Осталось только дождаться побега Игната с архипелага вместе с девушкой. В этом огромном мире каждый играет свою партию, и Кендиш Торстаг сыграет ее так, чтобы в выигрыше остаться ему одному.

Примечание:

[1] Слимоун — аналог ананаса, в Дарсии не растет, импортируется с Аксума

Хозяин «Хитрой русалки» выслушав мою просьбу, пояснил, где найти нужного мне человека. Только добавил:

— Вчера он хорошо поддал с ребятами с «Селезня». Набил корешам татуировки, вот и угощали. Так что возьми штоф аксумского, иначе разговаривать не будет.

— Спасибо, Иврин, — я выложил на прилавок пару монет, которые тут же исчезли в результате мгновенного движения рукой моего хорошего знакомого. А взамен получил прямоугольную бутылку из темного стекла. Усмехнулся: — Я не забуду твою щедрость.

Бутылка, которую мне продал Иврин, уже была ранее откупорена, и деревянная пробка, криво торчащая в горлышке, явно не была родной.

— Там не хватает на два глотка, — даже не покраснев, ответил хозяин таверны. — Да ты не переживай, Бриару этого хватит. Ты же не будешь с ним напиваться. Я так понимаю, татуировка понадобилась?

— Подумываю, — не стал вдаваться в подробности.

— Потом покажешь?

— Тебе это так важно? — усмехнулся я, и зацепив бутылку с прилавка, поднялся на второй этаж. Нашел нужную дверь, потянул на себя. Не удивился, что она оказалась не запертой.

Убогая комнатушка, грязная и неухоженная. Узкая кровать, грубо сколоченный стол, перекошенный от старости шкаф для вещей; еще один навесной шкафчик возле двери; тумбочка, на котором стоит кувшин с водой и тазик с грязной мыльной водой — вот и весь интерьер. «Номер» оказался невероятно маленьким. Зато меня привлекли стены, на которых висели разнообразные картины с пейзажами. Стол был завален листами грубой желтоватой бумаги с эскизами татуировок. Художник дурочку не валял, и активно использовал свой талант для зарабатывания денег.

Именно этот человек, дрыхнувший на кровати, мне был нужен. Поморщившись от мощных винных паров, скопившихся в этой клетке, я рывком открыл оконные ставни, и солнечный свет мгновенно залил комнату. Свежий воздух хлынул живительным потоком, сразу стало легче дышать.

Подошел к холстам и внимательно рассмотрел, что на них нарисовано. В основном, Бриар тяготел к маринистике и батальным сценам, но встречались и симпатичные пейзажи с видами на поселения, порты. Даже два портрета каких-то типов в пиратских косынках и с массивными серьгами в ушах.

— Нравится? — хрипло спросили за моей спиной. — Могу нарисовать ваш портрет всего за пару золотых. Принимаю как империалы, так и королевские риалы. Мне без разницы.

— Два золотых — это дорогое удовольствие, — я повернулся и внимательно разглядел художника.

Бриару, судя по его землистому и морщинистому лицу, было далеко за сорок. Худощавый, с длинными волосами, неровно обрезанными на кончиках и неаккуратно падающими на плечи, какими-то безжизненными глазами и тонкими, нервными пальцами, он создавал впечатление человека, давно махнувшего на свою никчемную жизнь.

— Поверьте, приятный незнакомец, я умею рисовать качественные вещи, за которые два золотых — малая плата, — ответил Бриар и прокашлялся. Глаза его вдруг налились теплом. Ну, конечно, увидел бутылку в моих руках. — Вы это мне принесли?

— Сугубо в медицинских целях, — я щелкнул ногтем по стеклу. — К вам есть разговор.

— А я вас знаю! — вскочил на ноги художник. В одних коротких подштанниках и мятой грязной рубашке он и вовсе олицетворял свое полное подчинение жизненным обстоятельствам. — Точно! Вы тот великолепный боец, победивший на ристалище! Где же она?

Он нырнул куда-то за кровать, стал копаться, что-то бормоча про себя. Наконец, выпрямился, держа в руках небольшой холст в деревянной рамке. Прошлепал босыми ногами по полу, и с торжественным видом положил картину на стол. Я хмыкнул. На ней был изображен мой поединок с Муреной. Надо сказать, мастерски изображен, чуть ли не фотографически. Движение рук, изгибы тела, игра света и тени, наши напряженные лица… Казалось, еще чуть-чуть, и мы снова задвигаемся в ритме жестокого боя.

