такое дозволения.

— Дозволяю, когда мы на едине обращаться ко мне по имени, в других случаях с приставкой " хасан". — Благосклонно улыбнулся Арман. — А теперь, я жду объяснений. Меня интересуют все женские дрязги касающиеся тебя.

— Да, хасан Арман. — Иргиз знала правила этой игры. Во дворце Моро она не один год училась скрывать эмоции за почтительно-равнодушным выражением лица и спокойным голосом и поэтому сейчас лучше всего было согласиться. — Но, я предпочитаю обсуждать такие темы на едине. — Заметила аршаи и была права, вон как смотрительница гарема, госпожа Бенгу, прислушивается к их разговору. Даже чуть подалась в перед, как бы не свалилась, страя ханжа.

Хасан кивнул своей аршаи и поцеловал запястье, где недавно алели царапины, чем вверг в потрясение весь свой двор и сразу три жалящих ненавистью взгляда вперились в них. О-о-о, их его тьма ощутила в полной мере, она готова была сорваться с цепи, найти и выпить посмевших осквернить ее свет.

Арман усмехнулся. Все оказалось куда проще чем он думал. И пожалуй, даже начал понимать живущую в нем тварь. Ему и самому хотелось бы взгялнуть в лица тех несчастных, кто посмел так взглянуть на его аршаи, но не сейчас.

— Что ж, я, кажется, знаю способ как найти того или ту, что ускорила раскрытие разлома. Но об этом позже. Время для разговоров у нас есть до утра.

— Прошептал на ушко Иргиз Арман и тяжелый шлейф эманаций зла усилился в разы.

Иргиз кивнула, но как-то заторможено что ли. Ее чувства напугали ее и она с трудом заставила себя продолжить есть так же ровно, как и до этого. Раньшн она никогда прежде не испытывала такой гаммы чувст от простого прикосновения к руке, поцулй не в счет, ее никогда ни кто не смел целовать. Как же, замарать себя со связью камер-аблиге? Да ни один ревииц не пойдет на такое! Это позор для всего рода да и Моро по головке не погладил, скорее отсек бы ее. Иргиз страрались не замечать. Да, она выделялась диковинной красотой. Ни одна степнячка не могла похвастаться молочно-золотистой кожей и это в условиях далеких от цивилизации. Ей завидовали и тут же ненавидели. И она смирилась. Ей не кому было рассказать о взаимоотношениях мужчин и женщин, наложница Моро не всчет. Она только рассказала про технику. И то, слишком жестоко, по мнению Иргиз. Но, она не поэтому просила отсрочку у хасана. Ее дар вошел еще не в полную силу. А на это нужно время. Магия слишком долго была в заточении. Но если Арман продолжит так же атаковать ее крепость своим вниманием, она может сдаться, потому что врать самой себе не намерена. Этот мужчина привлекал ее. Был по-своему красив. И, вот как сейчас, нежен? Может быть. Но ей не с чем сравнивать, а собственные чувства пугают. И спросить совета не у кого. Иргис горестно вздохнула, ей отчаянно не хватало Эрайи.

— Мой хасан, — не поднимая головы, спросила она, отчаянно надеясь на положительный ответ. — Есть ли возможность узнать участь моей сестры принцессы Эрайи?

— Хочешь знать все ли с ней в порядке?

Иргиз кивнула и рискнула взглянуть в глаза хасана. Он изучал ее, пристально, ласкал взглядом лицо, как слепой спциальную книгу. И это, пожалуй, тоже было приятно.

— Я узнаю, все, что ты хочешь. Но, насколько я знаю, ее быстренько выпихнули замуж, чтобы в случае твоей смерти мне не чего было отнять у Моро.- Криво усмехнулся хасан.