Ил. 48. Ренессансные мурановские изделия из стекла.

1. Кувшин с полихромной эмалью и украшением из сусального золота. Кон. XV – нач. XVI в. В. 27,2 см. Музей Дж. Пола Гетти, Лос-Анджелес. 2. Бокал. Стекло, расписанное эмалями. Изображен «Триумф Венеры». 2-я пол. XV в. Музей стекла в Мурано. 3. Чаша, украшенная эмалью и золотой росписью. 2-я пол. XVI в. Музей стекла в Мурано

Венецианские бокалы и кубки были благородно-простыми и изящными, легкими и исключительно прозрачными. Современники называли их «хрустальными». Иногда ножка или ручка делалась из цветного или покрытого эмалью стекла. Порою простой и элегантной чаше бокала противопоставлена усложненная ножка, например, выполненная в виде дракона. Мурановские кубки и блюда также расписывались эмалями; в рисунках можно было встретить, например, портрет дамы и группы всадников, или орнамент в виде рыбьей чешуи, или они декорированы фигурками путти, гирляндами, растительными завитками и другими популярными мотивами; известно блюдо с гербом папы из рода Медичи нач. XVI в. Мурановские сосуды могли быть украшены филигранно выполненной молочно-белой сеткой.

Изделия из камня, металла. В интерьерах Ренессанса можно было встретить металлические решетки, декоративные предметы из камня (ил. 49.1), из горного хрусталя (ил. 49.2).

Ил. 49. 1. Флакон из яшмы. 1570 г. 2. Сосуд из горного хрусталя в форме птицы. 1570 г.

Благовония. Художественные произведения подсказывают, что в интерьерах Ренессанса весьма ценились благовония, причем на всем протяжении этого периода. Свидетельство из сер. XIV в.: «…она повела его наверх в свою залу, а оттуда …в свою комнату, благоухающую розами, цветом померанца и другими ароматами»[16] [выделено мною. – Р. Б.]. И через двести лет, в сер. XVI в.: она «усыпала изящную постель розами, фиалками и другими благоухающими цветами, перемешанными с душистым порошком и иными благовониями, приятно пахнущими и укрепляюще действующими на мозг»[17] [выделено мною. – Р. Б.].

Подстать великолепию внутреннего убранства были пышные костюмы того времени.

Стремительное и успешное развитие Руси в X – нач. XIII в. мощно притормозили завоевания монгольской империи, данником которой Русь стала почти на 250 лет, до конца XV в. При этом страна оставалась православной, более того, священнослужители не должны были платить дань; церковь подчинялась Византии. На власть в стране претендовали разные русские княжества, ярлык на правление они получали у хозяев-монголов. После распада монгольской империи, Русь оставалась данником Золотой орды. Иными словами, духовно Русь подчинялась Византии, фактически – князю, назначенному ханами.

Во время зависимости от Золотой Орды на роль главного русского княжества выдвинулось Московское; с первой четверти XIV столетия в Москве обосновывается глава церкви – митрополит. С кон. XV в. название «Русь» постепенно вытесняется названием «Россия»; новое название окончательно утверждается после венчания на царство в 1547 г. Ивана IV.

Во времена, когда светская власть целиком зависела от монгольских завоевателей, а духовное подчинение было ориентировано на постепенно угасающую Византию, Русь тем не менее шаг за шагом проходила те же этапы познания земного мира, что и Западная Европа. Это были этапы «взросления» народа – подобно тому, как эмоциональный несмышленый ребенок (детство человечества) превращается в эмоционального категоричного в оценках подростка (период Средних веков), затем – во взрослого логически мыслящего человека. Но Русь с ее нелегкой исторической судьбой и эмоциональным складом души русских людей проходила эти этапы своеобразно, не столь очевидно, ка Европа.

О появлении на Руси интереса к земной жизни свидетельствуют, в частности, изменения, произошедшие в толковании храмового пространства.

Строительство храмов на Руси, надолго приостановившееся из-за татаро-монгольского ига, возобновилось в XIV в.  При сооружении храмов по-прежнему в интерьере использовалась традиционная крестово-купольная композиция с сакральным пространственным крестом (ил. 50.2).

Ил. 50. Спасский собор Андронникова монастыря. 1425–1427 гг.

1. Внешний вид. 2. План

Снаружи, как это наметилось в домонгольское время, это был пирамидально выраставший вверх объем храма, с живописными рядами закомар, увенчанный одной главой (ил. 50.1). Интерьеры с открытым алтарем расписывали, опираясь на каноническую схему «храм – мироздание», возникшую в Византии, где отцы церкви столетия размышляли о вере и Боге. В открытом взорам верующих алтаре, на глазах у паствы, «приемля от всех благовонный фимиам, бескровные и невещественные жертвы молитв, … Иисус … воссылает их к небесному Отцу и Богу»[18]. Впрочем, при возобновившемся строительстве допускались и новшества, обусловленные типами церквей, местными особенностями, прочтением догматов. В нач. XV в. в московских храмах работают два величайших художника, Андрей Рублев и Дионисий.

Однако на рубеже XIV–XV вв. в русских храмах вместо невысоких «прозрачных» алтарных преград начинают создавать высокие иконостасы (ил. 51), отгораживающие восточную часть храма с алтарем.

Ил. 51. Высокий иконостас.

Церковь Воскресения Словущего в селе Колычево (Московская обл.)

Причина их появления никак не отражена в летописях, хотя последствия оказались грандиозными. Ведь при этом подкупольное пространственное ядро утратило образ сакрального креста, верующим стали недоступны происходившие в алтаре таинства, во время литургий исчезло визуальное слияние Горнего и земного мира. Т. е. с появлением высокого иконостаса разрушилась концепция храмового пространства как мироздания. Зато возникла новая. Направление к Горнему миру (по вертикали) сменилось на направление к иконостасу (по горизонтали, земное), обозначающее земной путь к Богу, путь к спасению в земной жизни. Все это происходило одновременно с тем, как ренессансная Европа широко демонстрировала интерес к земной жизни и активно осваивала земные ценности. По-видимому, те же процессы, но значительно менее и иначе выраженные, происходили и на окраине Европы, в православной Руси. Т. е. появление высокого иконостаса привело в русский храм общую для европейского мира идею: храмовое пространство – это земной «путь к спасению»[19].

В западных базиликальных храмах эта идея сформировалась в раннем христианстве и выражала исключительно идею спасения души на коротком земном отрезке для вечной жизни после смерти. Но в Новое время земной отрезок пути – это еще и реальная жизнь с множеством возможностей. Одновременное появление на Руси высокого иконостаса могло  также означать важность, ценность земного существования. (Вряд ли правомерно считать, что композиция храма-мироздания оказалась слишком отвлеченной для пластически-образного русского сознания, и что высокий иконостас должен был восприниматься как наглядный учебник священной истории, языком живописи представлявший все важнейшие сведения о вере.) Высокий иконостас отделил в русском храме западную земную зону.