— Я был там, — пояснил Бриар, любуясь не своей картиной, а моей ошеломленной физиономией. — Впечатлился настолько, что сразу, как пришел в свою комнату, закрылся на несколько дней, пока не нарисовал. Память у меня очень, знаете ли, хорошая.

— Да, это великолепная картина, — признался я.

— А кто вы? Обычно мою технику обзывают мазней, кроме татуировок, — хихикнул художник. — Вы же показали себя неплохим ценителем прекрасного. Простолюдину неподвластно понять, в чем ценность написания на холсте картин.

— Зря вы так думаете, — я налил в кружку со старыми потеками вина аксумского пойла. — Пейте. Вас всего трясет.

— Всего несколько глотков — и я обретаю целостность восприятия мира, — пробурчал Бриар, махом высосав живительную для своего организма влагу. — Ага! Прекрасно! Так вы покупаете этот шедевр?

— У меня нет таких денег, — пришлось состроить грустную улыбку. — Увы, счастье отвернулось, пришлось сойти на берег в результате разногласий с командором. В кармане одни медяки.

— Жаль, — нисколько не расстроился Бриар, оживая на глазах. — Я могу отдать вам ее в счет будущей оплаты. Или по частям. Скажем, десять долей. Первая выплата сейчас.

Я рассмеялся. Не откажешь этому человеку в предприимчивости.

— Хочу предложить кое-что другое, — подумав, налил еще половину кружки, которая тут же опустела. Бриар вернулся на кровать и приготовился слушать. — мне нужен штандарт на бриг «Тира».

— Но ведь там прекрасный флаг! — воскликнул художник. — Я же душу продал дьяволу за то, чтобы изобразить прекраснейшую девушку, жемчужину на этом чертовом архипелаге! Зачем менять?

— Согласен, девушка прописана изумительно, — кивнул я. — Но мне нужен новый ее портрет, без этого пиратского антуража.

— Вы не корсар, сударь. Вы — беглый аристократ, волею судьбы попавший на Керми, — выставил на меня палец Бриар. — Ваша речь выдает с головой… А зачем вам новый флаг? Это как-то связано с переворотом на Рачьем? Да, я уже знаю, что произошло. Вы убили Лихого Плясуна, об этом с самого утра гудит остров. Тс-сс!

Бриар вскочил, бросился к двери, выглянул наружу и только потом закрыл ее на крючок.

— Скажу откровенно: давно ждал, когда этого одиозного фраймана отправят в преисподнюю на встречу с Кракеном. И ведь умный и опасный человек! Уф… Господин Игнат, я рад такому исходу. Посему забирайте картину. Пусть она станет моим подарком.

— Как быть насчет флага?

— Каковы ваши пожелания?

— Черно-золотое поле штандарта без пиратской атрибутики, — сказал я. — Фигура девушки во весь рост. Конечно же, это должна быть леди Тира. И девиз ее Семьи.

— Не стоит, — вдруг воспротивился Бриар. — Черно-золотой фон — это хорошо. Я знаю, что это цвета рода Толессо. Лучше я вставлю элементы их герба. Там должна быть пчела и меч, перевитый кустом розы. «Жалить как пчела, стремительно и беспощадно, подобно клинку». Не уверен в точном переводе девиза. Как вам девушка, охватывающую рукоять меча, навершие которого будет в виде пчелы? Кто знает глубинный смысл этих символов, разберется. Только у меня одна просьба…

— Говорите, — благосклонно кивнул я. Мне понравилась идея нового штандарта.

— Когда будете убегать с архипелага — возьмите меня с собой, — ошарашил художник. — Я сразу понял, для чего вам смена штандарта. Вы надеетесь добраться до берегов Дарсии, и представляете, какие опасности будут поджидать на всем пути. Бриг Лихого Плясуна хорошо знают военные моряки королевства. А вы в любом случае наткнетесь на патруль. Там никто не будет разбираться, кто находится на борту. Флаг в какой-то мере поможет. Надеюсь, что так и будет. А я, буде такая необходимость, замолвлю за вас словечко. Убеждение — мой второй хлеб.